— В чем дело?

— Посмотри… мы еле дышим.

За спиной Бруно приспешники Магнуса, явно отобранные из лучших бойцов, плелись, словно караван беженцев. Даже Шанти мог видеть, что они — легкая добыча.

Он остановился, и Бруно его нагнал. Великан никак не мог отдышаться. Остальные по одному, по двое вскоре присоединились к ним. Прошло несколько минут, прежде чем подоспел последний из них, самый низкий и толстый. Люди Мясного Барона разлеглись кругом на каменных обломках.

— Пойдемте, — сказал Шанти.

Раздались протестующие возгласы.

— Дай им отдохнуть, — сказал Бруно.

— И сколько они будут отдыхать?

— Пока не будут готовы к новому марш-броску. Мы не можем вести их в бой в таком состоянии.

— Нет. Они достаточно отдохнули. Мы должны двигаться сейчас же.

— Кто, черт возьми, назначил его главным? — крикнул кто-то.

— Послушай, — глядя на Бруно, произнес толстый мужчина низкого роста, который все еще тяжело дышал. — Давай свяжем ему щиколотки, чтобы он не мог бежать. Возьми мой галстук.

— Давайте просто вернемся и скажем, что ничего не нашли, — подал голос еще один. — Магнус покончит с этим придурком и его семьей, и все пойдет по-прежнему.

Недовольных становилось все больше.

— Заткнитесь, все вы! — крикнул Бруно. — Еще пять минут вам на отдых, а потом выдвигаемся. Берегите дыхание.

Шанти не поверил своим ушам.

— Пять минут?! Это слишком долго.

— Я дал им пять минут.

— Бруно, умоляю тебя. Ты знаешь, что он делает с моей семьей. С моими девочками. Пожалуйста.

Бруно присел на покореженную глыбу бетона и пригладил руками жирные волосы.

— Ты сам во всем виноват, и ты это знаешь, Шанти. Вел себя странно с Избранными, устраивал эти ежедневные дурацкие пробежки, не ел мясо. Торранс мне все рассказал. Если бы не твое мастерство, тебя давно лишили бы статуса. — Бруно пошарил в карманах пальто и вынул оттуда табак и бумагу. Потом принялся скручивать папиросу. — Я тебе кое-что скажу насчет моего босса, Шанти. Если он что-то вбил себе в голову, то уже не отступится, пока не доведет дело до конца. В тот момент, когда он решил отобрать у тебя семью, они, считай, уже умерли. Именно в тот момент. Он не сдержит ни одного обещания из тех, что дал тебе. Он использует тебя, твою жену и дочерей, а потом убьет тебя. Всех вас убьет. — Он зажег папиросу и жадно затянулся. Казалось, дыхание у Бруно сразу же восстановилось, но Шанти заметил, как дрожат его пальцы, в которых он держит папиросу. — Я тебе больше скажу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он осуществил свои намерения. Я жду не дождусь, когда тебя прикончат. Ты чужой в этом городе.

Шанти отвернулся и посмотрел вдаль. Руины Заброшенного квартала тянулись до самого горизонта. Возможно, они простирались еще дальше. Он один противостоял многим и вел своих злейших врагов к убежищу спасителя Эбирна. Джон Коллинз был не только его союзником, он стал для него другом. У них были общие идеалы, общие мечты. Неужели он действительно готов был принести этого человека в жертву ради спасения своих детей? А сколько еще детей, сотни и тысячи, были убиты в гонке за мясом или погибли от голода? Смерть Коллинза обернулась бы куда большей потерей для города, нежели гибель его дочек. Конец Коллинза стал бы концом надежды. Шанти знал это и не мог отрицать. Но колесо событий уже завертелось, и он не мог его остановить. Без его руководства Бруно мог опоздать. И вообще не найти Коллинза. А он сам был так нужен девочкам.

Когда он побежал в сторону города, никто из людей Магнуса даже не поднялся, чтобы броситься за ним в погоню.

— Черт с ним, — сказал Бруно, махнув рукой.

— Что будем делать? — спросил толстый мужчина низкого роста.

Бруно посмотрел на часы.

— Закончим отдыхать и отправимся искать Коллинза.

— А с этим что?

Шанти уже был маленькой фигуркой на фоне руин.

— В поместье остались наши люди. Хватит, чтобы позаботиться о нем.

