— Так говоришь, там целый миллион долларов? — никак не мог поверить Санчо Перес.

Альфаро Сикейрос громко хохотал.

— Ну что-то около этого, чуть больше, чуть меньше, но хватит на всех.

— Я о таких деньгах в тюрьме даже и мечтать не смел, но вместе с тобой, Альфаро, мы, думаю, справимся. Ведь это не первый банк, который мы берем вместе с тобой.

— Моли бога, Санчо, чтобы он не был последним.

— На что ты намекаешь, Альфаро? — насторожился Санчо Перес.

— Да ни на что я не намекаю, нужно быть предельно осторожными или ты уже подумал, что я выстрелю тебе в спину, когда деньги будут в наших руках?

— Нет, Альфаро, ты не такой человек, чтобы стрелять в спину. Ты бы меня сначала окликнул, лишь потом выстрелил.

Альфаро Сикейрос вновь довольно захохотал.

— А вот ты, Санчо, наверное, выстрелил бы мне в спину.

— Да что ты, Альфаро, как ты можешь об этом говорить? А вспомни, как было в прошлый раз, я же стрелял в спину не тебе.

— Слава Богу, что не мне, иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.

Послышался звук открываемой бутылки и бульканье виски, льющегося в стаканы.

Ретт Батлер облизнул пересохшие губы. Ему тоже хотелось сейчас пропустить стаканчик-другой, ведь сказывались нервное напряжение и усталость. Но желание услышать то, о чем говорят бандиты, было сильнее жажды, и Ретт Батлер даже не пошевелился.

— Так говоришь, миллион долларов? — задумчиво произнес Санчо Перес.

— Вот это меня и беспокоит, — признался Альфаро Сикейрос, — сумма такая, что у людей может вскружиться голова. Я, честно говоря, не могу поручиться даже за самого себя.

Санчо Перес закашлялся потому, что эту фразу Альфаро произнес как раз в тот момент, когда он наполовину отпил виски.

— Да ну тебя к черту, Альфаро! Неужели из-за денег ты сможешь предать старую дружбу.

— Не знаю, — признался Альфаро Сикейрос, — ведь таких денег ни у меня, ни у тебя раньше никогда в руках не было. И чем черт не шутит, может, кому-то из нас покажется, что другому достается слишком много.

— За меня не переживай, мне не покажется.

— А мне вот немного странно, ведь ты не спрашиваешь, сколько денег я предложу тебе.

— Я просто суеверен, Альфаро, пока деньги не в моих руках, такой разговор бессмыслен. К чему травить душу?

— Может, ты и прав, — согласился Альфаро.

Они говорили так, словно рядом с ними не было никого. И тут в разговор вступил Билл Нортон.

— Санчо, я знаю тебя отлично. Ты не спрашиваешь о сумме, потому что не сможешь даже сосчитать деньги.

— Билл, — отпарировал Санчо, — зато я отлично считаю до шести.

И, выхватив свой револьвер, Санчо прокрутил барабан. Раздалось шесть сухих щелчков.

— Это умеет каждый из нас, — ответил ему Билл.

— Но кое-кто умеет считать быстрее.

— А ты не хотел бы попробовать, Санчо?

Альфаро Сикейрос тяжело поднялся.

— Если еще услышу подобные разговоры, то вам придется состязаться в скорости счета со мной.

Все бандиты, кроме спорящих, самодовольно заржали. Они прекрасно знали, что Альфаро Сикейрос выхватывает свой револьвер и стреляет быстрее всех присутствующих. Поэтому итог подобной схватки был бы предрешен заранее.

Санчо и Билл Нортон вернули свои револьверы на место.

— Альфаро, все будет в порядке, — успокоил его Билл Нортон, — неужели ты думаешь, что мы всерьез можем поссориться. Всего лишь дружеская беседа. И в знак примирения с Санчо я хотел бы выпить.

Вновь послышалось булькание виски и звон стаканов.

— Санчо, — выпив свое виски, сказал Билл.

— Чего тебе?

— А тебе было скучно в тюрьме?

— Иди ты к черту! О таких вещах лучше не вспоминать. А если так хочется узнать, спроси у Альфаро, он тоже просидел не меньше моего, а на целых полгода больше.

Альфаро Сикейрос недовольно хмыкнул, он не любил, когда ему напоминали, что полтора года ему пришлось провести в тюрьме.

