Тем самым положение Парвуса реабилитировано, и его впервые принимает Циммерманн. Министерство иностранных дел сознательно не торопится со своими мирными предложениями. От этого можно будет ожидать большего, когда большевики войдут в правительство и боеспособность на фронте будет сломлена пропагандой.

Начиная с Февральской революции, средства из гер манских денежных источников стали поступать к окружающим Ленина радикальным революционерам с нов силой. 14 марта 1917 года статс-секретарь Рейхсказначейства получил следующую телеграмму от Министерства иностранных дел:

Ленин строит на этом громадную пропагандистскую систему, которая должна помочь ему в обеспечении большего доступа к народу и армии. Важнейший выдвигаемый им лозунг для рабочего класса и солдат на фронте — мир. С его помощью тираж одной солдатской газеты в мгновение ока взлетает до сотен тысяч экземпляров, а вскоре после этого — во много раз больше. Ленин продолжает агитировать за «власть Советов» и, конечно, хочет, чтобы в составе Советов были большевики, способные постепенно вытеснить буржуазные силы. Нужно помешать возникновению парламентской республики. Вместо этого должен распространяться хаос, в котором он хотел бы подготовиться к удару.

Следующий шаг Ленин предпринимает в мае 1917 года. Демонстрации противников он пережил уже после своего прибытия на поезде в апреле. Теперь он провоцирует восстание большевистских сил против умеренных. После того как большинство резервистов в петроградских гарнизонах уже созрели для ленинской пропаганды мира, они готовы его поддержать. В ходе беспорядков Ленин требует для их прекращения больше представителей крайне левых в правительстве. В этом случае уйдет с поста также военно-морской министр Александр Гучков. Не случайно последний особенно резко высказывался против пропагандируемой Лениным экспроприации земли, так как он видел в этом опасность для социального мира в стране. Еще важнее: он слушал те патриотические голоса, которые придерживались позиции продолжения войны «до победы».

Еще более неотложным теперь кажется то, чтобы Ленин скорее одержал верх. Во второй фазе Временного правительства с середины мая радикальные силы преимущественно противостоят леволиберальным. Три центральные фигуры пускаются теперь в новый виток борьбы между буржуазно-социальной и большевистской революцией: на стороне правительства — самоуверенный юрист и оратор Керенский и на другой стороне — бескомпромиссный революционер Ленин, сопровождаемый только в мае вернувшимся из Америки Троцким, организатором от бога, который стремится первым захватить власть.

Парвус в эйфории комментирует далекие события в Министерстве иностранных дел в Берлине, развитие которых имеет большой успех, ведь большевики вскоре должны завершить свое дело по разрушению страны.

В июне союзники снова подталкивают Россию к наступлению, чтобы разгрузить французов, которых германская кайзеровская армия снова поставила в затруднительное положение, и, вероятно, чтобы также ограничить рост сторонников большевиков. По интерпретации Парвуса, это происходит только потому, что американцы и англичане потребовали это как условие для дальнейших поставок денег и материалов.

Александр Керенский, ставший вместо Гучкова военно-морским министром, надеется, что сможет укрепить патриотическое настроение и вырвать почву из-под ног у большевистской пропаганды. Он одевается в фантастическую форму и объезжает фронт, чтобы заинтересовать солдат будоражащими речами. Если лозунги Ленина и его товарищей о мире еще не полностью парализовали боевой дух, то в ближайшем будущем в армии и среди уставшего от войны народа настроение должно измениться.

Наступление начинается уже в июне. Генерал Брусилов сразу совершает прорыв в Галиции на сто километров. Но на северных участках русского Западного фронта армия терпит крупное поражение от германских войск. Наступление терпит неудачу.

Тайна состоит не только в специфике военного таланта русской армии. Намного большее значение имеет тот факт, что имперское правительство было заранее проинформировано через агентурную связь (Ленин — Козловский — Ганецкий — Парвус — германское посольство в Копенгагене) о времени предстоящего наступления и могло спланировать свое контрнаступление. Ожидаемая вслед за этим на русской стороне катастрофа должна была быть использована дня путча большевиков с последующим захватом правительством монопольной власти.

План был тщательно согласован:

6 (19) июня начало русского наступления;

1 (14) июля начало германского контрнаступления;

3 (16) июля начало вооруженного восстания в Петрограде.

Момент удачный, так как Петроградский гарнизон наполнен резервистами, не имеющими ни подготовки, ни мотивации к ведению боевых действий против внутренних или внешних врагов государства и в большинстве своем выступающими за заключение мира, то есть тоже поддерживают ленинские лозунги.

Но не все проходит по плану. Из-за плохой погоды германское контрнаступление начинается лишь 6–19 июля. К этому времени восстание в Петрограде уже идет полным ходом. Когда Ленин понимает, что еще слишком рано для этого, он пытается, кроме всего прочего, через призывы в руководимой Сталиным «Правде» притормозить восставших, однако к этому не все готовы. Идут противоречивые обращения к общественности. Одновременно правительство приняло контрмеры. В течение нескольких дней путча расстреляны многие демонстранты, с обеих сторон оплакивают многочисленные Жертвы. Силы безопасности сумели одержать верх за короткое время.

В эти июльские дни появляется подобное взрыву бомбы сообщение: Ленин и его товарищи куплены германским имперским правительством и действовали по его Поручению. Министр юстиции собрал соответствующие документы и теперь хочет опубликовать свои заключения.

Все началось в начале июня. Альберт Томас, член правительства от социалистов в союзнической Франции, во время своего визита в Петроград проинформировал военно-морского министра Керенского и министра иностранных дел Терещенко о своем подозрении и об отношениях Ленина с немцами. В начале июня перед отъездом из Петрограда он дал поручение агенту французской военной миссии в Петрограде, Пьеру Лорену держать в курсе событий русского министра иностранных дел.

Вскоре после, этого Лорен сообщает об обмене телеграммами между Лениным и Стокгольмом, перехваченными французской контрразведкой, что свидетельствует о связи с Германией. Министр иностранных дел передал это министру юстиции Переверзеву, который вступил в контакт с Борисом Никитиным, начальником контрразведки в Петрограде.

21 июня на письменном столе Никитина лежали четырнадцать перехваченных телеграмм. Одни только имена участников, состоявших в регулярном контакте, говорили сами за себя, о чем он сам писал в своих воспоминаниях: «Ленин состоял в почти ежедневной связи с Ганецким, немецким агентом и доверенным лицом Александра Парвуса».

Лорен был приглашен на заседание правительства на одно из слушаний. Но к его немалому удивлению, большинство членов правительства расценили материал не как Никитин, Переверзев и Терещенко, а как «не достаточно отягчающий для обвинений против большевиков». Они полагали, что с опубликованием документов следует повременить до «более подходящего момента». Таким образом, Переверзев должен был действовать в одиночку.

Как член Народных социалистов, одной из многих левых партий, и бывший защитник политических заключенных, Переверзев обладал достаточным количеством контактов с социалистическими и большевистскими кругами; многие большевики порвали с Лениным, так как они или не были согласны с его пораженческой политикой в отношении России, и он сам стал для них подозрительным своим возвращением в Россию, которое, очевидно, было «по меньшей мере разрешено» германским врагом. Так, бывший революционер Владимир Бурцев и Григорий Алексинский, юрист и бывший большевистский, теперь умеренный и критически настроенный по отношению к крайне левым депутат Думы, были теми, кто снабжал министра юстиции основной информацией о связях Ленина, через Парвуса, с правительством Германской империи.