— Магнус будет в ярости.

— Это точно. Но он будет в еще большей ярости, если мы не закончим то, за чем сюда пришли. — Бруно поднялся с ухмылкой. — Вставайте, бойцы. Доделаем нашу работу.

— Как мы теперь узнаем, где искать Коллинза? — спросил кто-то.

— У меня есть идея, где он может прятаться. На самом деле лишь догадка, но думаю, стоит попробовать. Позади арены, где тренируют боевых быков, есть разлом в стене, который ведет в подземелья. Если я прав и мы проследуем этим маршрутом, думаю, найдем то место, где эти туннели выходят наружу. Если нет, вернемся к арене и двинемся в обратную сторону. Ошибки быть не должно.

Он похлопал толстого мужчину по плечу и повел свой отряд дальше вглубь руин.

Магнус кряхтел, потел, дрожал, испытывая жадное желание обладать девочками. Ему не требовалось применять силу к этим малышкам. Это было бы слишком легко. С детьми его оружием всегда были слова. Он сидел на деревянном сундуке возле спинки своей огромной кровати; его халат распахнулся, обнажая его волосатый толстый живот и припухлый член.

У окна жались друг к другу Гема и Гарша, взявшись за руки и переплетя маленькие пальчики. Первая часть игры прошла успешно. Обещаниями и угрозами он убедил их снять платья и белье. Это заняло всего несколько минут. Теперь его пленницы дрожали от страха, как жалкая, загнанная в угол добыча.

— Хорошие маленькие девочки любят леденцы на палочке. Вы хорошие девочки?

Сбитые с толку, Гема и Гарша не кивнули и не покачали головой. Они молча заплакали; слезы потекли по их щекам, и капельки прозрачной слизи показались на кончике носа каждой девочки. Отличная смазка!

Магнусу не терпелось продолжить игру.

— Очаровательные, сладкие маленькие девочки, любят леденцы на палочке. Мои сластены. — Он опустил глаза. — Разве это не выглядит вкусным?

На этот раз обе девочки несколько раз тряхнули головой.

Магнус с восторгом захохотал. Потом сказал:

— Что ж, в таком случае вы плохие девочки. — Он сделал паузу, чтобы прикурить сигару. Времени впереди было много. — А вы знаете, что происходит с плохими девочками в этом доме?

Гема и Гарша не шелохнулись. Они не хотели знать.

И правильно, что не хотели. Он наслаждался каждым мгновением их ужаса.

Сигара дрожала у него в руке, но он уже не обращал на это внимания. Его голова тряслась из стороны в сторону, как будто он все время что-то отрицал.

Девочки судорожно сглатывали, пытаясь сдерживать слезы. Губы у них пересохли от учащенного дыхания.

— В этом доме, — продолжил Мясной Барон, — я ем плохих девочек. Нарезаю их на куски, пока они умоляют меня о пощаде, а потом съедаю. Сырыми. Руками. — Он изобразил, как это делается, после чего утер рот рукавом. — Мм. Вкусно. Нежнейшие, сладкие маленькие девочки. Мое… ЛЮБИМОЕ БЛЮДО!

От его крика они подались назад, упершись в оконное стекло. Оно затряслось в старой раме. И тут близняшки заплакали навзрыд. Магнус наблюдал за ними, пока не потерял терпение.

— ЗАТКНИТЕСЬ, ВЫ, ОБЕ! — снова крикнул он. — Закройте свои отвратительные маленькие глотки, или я их перережу сейчас же.

Они зажали друг другу рот ладонью, чтобы заглушить рыдания.

— Ну, а теперь… кто хочет леденец на палочке?

Словно сиамские близнецы, они приблизились к нему. Как телята.

Он облизал губы.

Удача, или, скорее, неудача привела их к проходу, о котором говорил Шанти. Они неохотно преодолели долгий путь по развалинам, забравшись туда, где еще ни разу не были. Вдалеке виднелись гигантские остовы зданий, устремленные в небо. Все они, и даже Бруно, были ошеломлены бескрайними просторами руин. И город, оставшийся позади, в сравнении с ними казался маленьким островком.

Они подошли к краю обрыва. Осторожно проверили ногами ступени, ведущие вниз. Несколько человек потеряли равновесие и шумно заскользили по насыпи. Один из них остановился немного дальше остальных.

Кто-то крикнул:

— Проклятие!