– Тристан! – воскликнула Софи и шагнула к экипажу. Но на плечо ей тут же опустилась тяжелая рука Гарета.

Она замерла, не желая устраивать сцену в присутствии слуг. А Тристан, глядя ей в глаза, постучал в стенку кареты, и кучер взмахнул кнутом.

Сердце Софи затрепетало в неожиданной панике; на нее обрушилась ужасная реальность. Ведь она теряла поддержку и опору, теряла того, кто всегда находился рядом – в радости и в беде. Ее покидал возлюбленный, и больше они никогда не обнимутся в постели, не будут болтать часами едва ли не до рассвета. И никогда больше не смогут смеяться вместе, не смогут улыбаться над головами детей, услышав какую-нибудь смешную или трогательную фразу. Никогда она не ощутит прикосновения его губ к своим губам. Никогда его возбужденная плоть не войдет в ее лоно…

Софи рванулась к экипажу, но Гарет снова ее удержал.

Экипаж же покатился по дорожке и выехал за ворота. Тристан исчез из виду.

Софи сглотнула слезы и, развернувшись, прошла мимо Гарета и вошла в дом.

Тристан хмурился, сидя в экипаже. Рука его лежала на плече спавшего сына. Вместо того чтобы смотреть в окно на элегантные особняки Мейфэра, он взирал на противоположное сиденье, где должна была находиться жена. В дороге они обычно обсуждали домашние дела или спорили о политике, а теперь сиденье оставалось пустым.

Тристан поморщился и провел ладонью по колючей щеке. Подумать только, он забыл утром побриться! Как это не похоже на него…

Экипаж остановился перед домом, которому предстояло стать его пристанищем, пока он не сможет забрать Софи. Краем глаза уловив какое-то движение, Тристан выглянул в окно. К ним с величественным видом направлялся слуга. Открыв дверцу кареты, он поклонился и сказал:

– Добрый день, милорд.

Тристан осторожно встряхнул Гэри.

– Просыпайся, парень. Приехали.

Мальчик открыл глаза и осмотрелся. Тристан старался не замечать дорожки высохших слез, тянувшиеся по щекам сына. Малыш заснул с именем Миранды на устах. Заснул через несколько минут после того, как они сели в экипаж.

– Это не наш дом, – пробормотал Гэри, глядя в окно; его губки задрожали, казалось, он вот-вот снова расплачется.

Тристан усадил сына себе на колени и проговорил:

– Пусть это будет приключением, Гэри. Видишь этот дом? Тут мы будем жить некоторое время.

«Интересно, как отнесется ко всему этому Миранда?» – думал Тристан. Он попытался вспомнить истории, которые рассказывала девочка его сыну. На память приходило нечто весьма смутное…

– Знаешь, Гэри, здесь когда-то жили… феи.

Мальчик с сомнением оглядел дом. Вряд ли это строение походило на фантастическое жилище фей. Обычный фасад из белого камня… А рядом – гостиница с большой голубой вывеской, на которой черными буквами с затейливыми завитушками было выведено: «Синий лебедь».

– Правда, папа? – спросил наконец Гэри.

Тристан с серьезнейшим видом кивнул:

– Да, конечно. И говорят, что феи сотворили волшебство и превратили всех белых лебедей в округе в синих, поскольку это их любимый цвет.

– А Миранда говорила, что любимый цвет фей – серебряный, – возразил Гэри.

– О, только не этих фей. Это… особенное семейство фей, и они дальние родственницы тех, которые предпочитают серебро. И если хорошенько поискать, то, возможно, мы найдем во дворе синего лебедя.

Правда, двора тут как раз и не было. Где искать синего лебедя, если дом примыкал к тротуару? Похоже, и сада тут не было. Имелась лишь аллея, ведущая к конюшне, так что надежды на синих лебедей почти не оставалось. Но это было лучшее, что смог придумать Тристан в подобных обстоятельствах.

Гэри надолго задумался, потом заявил:

– Я сумею найти в доме фею.

– Сомневаюсь, сынок. Они жили здесь очень давно. Но попытаться стоит. А вдруг отыщется сокровище, которое они забыли взять с собой?

Тристан вышел из экипажа и осмотрелся. Ему очень не хватало мисс Долуорти. Но не мог же он забрать ее у Софи и Миранды! Так что придется как можно скорее найти новую гувернантку для Гэри.

