— Королева…

— Что с ней? — Корвин заподозрил неладное.

— Она… она — исчезла!

— Что?

— Простите, сир! — подавленно произнес лейб-гвардеец Корвина. — Я не знал, что делать! Вы дали мне указание поднять по тревоге городскую стражу! Когда я потом вернулся на свой пост, то обнаружил, что дверь в королевскую опочивальню открыта, а королева…

Корвин его уже не слушал. Он сломя голову понесся по коридору в зал, затем вверх по ступеням большой лестницы. Мысли путались, и, хотя он бежал так быстро, как мог, у него было такое чувство, словно от ужаса он не может сдвинуться с места.

Наконец он добрался до двери в опочивальню. Как и докладывал лейб-гвардеец, она была открыта настежь. Изнутри на Корвина подул ледяной ветер.

— Аланна! Аланна-а-а-а-а!

Он в буквальном смысле слова вломился в комнату, затравленно огляделся. Постель была пуста, равно как и оба кресла, а вот дверь на балкон была широко распахнута. Через нее в комнату тянуло холодным ночным сквозняком, заставляя трепетать шторы, словно саваны.

— Нет! — простонал Корвин, торопясь к балкону, где он перегнулся через перила и посмотрел вниз; однако Аланны не было видно нигде.

Он дышал порывисто, сердце билось, словно барабан. Корвин обернулся. Он все еще надеялся, что существует какая-нибудь другая возможность, что его супруга еще, возможно, где-то в стенах цитадели, хотя он и не знал ответа на вопрос, почему она покинула спальню. Открытую дверь балкона он тоже объяснить не мог.

Оба лейб-гвардейца, Крэг и Брион, а также несколько солдат королевской стражи вбежали в опочивальню. На лицах читались в равной степени ужас и смущение.

— Королевы нигде нет, сир, — запыхавшись, доложил Крэг.

Корвин ничего не ответил. Охотнее всего он зарычал бы от горя, ярости и боли, но заставил себя и своих подданных сохранять спокойствие.

— Что это все значит, сир? — испуганный вопрос Бриона нарушил тишину.

— Это означает, — колеблясь, хриплым голосом ответил король, — что королева похищена. Похоже на то, что нападение на королевскую стражу было всего лишь отвлекающим маневром — и мы на него попались.

— Не вы, сир, — Крэг смущенно опустил глаза, а затем упал на колени. — Если уж так, то в том, что произошло, виноват я. Я недостаточно быстро вернулся на свой пост. Если бы я был здесь, то, возможно, сумел бы помешать тому, чтобы королеву похитили. Прошу, простите меня…

— Добрый Крэг, — несмотря на сильную боль, бушевавшую у него в груди и угрожавшую разорвать ему сердце, Корвин был тронут верностью своего лейб-гвардейца. — Тут нечего прощать. Это я отослал тебя от двери. Вся вина ложится целиком и полностью на меня и тех, кто похитил мою супругу и в чьей власти она теперь находится.

— Кто, сир? — шепотом спросил Брион. — Кто сделал это? Кто обладает такой силой, чтобы поднимать из могил мертвых воинов и подчинять их своей воле?

Корвин глубоко вздохнул, зная, что на этот вопрос есть только один ответ.

Размеренным шагом подошел он к балконной двери, выглянул, окинув взглядом спящие дома и крыши города, над которым разгорался новый день, окрашивая кроваво-красным багрянцем небо на востоке.

— Неизвестный враг, — дрожащим голосом ответил он, сжимая руки в кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. — Каль Анар…

Бум!

Выпуклый металлический щит, под которым укрылся Раммар, звенел под яростными ударами, которые обрушивались на толстенького орка. Каждый раз, когда опускалась булава противника, у Раммара возникало такое чувство, что его сотрясает до мозга костей. Щит, в который он вцепился обеими руками и удерживал над головой, гудел, словно колокол, и орк уже начинал опасаться, что оглохнет.

Бум!

Словно издалека до острых ушей Раммара доносился рев толпы. Любопытные зрители, разместившиеся на трибунах, кричали и смеялись от удовольствия, пили пиво, грызли орехи и сладости, в то время как Раммар и его брат сражались за свою жизнь.

Бум!

