— Ты не будешь нормально готовить что ли? — юноша плюхнулся обратно на постель и окинул мрачным взглядом набор продуктов, на которых остановила свой выбор подруга.

— Воды-то нет, — тяжело вздохнула та. — Ничего не сваришь, посуду не помоешь. Будем питаться сегодня сухомяткой.

— Тогда зачем нам костер?

— Тебя греть.

— Я согрелся.

— Значит, он нам больше не нужен.

— Схожу позову Гудрона, раз нам дрова ни к чему…

— Ага, — флегматично кивнула девушка, нарезая зачерствевшую буханку хлеба. — А Эрлада тебе потом ноги переломает, за то, что ты встал.

— Пустые угрозы, — отмахнулся герцог без особой уверенности.

— Возможно. Но что-нибудь точно сделает. Думаю, будет больно.

— Даже у нее не поднимется рука на больного.

— Ничто не мешает ей дождаться твоего выздоровления, — пожала плечами Филара, раскладывая неровные куски на тарелочке.

Ральдерик сердито засопел. Идея прогуляться перестала казаться ему такой уж привлекательной.

— И долго мне еще валяться? — сварливо осведомился он. — Между прочим, я себя уже нормально чувствую. Рука почти полностью восстановилась.

— Ну, я не знаю…

— Всё ты знаешь! У кого из нас тут папа доктор?! Это ведь ты меня лечила? Значит, как ты скажешь, так и будет. Сколько?

— Хотя бы до вечера.

— Это долго. Думай еще.

— Ты же сказал, что как я скажу, так и будет! — возмутилась Филара, отвлекаясь от процесса приготовления пищи.

— Сказал, — подтвердил герцог, заматываясь в одеяло. — А теперь помогаю тебе выработать устраивающее обе стороны решение.

Девушка устало вздохнула.

— Хорошо, — сказала она. — Не хочешь до сегодняшнего вечера, будешь до завтрашнего утра.

— Что?! — вознегодовал дворянин, слишком поздно вспоминая, что спорить с блондинкой — дело долгое и совершенно бессмысленное.

— А то и до послезавтрашнего, — не дала ему толком возразить волшебница, закрепляя успех.

Чтоб не усугублять ситуацию юноша замолчал, отвернулся и обиженно засопел. Филара почувствовала себя очень нехорошим человеком.

— Ну а куда тебе торопиться? — взялась уговаривать она. — Что тебя не устраивает? Лежишь в тепле и покое, никто тебя не трогает, делами не загружает…

Ральдерик ничего не ответил, продолжая изображать оскорбленную невинность и мировую скорбь.

— Ну ладно, — сдалась колдунья. — После обеда можешь уже начать вставать.

Герцог тут же снова обратил к ней свой лик и, как ни в чем не бывало, продолжил наблюдение за готовкой.

— Наглый ты всё-таки… — вздохнула девушка.

— Филара, — задумчиво позвал ее гендевец. — Помнишь, что тебе тогда найлд наговорил?

Волшебница удивленно вскинула бровь и стала ждать продолжения речи.

— Так вот. Я готов подписаться примерно под двенадцатью… Нет. Даже под пятнадцатью процентами сказанного.

Блондинка недоуменно похлопала глазами, а потом рассмеялась.

— Что смешного? — огрызнулся юноша, неодобрительно глядя на веселившуюся подругу.

— Поздравляю. Ты только что выиграл конкурс «Лучший комплимент года».

— Я, между прочим, серьезно говорил, — помрачнел Ральдерик.

— Я знаю, — посмотрела на него синеглазая колдунья. — Спасибо.

Потом был обед. Притащивший огромную кучу дров кузнец возмущался, что ему никто не удосужился сказать, что они были не нужны. Эрлада отвечала, что самому думать нужно было. Гендевец мрачно жевал свой бутерброд, тихо мечтая о горячей ванне с душистой пеной. Филара пыталась накормить Вальдю, но оказалось, что та не ест. Девочка слегка попривыкла к окружавшим ее людям и стала меньше цепляться за новую хозяйку янтарных серег. К огромному разочарованию присутствовавших, ребенок сказал, что ничего не знает о Намбату и вообще хочет к маме и гладить красивого котика. Потом она долго плакала из-за того, что ее ладошка проваливалась сквозь Шуна, а тот ворчал, что ему не нравится, когда внутри него кто-то шарит. Дождавшись окончания приема пищи и добившись от докторской дочки официального подтверждения того, что теперь может покинуть своё лежбище, Ральдерик вскочил и отправился обыскивать окрестности на наличие водоема. Ему очень хотелось верить, что в округе не могло быть второго сильного и злобного призрака, разгуливавшего днем, как ночью, но кота он с собой всё же на всякий случай захватил. Эрлада ему косо ухмыльнулась и фальшиво пожелала удачи в поисках. Через некоторое время юноша убедился, что зря ей не поверил, и смирился с необходимостью походить грязным еще некоторое время. Настроение ему это не улучшило.

