— Траутман, а как ты думаешь, часа через четыре, когда я исчезну, выпитое вино исчезнет вместе со мной? — иронически поинтересовался Траутман-2.

— Неужели я так же отвратительно высокомерен, ощущая свое незначительное превосходство над кем-то? — про себя расстроился я, а вслух сказал:

— Аннигилировать в ванне будешь. Сейчас я поставлю будильник на телефоне, и по его звонку ты поскачешь в ванную комнату. Устраивает?

— Мудро, — одобрил дубль. — Ты прав, я должен успеть потешить свою плоть за короткое пребывание в этом мире.

Я достал третий бокал, и налил всем вина.

— Шабли, — изучив этикетку, одобрил дубль. — Всё-таки, из белых сортов, Шардоне самый правильный виноград, как ты считаешь?

— А ты сам-то что думаешь, как я считаю? — ухмыльнулся я, поочередно чокаясь с Хией и двойником.

Траутман-2 сделал большой глоток, прикрыл от наслаждения глаза, потом уставился на меня и объявил:

— Ты, Траутман, улыбайся почаще. Когда улыбаешься, симпатичный мужик! Правильно я говорю? — обратился он к Хие, панибратски приобняв ее за талию. К моему возмущению, девушка не отстранилась от него, а наоборот — положила нахалу голову на плечо и подтвердила:

— У вас хорошая улыбка, мальчики.

— Ты бы не девушку обнимал, а рассказал, лучше, о своих ощущениях, — строго сказал я своей копии.

— Ощущения самые приятные, — невозмутимо ответил Траутман-2. А что ты, собственно, имеешь в виду?

— Рассказывай, не придуривайся, — поторопил я его.

— Дело было так, — разливая остатки вина по бокалам, начал дубль, — я почувствовал грэйс и откинулся на спинку стула, чтобы расслабиться и ничего не пропустить. Сила ароматов и звуков всё возрастала, я чувствовал, что сейчас произойдет взрыв, но самого взрыва не ощутил. Вместо этого почувствовал, что стул подо мной исчез и грохнулся на пол, — дубль потрогал затылок и сказал: — Я же говорил, что шишка будет.

Не отвлекайся! — скомандовал я. — Что было дальше?

— Дальше я перевернулся на живот, увидел тебя и понял, что произошло. Мне стало обидно, что ты продолжаешь сидеть на стуле, а я, тут, попой по полу… Ну, и накричал на тебя немножко.

— Да, я заметил, — подтвердил я. — А скажи мне, ты знаешь, как изготовить белую пирамидку?

— Разумеется, нет! Я же сказал, что для меня ароматического взрыва не было. А как ее изготовить?

— Скоро узнаешь, — пообещал я, глянув на часы.

— Сколько еще осталось?

— Меньше трех часов. Тебя это не беспокоит?

— Абсолютно не беспокоит. Даже интересно. Давайте, еще по глоточку?

— Тащи, — распорядился я.

Судя по всему, в течение последующих полутора часов я весьма преуспел в дегустации вин. Хия и второй Траутман выглядели весьма бодрыми, а я ощутил сильное желание пойти вздремнуть. Я оставил дублю свой мобильник, попросив не забыть своевременно занять место в ванне, церемонно раскланялся с Хией, дублю сказал, что не прощаюсь и отправился в комнату. Там я стянул с дивана покрывало, улегся на простыню, оказавшуюся под ним, и немедленно заснул.

Проснулся я от того, что диван сотрясался от сильных толчков. Одновременно я услышал животное рычание и женские стоны. Еще не открыв глаза, я понял, что увижу. Парочка пристроилась в десяти сантиметрах от меня и бурно совокуплялась. Кажется, самого интересного момента я не пропустил. Лицо дубля было перекошенным и красным, он хрипло дышал, иногда издавая странные низкие звуки, с нижней губы свисала ниточка слюны, а своим тазом он совершал мощные движения, словно стараясь вбить лежащую под ним Хию в пружинный матрац. Девушки под огромным телом Траутмана-2 почти не было видно, только две маленькие смуглые ноги, согнутые в коленях виднелись по обеим сторонам неустанно ходящего вверх и вниз незагорелого мужского зада. Вдруг, стоны Хии слились в один непрерывный вой, а зад Траутмана-2 замер в нижней позиции и по его телу прокатилась судорога. В этот момент раздался сигнал будильника в мобильном телефоне.

— Пришла пора расставания, — громко объявил я, — вытаскивай, и бегом в ванную. Только содержимого твоего желудка мне на моем диване не хватало!

Дубль соскочил на пол и побежал в сторону ванной. Его пошатывало: похоже, честно потрудился. Я лег на бок и стал смотреть на слабо освещенный квадрат окна. Периферическим зрением я видел продолжающую стонать Хию, лежащую рядом со мной с бесстыдно раздвинутыми ногами. Время от времени ее тело судорожно изгибалось. При этом стоны переходили в утробное урчание.