Следующий удар был нанесен с такой силой, что Раммар развернулся, потерял равновесие и грохнулся лицом в песок арены, чем вызвал оглушительный хохот.

В другой день Раммар не только ужасно рассердился бы по этому поводу, но и принялся бы бушевать как безумный и, возможно, даже впал бы в саобх… А сегодня готов был радоваться, если его не размажет по арене следующий удар. Орк выдернул морду из песка, перевернулся и пополз на четвереньках прочь, отчаянно пытаясь прикрываться при этом щитом. Раздался ужасающий рев, и Раммар успел украдкой бросить взгляд на гигантские мускулистые ноги, оканчивавшиеся огромными ступнями. С пугающей скоростью приближались они, и очередной удар по искореженному металлу пришелся не сверху, а сбоку.

Щит отлетел в одну сторону, Раммар — в другую. Орк перекувыркнулся и ударился о стену, окружающую арену. Оглушенный, он сполз вниз и остался лежать не шевелясь. Противника своего он видел сквозь мутную пелену. Это был горный тролль, в ширину почти такой же необъятный, как и в высоту, серая кожа его напоминала изъеденные непогодой камни. Грудь тролля была обвита железными цепями со звеньями величиной с кулак Раммара. Концы цепей были вмурованы в стены арены и мешали троллю перепрыгнуть ограждение и напасть на зрителей. Но даже с учетом этого ограничения тролль был противником смертоносным и сильно превосходящим силой орка.

Свой сапарак Раммар отбросил давным-давно, копьем он мог разве что поцарапать тролля. Но орк решил не делать этого, а просто спрятался под щитом, хотя эта тактика спасла его ненадолго.

— Уважаемые зрители! — громко и насмешливо зазвучал над ареной голос распорядителя. — Может быть, на этом бой должен закончиться? И нашему толстому чудищу не нужно больше противостоять свирепой дремучей силе тролля?

— Оооо! — сочувственно вздохнули трибуны.

— Никто не может сказать, что на арене Сундарила неравный бой! — продолжал распорядитель арены. — Мы дадим толстому чудовищу маленькое подкрепление. Приветствуйте вместе со мной восходящую звезду! Несколько дней назад он прибыл к нам, неведомый никому, но за это короткое время завоевал себе место в наших сердцах своими мужеством и храбростью. Дорогие дамы и господа, приветствуйте его на арене состязаний! Вот он — Бальбок Беспощадный!

Трибуны взорвались шквалом аплодисментов. Зарешеченные ворота, ведущие на арену, распахнулись, и на песок ступил брат Раммара… Ровным шагом, с выпяченной от гордости грудью.

— Баль-бок! Баль-бок! — восхищенно пронеслось по рядам, к вящей радости долговязого орка и к огромному неудовольствию Раммара.

Вот уже восемь дней находились они в Сундариле в качестве аренных борцов, потому что этот проклятый фон Бут предал их, — восемь дней, в течение которых Бальбок сделал все возможное, чтобы снискать благосклонность молочнолицых. Раммар спрашивал себя, что же такого сделал его глуповатый брат, чтобы заслужить такой прием публики. Конечно, он раскрошил на куски огра, разобрал на составляющие нескольких гладиаторов и швырнул их трепещущие тела на арену на потеху публике, завалил гуля, хотя тот изменил свою внешность и притворился Раммаром, и задушил гигантскую змею голыми руками. Все это не объясняло того, что его приветствовали с таким восторгом, — или все-таки объясняло?

— Пфф! — презрительно произнес Раммар, преисполнившись ревности — в то же время безмерно радуясь тому, что ему на помощь пришел необычайно глупый, но от этого не менее полезный брат. — Чего ты ждешь, умбал? — крикнул толстяк Бальбоку через всю арену. — Смотри мне! Забей эту вонючую гору мяса, чтобы мы могли как следует поужинать!

Озадаченный словами распорядителя арены и шквалом аплодисментов зрителей, тролль замер в центре круга. Его маленькие глазки, затиснутые в черепе, который выглядел как холмообразное возвышение над бесформенным туловищем монстра, подозрительно блестели. Крик Раммара заставил урода обратить внимание на Бальбока, который все еще купался в лучах славы, не обращая внимания на опасного противника, — и в следующий миг тролль обрушился на орка.