Джеральд О’Хара посмотрел на Мамушку.

— Выпей с нами.

Долго упрашивать не пришлось. Мамушка согласно кивнула головой, улыбнулась во весь рот и взяла стакан.

— За ваше здоровье, сэр. Как там на дальних плантациях?

Джеральд О’Хара еще раз хмыкнул, выпил свою порцию и посмотрел на Порка и Мамушку, как бы давая разрешение. Слуги тоже выпили.

— На дальних плантациях, Мамушка, полный порядок. Только меня беспокоит…

— Что же вас беспокоит, сэр? — поинтересовалась служанка.

— Беспокоит меня то, что маловато у нас рабов. Урожай хлопка в этом году обещает быть хорошим.

— Лучше чем два года назад?

— О, да. И, по-моему, намного лучше. Главное, успеть убрать, а для этого нужны рабочие руки.

— А вы, сэр, купите еще рабов.

— Вот я, Мамушка, и думаю, нужно занять денег под будущий урожай и купить рабов.

— Правильно, сэр, наше поместье должно быть самым богатым.

Порк тоже согласно закивал головой. Всем слугам хочется, чтобы их хозяева были самыми богатыми и самыми знатными.

Состояние господ давало слугам возможность с пренебрежением и даже с нескрываемым презрением смотреть на слуг из соседних поместий.

А последнее время дела Джеральда О’Хара шли настолько хорошо, что их поместье обещало стать самым богатым, а плантации — самыми прибыльными.

Тем более, что братья Джеральда, которые жили в Саване, сильно помогали ему с торговлей белым золотом.

А хлопок в Старом Свете постоянно поднимался в цене и требовалось его все больше и больше.

И поэтому почти целые дни напролет Джеральд О’Хара проводил в седле, объезжая свои угодья.

Он распекал управляющего, а тот в свою очередь, распекал рабов, заставляя работать их еще усерднее.

И что говорило, что дела Джеральда О’Хара шли прекрасно — это то, что за все время из Тары не было продано ни одного раба. Джеральд О’Хара только покупал их.

А еще он акр за акром прикупал новые и новые участки, тем самым увеличивая свои плантации, увеличивая посевы табака и хлопка.

Все соседи, которые раньше, может быть, и считали его не очень воспитанным и не очень далеким, теперь относились к нему с уважением.

Дела у Джеральда О’Хара явно шли в гору. Урожаи хлопка с каждым годом увеличивались.

Даже надменные Макинтоши, которые почти о всех своих соседях отзывались недоброжелательно, о Джеральде О’Хара говорили только с уважением и даже с восхищением.

Конечно же, мало кто из плантаторов догадывался, какой ценой давались эти победы выходцу из Ирландии.

Это был непосильный труд.

Джеральд О’Хара вставал одним из первых в доме, в одиночестве завтракал, садился на лошадь и ехал на плантацию.

И так изо дня в день, редко, когда он позволял себе устроить выходной день.

Возможно, только в последние два-три года он все больше времени стал посвящать охоте и карточному столу.

Давно поставив себе цель стать самым богатым плантатором и уважаемым человеком среди соседей, он неуклонно приближался к ней.

— Послушай, Мамушка, а чего это вдруг к нам наведалась миссис Макинтош?

Служанка пожала плечами.

— Наверное, вы ее пригласили, сэр?

— Ах, да, я ее приглашал. Что, она, наверное, сокрушалась, что не застала меня дома?

— Да, она просила миссис О’Хара передать вам привет и приглашение в гости.

— Обязательно заеду, — сказал Джеральд О’Хара, — заеду, чтобы сказать, какой ожидается урожай. Это произведет на Макинтошей большое впечатление. Правда, Порк?

— Конечно, сэр, они будут удивлены. И улыбки сразу же сползут с их лиц. Они уже не будут такими надменными, как раньше.

— А ты помнишь, Порк, первую встречу с Макинтошами?

— О, да, сэр, прекрасно помню. Мистер Макинтош расхаживал возле нашего непостроенного дома и стучал все время хлыстом по своему сапогу. А его слуга с презрением смотрел на нас.

— Да, Порк, а теперь мы разбогатели. Какой у нас теперь большой дом.

— Да, дом у вас большой и хороший, и жена у вас очень хорошая.

Джеральд О’Хара вновь самодовольно хмыкнул и приказал Порку наполнить стакан.