В среде бандитов это считалось зазорным — живым попасть в руки правосудия. И на таком человеке до самой смерти стояло клеймо неудачника.

Но на счету Альфаро Сикейроса было столько «заслуг» в виде убийств, ограблений, что даже это ему было прощено. И напоминать Сикейросу о его прошлом все боялись.

— Билл, — нравоучительно сказал Альфаро, — никогда не зарекайся от тюрьмы. Ты и сам сможешь туда попасть.

— Нет, никогда, — сказал Билл Нортон, — из каждого положения существует выход.

— Ты бы предпочел пустить себе пулю в лоб, — осведомился Альфаро Сикейрос, — конечно, это лучше, чем попасть в руки полиции. Я тоже так раньше думал, но когда подносишь револьвер к собственному виску, то начинаешь думать совсем по-другому. У меня была такая возможность и, если бы я нажал тогда на курок, то сейчас не сидел бы с вами и вы бы не собирались грабить банк в надежде захватить миллион долларов. Я предпочел выпустить эту пулю в полицейского и, как видите, не ошибся.

Возразить против этого было трудно.

А Ретт Батлер, поняв, что ничего интересного больше он не услышит, повернулся на бок и уснул.

Альфаро Сикейрос запретил пить больше виски, потому что завтра предстоял трудный день, который потребует от всех больших усилий и сообразительности. Недовольные бандиты быстро угомонились и разбрелись по углам, чтобы вздремнуть перед завтрашним днем.

Альфаро Сикейрос уснул последним. Даже во сне его пальцы сжимали рукоятку револьвера.

На утро едва солнце поднялось над вершинами скалистых гор, Ретт Батлер и трое бандитов направились в сторону Бергтауна. Не заезжая в городок, они заняли позицию под прикрытием большой скалы, ожидая, когда покажется большой почтовый фургон.

Хуан развел костер. В яркий солнечный день его дыма не было видно даже вблизи и поэтому бандиты не опасались, что их кто-нибудь заметит.

Ожидание было довольно тягостным. До назначенного времени еще оставалось около часа.

Ретт Батлер вышел из-за скалы и посмотрел в сторону городка.

Хуан посмотрел на своих помощников Пако и Себастьяна, а потом окликнул Ретта Батлера.

— Амиго, кофе уже готов, присаживайся.

Ретт Батлер перебросил сигару из одного уголка рта в другой и приблизился к костру. Хуан зачерпнул кофе в металлическую кружку и протянул Ретту Батлеру, тот принял ее в свои руки так, словно бы она и не была горячей, настолько огрубела кожа на руках молодого мужчины.

— Амиго, — снова обратился Хуан к Ретту.

Тот уже привык к такому обращению и поэтому без возражения отозвался.

— Чего тебе, Хуан.

— А ты ловко провел нас. Я уже было поверил, что ты и вправду собираешься сдать нас в полицию.

И Хуан рассмеялся, но лицо Ретта Батлера оставалось непроницаемым.

— Кто тебе сказал, Хуан, что я шутил. Когда сдам вас в полицию, тогда и увидишь.

Пако и Себастьян напряглись. Их руки потянулись к револьверам.

Но, взглянув на Хуана, они успокоились, подумав, что Ретт Батлер опять шутит.

А тот невозмутимо пил кофе.

— Так это что, правда? — недоверчиво переспросил Хуан.

Он никак не мог понять, шутит Ретт Батлер или говорит серьезно. Ведь сложные комбинации не укладывались в голове бандита. Он привык действовать напрямую и почти никогда не рассуждал.

— Так правда?

— Конечно, правда, — проронил Ретт Батлер и разжал руку.

Металлическая кружка со звоном ударилась в камень и откатилась в сторону.

— В чем дело? — спросил Хуан, глядя на темное кофейное пятно на светлом камне.

— В чем дело? — тоже заинтересовались Пако и Себастьян.

Ретт Батлер дал возможность бандитам подняться на ноги. Пока они соображали, что к чему, он забросил край пончо на плечо, подставляя солнцу свою потертую кобуру.

— Ты готовишь не вкусный кофе, Хуан, и не понимаешь шуток, вернее, ты принимаешь правду за шутку.

Первым успел вырвать свой револьвер Себастьян, но поднять руку с оружием он не успел, прогремел выстрел, и бандит, коротко вскрикнув, с дыркой в голове спиной упал на острые камни.