— Высокие господа, мудрецы эльфийского народа! Я представляю вам Корвина, носителя короны и короля Тиргас Лана!

Снова раздался стук, затем эльф поклонился и отошел в сторону, чтобы уступить место Корвину. Тот быстро вышел вперед, ожидая увидеть весь Совет в сборе — но был горько разочарован. Потому что за полукруглым столом, находившимся в дальнем конце зала, сидел один-единственный эльф. Хотя это был эльф, на котором были одежды члена сената и в казавшихся юными глазах которого отражалась безграничная мудрость, но, тем не менее, он был единственным представителем своего народа…

— Говори, Корвин, король Тиргас Лана, — приказал он, и мягкая улыбка мелькнула в его старых и в то же время юных чертах лица. — Высокий Совет готов выслушать все о том, что привело тебя сюда.

— Высокий Совет? — Корвин знал сидевшего за столом эльфа — то был Улиан Мудрый, который в прошлый раз подтвердил его коронацию. — Прошу прощения, благородный Улиан, но я вижу одного-единственного члена Совета…

— Твои глаза не обманывают тебя, — спокойно подтвердил эльф. — Я действительно последний, с кем ты еще можешь говорить. Последний, кто остался здесь, чтобы принимать решения.

— Итак, это правда. Большинство эльфов повернулись к Землемирью спиной.

— Много кораблей покинуло гавань Тиргас Дуна, и ни один не вернулся, — уклончиво, как все эльфы, ответил Улиан. — Дальние Берега манят бессмертием и исполнением мечтаний — ничто из того, что может предложить мир смертных, не может сравниться с этим.

— Может быть, — согласился Корвин, — но народ Фаравина еще нужен здесь.

— Нужен? — Взгляд, который бросил на него Улиан, был усталым и отчаявшимся. — Зачем? Мы, эльфы, на протяжении поколений помогали победить зло, основали империю мира и справедливости. И каков итог? Смертные по-прежнему думают лишь о себе, преисполнены ненависти. Все стремления изменить их и обратить к лучшим делам, оказались напрасны.

— Не совсем, — возразил Корвин. — Тиргас Лан скоро засияет прежним блеском, и новый король восседает на эльфийском троне.

Улиан снисходительно улыбнулся.

— То, что ты называешь блеском, король, лишь жалкое подобие того, чем когда-то был Тиргас Лан. И будет ли смертный достаточно силен для того, чтобы объединить империю… Мы сомневаемся.

— Фаравин был убежден в этом, — ответил Корвин.

— Фаравин… Один из тех, кто принес себя в жертву в борьбе за лучший мир. Если бы он знал, что Темный Эльф однажды вернется…

— Он знал это, — ответил Корвин. — Он предвидел это в своем пророчестве. Но он верил и в то, что силы зла могут быть навеки побеждены.

— Значит, он был дураком, — тихо, но с отчетливой убежденностью в голосе ответил Улиан. Похоже, что для мечтаний и видений в мире эльфа места не осталось. — Но, конечно же, ты предпринял столь дальний путь не для того, чтобы поговорить с Нами о Фаравине, не так ли?

— Нет, — признал Корвин.

— Итак, что привело тебя к Нам, король Тиргас Лана? — спросил Улиан, и, хотя это «Нам» он использовал в качестве pluralis majestatis, поскольку говорил от имени Высокого Совета эльфов и всего своего народа, по ощущениям Корвина, в словах его была доля насмешки, ведь Улиан был последним из сената. — Расскажи о своем деле, пока есть здесь еще кто-то, кто может выслушать тебя.

— Тиргас Лан в опасности! — произнес Корвин.

— Кто же угрожает ему? — По виду Улиана нельзя было сказать, удивлен ли он или обеспокоен. — Люди, которые не хотят признавать твое право на правление? Мрачные создания Гнилых земель?

— Ни те, ни другие, — покачал головой Корвин. — Далеко на востоке, в городе Каль Анаре, назрела угроза для нас, которую породило не Землемирье. Поэтому я и здесь.