— Ну? Отправляемся дальше? — поинтересовался он, демонстративно навьючивая недовольного Мерзавца.

— Ты уверен, что можешь ехать верхом? — проявил беспокойство Гудрон.

— Да! — герцог был раздражен. — Хватит меня хоронить! Со мной уже давно всё в порядке!

— Врешь, — спокойно возразила Филара, послушно собирая вещи. — Невозможно полностью восстановиться от такой серьезной энергопотери за столь короткий срок. Тебя должно сейчас мотать, шатать, ронять… Слабость, головокружение, легкая тошнота…

— Но в седле я сидеть в состоянии, — прервал перечисление симптомов гендевец, затягивая последний ремешок.

— Как знаешь, — раздраженно дернула плечом блондинка, аккуратно складывая разбросанные одеяла.

И поехали они дальше. Ральдерик практически сразу пожалел, что настоял на этом. Юноша понял, что сильно недооценил своё состояние. Обещанные слабость и головокружение не заставили себя долго ждать. Какое-то время дворянин еще надеялся, что сможет с ними справляться, и что они быстро пройдут.

— Эй, ты себя как чувствуешь? — взволнованно окликнул друга ехавший чуть позади кузнец.

Вместо ответа герцог принялся медленно заваливаться на бок и сползать с седла. Мерзавцу хватило ума остановиться.

— А кого-то ведь предупреждали! — ворчала с Каштана Эрлада, догадываясь, что упрямого вельможу поймают и без ее вмешательства. — Так ведь нет же! Обязательно надо на своем настоять!

Филара оказалась возле гендевца чуть раньше Гудрона. Она тут же поняла, что не сможет удержать товарища в одиночку, пошатнулась под весом его тела и, чтоб не упасть, схватилась за сумку, прикрепленную к седлу стоявшего рядом Герани. Та не была рассчитана на подобное обращение. Ткань с громким треском лопнула, и часть содержимого посыпалась на землю. Как раз подоспевший иролец перехватил тяготевшего к продолжению падения Ральдерика, спасая девушку от перспективы оказаться придавленной. Та, проклиная тот день, когда решила взять с собой жутко мешавшийся, таскаемый на ремне за спиной музыкальный инструмент, принялась неуклюже пятиться, чтоб предоставить более сильному юноше больше места для спасательных маневров. Под ее ногой что-то хрустнуло. Волшебница медленно опустила взгляд вниз.

Раскрашенные керамические осколки, если б у них были глаза, смотрели бы на нее в ответ с укоризной. Найденный в гробу сосуд, переносивший до этого все невзгоды пути, тоскливо лежал под и вокруг подошвы замершей от неожиданности и всяких нехороших предчувствий колдуньи. Разбитый на несколько кусков Охотник особенно сильно ее огорчил.

— Что там у тебя? — не оборачиваясь, спросил Гудрон, устраивая бледного и грозившего снова потерять сознание друга на траве чуть в стороне от лошадей и их всадниц.

Филара всхлипнула и, чуть не врезаясь в бок Мерзавца грифом своей лиро-балалайки, склонилась над тем, что стало с, наверное, ценной вещью. Девушка подняла один из осколков, на котором была изображена часть фигуры рыжего собаковода, и сцепила зубы, чтоб не расплакаться от огорчения и вины.

— Да что случилось-то? — кузнец, наконец, посмотрел на подругу через плечо и замолчал, увидев кусок керамики в ее руке.

— Разбила, — пробормотала та, снова всхлипывая.

— Брось и отойди! Немедленно! — нахмурилась и встрепенулась вдруг Эралада.

Блондинка спорить не стала. Аккуратно положив часть сосуда на место, она поспешно сделала несколько шагов в сторону. Белый конь с Геранью резво последовали ее примеру.