Того и не надо было просить. Он чувствовал малейшее желание своего господина. Бокалы мгновенно были наполнены.

Джеральд позволил своим слугам выпить еще.

— Теперь уже никто не расхаживает возле моего дома и не смотрит ни на тебя, Порк, ни на тебя, Мамушка, презрительно. Ведь вы слуги богатого хозяина.

— Конечно, сэр, мы очень счастливы, что живем в вашем доме.

— А помнишь, как я выиграл тебя в карты?

Лицо Порка сделалось задумчивым.

— Сэр, это было так давно.

— Прошло всего лишь двенадцать лет.

— Нет, сэр, не двенадцать, а пятнадцать, — поправил его Порк, посчитав пальцы на руках.

— Ах, да, правильно, Порк. Действительно, прошло пятнадцать лет. А кажется, что это было вчера. Я даже помню лицо твоего хозяина. Оно сделалось серым, когда мы перевернули карты.

И я, сэр, все помню.

— Ты не жалеешь, Порк, что достался мне?

— Что вы, сэр? Да я просто счастлив, что достался вам.

— А ты, Мамушка? Не жалеешь, что живешь в моем доме?

Женщина пожала плечами.

— А о чем жалеть? Меня никто не обижает. Мне у вас хорошо.

— А может быть, вы хотите, чтобы я отпустил вас на волю? Хотите жить самостоятельно?

— Сэр, сэр, — Мамушка хлопнула в ладони, — что плохого мы вам сделали? Чем мы вас обидели? Чем прогневили?

— Нет, Мамушка, не волнуйся, я пошутил.

Но негритянка была очень напугана — она не могла представить себя, свою жизнь иной. Она уже свыклась с семьей Джеральда О’Хара, свыклась с Эллин, которую вырастила с пеленок, со Скарлетт, со Сьюлен, с Кэрин. Они все казались ей родными и близкими.

— А как же без меня будут слуги? — обращаясь к Джеральду О’Хара, сказала Мамушка.

— Слуги? — хозяин задумался, — какие слуги?

— Да в доме, все эти горничные, повара…

— Да, Мамушка, без тебя будет тяжело. Честно признаться, я тоже не могу представить свой дом без тебя и Порка, вы у меня, как правая и левая рука. Ладно, идите спать, — вдруг закончил Джеральд О’Хара и взмахнул рукой.

— А кто же вам снимет сапоги, сэр? — Порк замер, не двигаясь с места.

— Ах, да, сапоги, — не глядя на свой бокал, произнес Джеральд О’Хара, — знаешь, Порк, я сниму их сам, иди спать, завтра рано встаем.

— А куда мы едем? — поинтересовался лакей.

— Ты никуда не едешь. Я поеду один. Я хочу заехать к Макинтошам. Но это только после того, как я осмотрю плантации и поговорю с управляющим.

— А он сегодня был в поместье, — заметила Мамушка.

— И еще, Порк, скажи кучеру Тоби, чтобы он приготовил с утра экипаж. Я поеду не верхом.

— Будет исполнено, сэр.

Порк поклонился и вышел из гостиной. Мамушка еще немного постояла, глядя, как хозяин допивает виски, и тоже неспешно удалилась.

У каждого человека в жизни своя дорога.

У одних она легкая и прямая, у других извилистая и тяжелая.

После того, как Ретт Батлер, поссорившись с отцом, покинул Чарльстон, он и сам не мог сказать, что его ждет впереди. Но он смело смотрел в будущее.

Он был уверен в своих силах, был уверен в том, что впереди горит яркая звезда удачи, и ее свет согреет его и спасет от всевозможных неприятностей и несчастий.

Да, жизненная дорога Ретта Батлера не была легкой и прямой, но он сам ее выбрал. И поворачивать назад не хотел, да и сложно это было сделать — отец проклял его и выгнал из дому.

Ретт Батлер простил отца. Он понимал, что отец в чем-то был прав.

Но знал Ретт Батлер и то, что и он сам был прав.

Он не чувствовал себя виноватым, так как справедливо полагал, что они с отцом — люди разных поколений — имеют разные взгляды на жизнь, разные ценности.

Нет, Ретт Батлер и не хотел прожить тихо и спокойно в Чарльстоне и там же умереть.

Ему хотелось испытаний, ему хотелось переживаний, ярких чувств. Ему хотелось испробовать самого себя в самых сложных и непредвиденных обстоятельствах.