Взяв сына за руку, Тристан направился к двери и передал шляпу и трость дородному дворецкому. Тот вежливо поклонился и сказал:

– Добро пожаловать домой, милорд.

– Спасибо, Стидмен.

Тристан оглядел полутемный коридор, стены которого были обтянуты красной с коричневым тканью. Нет, это не его дом!

Но где же его дом? Ведь с самого детства он жил в фамильных особняках Колтонов… Что ж, возможно, в тридцать один год наконец-то настало время идти своим собственным путем.

– Пойдем, Гэри, посмотрим на фей.

Софи читала Миранде книгу в детской. Там Гарет и нашел ее. Он ласково улыбнулся при виде дочери и, присев перед ней, спросил, как она поживает и что читает. Девочка торжественно поцеловала его в щеку и протянула ему тоненький томик: «Дом, который построил Джек»? Гарет снова улыбнулся.

– Я знаю эту книгу. Вы уже закончили ее читать?

– Почти. Дошли до ленивого толстого пастуха, который бранится с коровницей.

– Хочешь, дочитаю до конца? Если мама не возражает, конечно.

– Разумеется, нет, – пробормотала Софи.

Гарет устроился рядом с Мирандой. На маленьком детском диванчике он казался гигантом.

– А это ленивый и толстый пастух… – начал он низким ровным голосом.

Миранда, навивая локон на палец, беззвучно повторяла слова вслед за ним, поскольку давно запомнила стихотворение.

Гарет дочитал книгу, улыбнулся и отдал ее дочери.

– Прости, дорогая. Я должен поговорить с твоей мамой. Ты извинишь нас?

Миранда взглянула на Софи, потом ответила:

– Конечно, папа.

Софи стиснула руку дочери и поцеловала ее в лоб.

– Я скоро вернусь, моя милая.

Девочка пожала плечами.

– Все в порядке, мама. Можешь не торопиться.

Софи со вздохом последовала за Гаретом, оставив Миранду на попечение гувернантки, сидевшей в своем любимом кресле-качалке, доставленном из Америки Тристаном.

Гарет придержал дверь, позволив Софи первой выйти из детской. «Может, он постепенно научится быть джентльменом?» – подумала она.

– В мою спальню, – проворчал он.

Мгновенно изменив мнение о его манерах, Софи бросила на него презрительный взгляд. Затем повернулась и стала спускаться по лестнице. И с каждым шагом ее раздражение росло. Интересно, что сейчас?.. Неужели он так быстро предъявит на нее супружеские права? Неужели посмеет?

Они вошли в спальню, и Гарет плотно прикрыл за собой дверь.

Затем схватил Софи за руку, подвел к кровати и усадил на край.

– Оставайся здесь! – приказал он.

Она тотчас вскочила с кровати. Глаза ее метали молнии.

– Снова пытаешься меня запугать, Гарет?! – Она указала на кровать. – Вот видишь?.. Я ослушалась тебя. И что ты сделаешь? Силой вернешь меня в свою постель?

– А следует?

– Можешь попытаться.

– Я просто хотел устроить тебя поудобнее.

Она презрительно фыркнула.

– Поудобнее! Здесь есть несколько стульев, на которых прекрасно можно устроиться. И в доме есть немало других комнат, где можно поговорить. Ты просто пытаешься замаскировать свои угрозы. Но для меня они очевидны. По какой-то причине ты снова зол на меня. Но твои попытки запугать меня напрасны.

– Что ж, прекрасно. – Он указал на одно из кресел у камина: – Не соизволишь ли сесть туда?

– Я, пожалуй, постою.

Он коротко кивнул:

– Хорошо, согласен. Так вот, нам нужно обсудить кое-что.

– Да, совершенно верно.

Воцарилось тягостное молчание. Наконец Гарет, нахмурившись, проговорил:

– Мне очень не понравилось, как ты вела себя, когда Уэстклиф покидал этот дом.

– А что именно тебе не понравилось?

Гарет тяжело вздохнул.

– Ведь всем окружающим было ясно: ты хотела, чтобы он остался.

– Естественно, хотела. И все это знают. Нужно быть слепым, чтобы этого не видеть. А ты должен быть благодарен мне, что я не сделала того, чего в действительности желала.