— На востоке? В Каль Анаре, говоришь? — Впервые бледные черты Улиана осветила искра интереса. Конечно, он знал, какую роль сыграл этот город в прошлом; конечно же, он знал историю Темного Эльфа Маргока, который восстал против своего народа и создал расу орков, чтобы погрузить Землемирье в войну и разрушение. В Каль Анаре началась некогда эта история — и только год назад окончилась в Тиргас Лане. — Ты уверен?

— Насколько в этом можно быть уверенным, — произнес Корвин в ответ. — Хотя до сих пор у меня не было ничего, кроме слухов и неясных намеков. Ни один из шпионов, которых я посылал, чтобы собрать информацию о враге, не вернулся.

— Какая жалость. И чего ты требуешь от Нас, король Тиргас Лана?

— Я пришел сюда, чтобы просить поддержки в борьбе против этого врага, — без экивоков произнес Корвин, — ибо я опасаюсь, что империя, которая так молода и неукрепленна, как моя, не выдержит натиска темной силы.

— Что наводит тебя на мысль, что в Каль Анаре действуют темные силы? Конечно, Мы тоже знаем, чьей родиной был когда-то город на востоке. Но нельзя лишь поэтому предполагать, что все, что там происходит, управляется темной силой.

— Вероятно… Однако не так давно произошло нечто, что неопровержимо доказывает: враг, который готовится к войне против нас, питается из темных источников силы.

— Действительно?

— Несколько дней назад, — поведал Корвин с горечью в голосе, — цитадель Тиргас Лана стала объектом трусливого нападения. Без предупреждения, под покровом ночи, вражеские воины подкрались к стенам города и преодолели их, убили много карликов и людей из королевской стражи. То были не живые существа, те, кто жестоко и подло напал на моих солдат, — то были неупокоенные воины, поднятые из могил при помощи темной магии!

— Неупокоенные, говоришь? — Корвину показалось, что бледность Улиана внезапно стала еще сильнее, потому что его лицо стало почти неотличимо по цвету от стены.

— То были воины-скелеты, жизнь в которых поддерживали не кровь и божественный промысел, а чистая злоба. Похоже, что моей супруге, Аланне, подобные противники небезызвестны, ибо она посоветовала мне обезглавливать костяных солдат и таким образом положить конец их кощунственному существованию. Так нам удалось отразить атаку, но слишком большой ценой.

— Что же случилось? — поинтересовался Улиан.

Насмешка и равнодушие внезапно исчезли из его голоса.

— Аланна… — запинаясь, выдавил из себя Корвин. — Они… они похитили королеву.

Под высоким куполом воцарилась тишина, настолько пронзительная, что можно было услышать, как падает иголка на пряжке. Ни Улиан, ни Корвин не произнесли ни слова. Последний представитель эльфийского Совета пытался справиться с известием.

— Итак, это правда, — наконец произнес он шепотом.

— Что? — поинтересовался Корвин.

— То, что предполагалось всегда, но не было доказано. То, чего опасались еще наши предки…

— Что за усилением Маргока скрывалось нечто большее, чем злость одного отверженного? — высказал Корвин то, что не отваживался произнести эльф. — Что им овладела злая сила и что она дала ему ту власть, которой он обладал?

Улиан лишь кивнул.

— Да, похоже на то, — подтвердил Корвин. — Теперь вы наверняка поймете, почему я пришел в Тиргас Дун: чтобы просить помощи гордого народа эльфов в борьбе против противника, который древнее всего, что мы знаем. Древнее рода человеческого и даже древнее, чем сыновья и дочери эльфийского народа. Вероятно даже, древнее самого Землемирья.

— Я… я понимаю, — пробормотал Улиан, совсем забыв о том, что нужно говорить в pluralis majestatis — настолько сильно потрясли его слова Корвина. Его взгляд утратил спокойствие и мудрость, эльф беспрерывно оглядывался по сторонам, словно пытаясь отыскать то, что было потеряно давным-давно.

— Чтобы удостовериться в том, что происходит в Каль Анаре, я послал еще одну экспедицию, — пояснил Корвин, — экспедицию, которой, как я предполагаю, удастся то, что не удалось остальным. Но в свете недавних событий я больше ждать не могу. Нужно подготовить войско и отправить его в Каль Анар, причем немедленно! Объединенное войско из людей, карликов и эльфов, которое направится в Каль Анар и искоренит сидящее там зло — раз и навсегда!