— Эк он ее уходил, — с уважением подумал я о дубле, приподнялся на локте и взглянул в лицо девушке. В этот момент Хия закусила губу, прижала колени к груди, обхватила свои ноги обеими руками и снова зарычала. Я ощутил, что она вызывает во мне безумную похоть и, одновременно с этим, брезгливость как женщина, которая только что была с другим мужчиной. В этот момент Траутман-2 воссоединился со мной, вместе со всеми своими чувствами и воспоминаниями. Я вспомнил, как дважды больно ударился об пол, как обнаружил себя, лежащим абсолютно голым в треугольнике из пирамидок, как орал на Траутмана. Потом я вспомнил, как мы втроем сидели за столом, и я подливал Траутману вино, с нетерпением ожидая, когда его сморит, и он оставит нас с Хией вдвоем. Вспомнил, как заглянул в комнату, убедился, что Траутман спит и начал раздевать Хию прямо на кухне и, посадив на подоконник, вошел в нее. Вспомнил, как бурно и быстро все закончилось в первый раз. Как забыв обо всем, я подхватил Хию на руки, отнес в комнату и бросил на диван. Вспомнил, как девичьи ноги обхватили меня. Вспомнил, как бежал в ванную, и как мое сознание вернулось к Траутману. А потом вспомнил, что рядом со мною лежит моя женщина, которую я безумно вожделею. Я начал срывать с себя одежду, потом своими пересохшими нашел ее нежные губы. Хия мне тут же страстно ответила, и мы продолжали любить друг друга, пока за окном не посветлело.

Иван попросил таксиста высадить их у хорошей гостиницы. Таксист объяснил, что гостиниц в городе две, и одна хуже другой. Кроме того, там наверняка нет свободных мест.

— Так что же нам делать? — жалобно спросила Алена.

Таксист объявил, что безвыходных положений не бывает и вызвался отвести парочку к своей тетке, которая сдает квартиру.

— По цене это будет дешевле, чем в гостинице, — оживленно объяснял почувствовавший наживу водитель, а по удобству — и сравнивать нечего! Будет вам отдельная квартира со всеми удобствами и, даже, с балконом. — Почему-то таксист придавал наличию балкона большое значение. В последующей речи это удобная конструкция была упомянута дважды. Выяснилось, что на балконе можно посушить белье, если придет охота устроить постирушку, а еще на балконе можно пить чай.

Иван вспомнил, что у Алены нет паспорта, и решил воспользоваться предложением водителя.

Таксистова тётка оказалось неопрятной женщиной неопределенного возраста с клочковатой прической. Когда-то волосы были выкрашены в рыжий цвет, но с того момента прошло много времени, поэтому на голове тетки имело место причудливое переплетение рыжих и грязно-седых косм. Тетка потребовала у Ивана паспорт и скрупулезно переписала его содержимое в засаленную тетрадку. Затем, получив две тысячи за двое суток постоя и пять тысяч залога, выдала ключи. Таксист за пять минут домчал парочку до нового жилища и быстро уехал, оставив номер своего мобильного и пожелав всех благ.

Дом был таким же, как у дяди Персика, трехэтажный и старой постройки. Квартирка располагалась на третьем этаже и оказалась на удивление чистой и уютной. Просто не верилось, что эти чистота и уют созданы руками неопрятной хозяйки, тетки таксиста. Правда, хваленый балкон оказался такого размера, что чай на нём мог бы пить только один человек, и то, стоя. Впрочем, других недостатков в квартире найти не удалось. В ванной Алена заметила четыре огромных банных полотенца и два белых махровых халата. На полотенцах и халатах Алена увидела овальные эмблемы с изображением трех звездочек и надписью «Гостиница Боголюбская». Впоследствии, такие же надписи были обнаружены на постельном белье, столовых приборах, одноразовых зубных щетках и маленьких упаковочках мыла и шампуня. Алена предположила, что квартира — это филиал трехзвездочной гостиницы, но Иван, смотрящий на вещи более трезво, выказал уверенность, что хозяйка квартиры работает в гостинице, откуда и натащила этого добра. Девушка озвучила твердое намерение немедленно принять душ, а Иван вызвался сходить тем временем в продуктовый магазин, который он заприметил в соседнем доме. Алена с наслаждением залезла под душ. Напор воды, вопреки опасениям, оказался отличным, а вода совсем не пахла хлоркой. Приняв душ, Алена воспользовалась одноразовым бритвенным станочком, который обнаружила тут же в ванной. После этого девушка снова залезла под душ и простояла под ним никак не меньше десяти минут, попеременно меняя температуру воды с обжигающе горячей до холодной. Настоящего контрастного душа, впрочем, не получилось: в Боголюбске, как и в Москве, уже больше месяца стояла жара, и холодная вода имела температуру парного молока. Наконец Алена вылезла из-под душа, слегка вытерла голову, надела халат и заглянула в зеркало, протерев запотевшее стекло рукой. В зеркале отразилась совсем молоденькая девушка, с блестящими глазами и распаренным после душа лицом. От косметики не осталось и следа, но, странное дело, Алена себе в таком виде понравилась. Сожалея об украденных прокладках и оставленном в квартире дяди Персика креме для лица, Алена вышла из ванной и прошла на кухню, где застала Ивана, увлеченно занимающегося хозяйством. Алена немного постояла, любуясь экономными и какими-то очень точными движениями приятеля, пока Иван не заметил ее присутствия.