Размышляя над этим обстоятельством, Тристан направился в Тюльпановую комнату.

Делия воткнула последнюю шпильку в волосы хозяйки и пригладила тугой узел. Софи посмотрела в зеркало и невольно улыбнулась. Искусно завитые букли очень мило обрамляли ее лицо, и с такой прической ей ни за что нельзя было дать тридцати лет! Платье же из мягкого голубого муслина с темно-голубыми цветами, вышитыми по подолу, вырезу и манжетам, только усиливало впечатление юности.

Несколько минут Софи смотрелась в зеркало. Если не считать темных кругов под глазами, она выглядела очень даже неплохо. Правда, лицо немного осунулось, и у губ обозначились тонкие морщинки, но все же она мало чем отличалась от той девочки-жены, которую Гарет оставил, уезжая в Брюссель.

Но с тех пор она очень многое пережила. И если внешне почти не изменилась, то душой стала совершенно иной женщиной.

– Вы так прелестны, мэм, – сказала горничная.

Софи снова улыбнулась. Делия каждый день говорила одно и то же.

– Спасибо, Делия. Вы можете идти.

После ухода горничной она немного посидела, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Настало время идти в детскую – повидаться с детьми. Сейчас следовало оставаться как можно ближе к Миранде и Гэри. Ведь они, конечно же, чувствовали напряженность в отношениях взрослых.

Готовясь объясняться с несговорчивым стражем, Софи вышла в коридор. Но к ее удивлению, на стуле охранника сидел Гарет. И сегодня он казался совершенно другим человеком. Исчез наконец-то его кошмарный плащ, и теперь на нем были полосатые брюки, а также черный жилет поверх новой полотняной рубашки с высоким воротничком и с белым галстуком. Его чистые, тщательно расчесанные волосы падали волнами до плеч и блестели в тусклом свете. Лицо же было чисто выбрито, так что стали заметны его аристократические и мужественные черты. И еще ямочка на подбородке.

– Доброе утро, Софи, – пробурчал Гарет.

– Доброе утро, ваша светлость.

Она хотела пройти мимо, но он встал и ухватил ее за руку.

– Я пришел поговорить с тобой.

Софи остановилась и медленно повернулась к нему – не было смысла сопротивляться. И тут ей вдруг представился обнаженный Гарет, сидевший в ванне. Отогнав от себя это видение, она спросила:

– О чем поговорить?

– Об охранниках во дворе и у твоей двери. Я отозвал их. Так что можешь приходить и уходить, когда тебе вздумается. Эти люди не смутят мою чувствительную сестрицу.

Софи кивнула:

– Спасибо, Гарет.

Он еще сильнее сжал ее руку и добавил:

– Однако я требую, чтобы ты держалась подальше от лорда Уэстклифа. Пообещай, что в этом будешь мне повиноваться, Софи.

Она тяжело вздохнула. А ей-то казалось, что Гарет уже смягчился, образумился… Но выходит, он по-прежнему оставался грубым тираном.

– Прошу прощения… – Она красноречиво взглянула на его руку. – Я собиралась проведать детей.

– Но ты моя жена. И разве не первый долг жены – находиться рядом с мужем и заботиться о его нуждах?

– Во-первых, суд еще не вынес решения относительно того, чьей женой я являюсь.

– Скоро вынесет. Мне сказали, что это займет не больше недели.

– Во-вторых, я не сомневаюсь, что ты сам позаботишься о своих нуждах.

Гарет с усмешкой осведомился:

– А о каких нуждах я, по-твоему, говорю?

«О плотских!» – промелькнуло у Софи. И она тут же вспомнила вчерашний поцелуй Гарета. Вспомнила и о том, как едва не отдалась ему.

Покачав головой, Софи ответила:

– Не имею ни малейшего представления.

Он наклонился и коснулся губами ее уха.

– Я нуждаюсь в тебе, Софи. И никогда не переставал в тебе нуждаться. Ты должна это знать.

Она вздрогнула и пробормотала:

– Неужели ты забыл, что всего несколько дней назад обнаружил меня в постели с другим мужчиной? Мне кажется, такое очень трудно забыть.

При этих ее словах он отдернул руку – словно обжегся. А она тут же пробежала мимо него и бросилась к лестнице.

Будь проклята эта женщина! Он мог пережить ранение, потерю памяти, мог годами жить в чужой земле, но потерять Софи… О Боже! Эта женщина способна довести его до потери рассудка!

Вчера, когда она мыла его, он почти забыл об этом проклятом Тристане. Забыл о том, что видел его в ее постели.

А вот сегодня…

Что же с ней случилось? Может, ей кажется, что он слишком спешит, стремится ускорить их воссоединение, стремится побыстрее затащить ее в постель?

Черт возьми, ему действительно трудно сдерживаться. Ведь она его жена!

Гарет спустился вниз – каблуки его новых туфель стучали по ступенькам – и сразу же направился в кабинет. После возвращения в Лондон именно эта комната стала для него единственным убежищем.

Он стремительно прошел мимо почтительно присевшей горничной, начищавшей серебряную вазу в коридоре, и вошел в кабинет. Теперь, чисто вымытый, в новой одежде, за которую было немало заплачено, Гарет начинал чувствовать себя здесь как дома. Хотя слуги по-прежнему выводили его из себя.

Он тотчас же подошел к письменному столу и сел, окинув взглядом горы ожидавших его бумаг. Бокал вина на круглом серебряном блюде стоял в углу стола. Сделав первый глоток, Гарет мысленно перечислил все, что должен был сделать. О Боже, столько работы! Он не знал, как с этим справиться. В конце концов Гарет решил не думать о проблемах, пока ситуация с Софи не разрешится.

Внезапно дверь распахнулась. Гарет с ревом вскочил, рывком выдернул верхний ящик стола, выхватил пистолет и прицелился в незваного гостя.

Тот попятился и поднял руки.

– Пожалуйста, ваша светлость…

Гарет моргнул и сокрушенно покачал головой. Черт, да это же Коннор, дворецкий… Опустив оружие, он пробормотал:

– Простите, Коннор.

Бедняга побелел как полотно.

– Извините, ваша светлость, я не хотел вас беспокоить.

Гарет сунул пистолет в ящик и проворчал:

– Ничего страшного. Только впредь стучите. Почему вы не постучали?

– Еще раз простите, сэр.

Гарет опустился в кресло.

– Что-то случилось?

– В передней ждут несколько дам, приехавших с визитом к ее светлости. Они…

– Нет-нет!

– Простите, сэр…

– Не принимать. Передайте им… – Гарет задумался. Что же уместно сказать в таком случае?.. – Передайте, что мы никого не принимаем.

– Слушаюсь, сэр. – Коннор поклонился и пошел к выходу.

– Минутку, Коннор!

Дворецкий повернулся. Гарета же поразило его бесстрастное лицо. И это сразу после того, как Коннор едва не получил пулю в грудь!

– Слушаю, ваша светлость.

– Таков будет ваш обычный ответ всем визитерам, понятно? Пока вы не получите дальнейших указаний, отвечайте, что особы, которую они желают видеть, нет дома. Понятно?

– Да, ваша светлость.

– Спасибо.

Заметив, что Коннор не двигается с места, Гарет добавил:

– Можете идти.

Когда дверь за дворецким закрылась, Гарет тяжело вздохнул и проворчал:

– О Господи, ведь я только что целился в собственного слугу… Неужели я окончательно потерял рассудок?

Медленно поднявшись, Гарет отнес пустой бокал к шкафчику со спиртным. После долгого изучения бутылки с бренди он решил отказаться от этого напитка. Прохладная вода немного успокоила его, он выпил несколько бокалов, после чего вернулся к столу.

Снова вздохнув при виде горы бумаг, Гарет стал старательно сортировать их и делать заметки. Прошло несколько часов, и наконец боль ушла и в голове прояснилось.

Когда в дверь постучали, он сделал несколько глубоких вздохов, потом спросил:

– Кто там?

За дверью оказалась его дочь, сопровождаемая застенчивой мисс Долуорти. Сердце Гарета гулко забилось.

Мисс Долуорти присела в реверансе и пробормотала:

– Мне очень жаль, ваша светлость, но леди Миранда была…

Гувернантка умолкла, кусая губы. Ее круглое лицо раскраснелось. Она и сама была еще очень молода, возможно – только недавно из детской.