Прочитав эти строки, Троцкий не был удивлен, что Парвус, бывший для него когда-то почитаемым кумиром, теперь превратился в его глазах в законченного «шовиниста» — и это ради немецких интересов. Он рассматривал любое национальное государство как анахронизм, даже если оно было против царизма, а защиту Отечества, даже Германии против России, как «предательство социализма». Пропасть между обоими стала уже непреодолимой навсегда.

Заработав на интенсивной торговле оружием для различных партий тот самый капитал, который он сильно презирал, будучи революционным публицистом, Парвус мог уже смело вмешиваться в события, приближающие его к конечной цели. Он начал форсировать в первую очередь те движения, на которые ему было легче всего влиять из Константинополя. При этом он постоянно опирался на свои партийные контакты с членами РСДРП на окраинах царской империи. Чтобы ослабить ее сепаратистскими тенденциями, он финансово и через кампании в прессе стимулировал националистические движения за независимость.

Он начал с Грузии и Армении. Затем помог украинцам. Здесь Парвус создал единый фланг, используя резервы как буржуазных националистов, так и революционных социалистов для непосредственного нападения на неприкосновенность царской империи. Украинские социалисты в Лемберге и Вене уже были объединены в «Союз освобождения Украины», действия которого были направлены на освобождение Украины от России. В финансовом отношении он щедро поддерживался правительством Австро-Венгрии, пытавшимся таким образом ослабить Российскую империю, и даже подчинялся Министерству иностранных дел в Вене.

Если вначале «СОУ» проводил пропаганду с помощью печатных изданий, то теперь возникла идея о создании экспедиционных корпусов, которые прямо на месте должны были разрабатывать восстания. Для их вожаков Парвус, уже давно известный в своей области благодаря воззваниям в прессе, был идеальным наставником. Два руководящих члена «СОУ» приволоклись к нему в Константинополь; одновременно министр иностранных дел Австро-Венгрии Берхтольд телеграфировал своим посланникам в Софии и Константинополе: «По возможности поддержать планы «СОУ»».

Парвус оказал им практическую поддержку. Он снабдил этих господ рекомендательными письмами для газет, на основании которых те сразу же печатали все прокламации, которые только ни пожелал «СОУ». Сам Парвус отправил одну из своих собственных статей для украинской газеты, дополнив ее краткими выводами. В ней он наглядно показал «необходимость» их национальной борьбы «в целях социализма». Во-первых, царское самодержавие может быть свергнуто только тогда, когда будут ликвидированы единство и централизм государства, а во-вторых, только территориальное и организационное ослабление России откроет свободную дорогу к демократии.

Через одного из вожаков «СОУ» Парвус познакомился в Константинополе с немецким агентом, доктором Максом Циммером. Родом из Мангейма, сорокалетний Циммер уже в течение пяти лет жил на Босфоре и неплохо там ориентировался. Он координировал работу украинских националистов с посольствами Австро-Венгрии и Германии. Австрийский посол Паллавичини, разумеется, не забыл в телеграмме в Вену от 2 декабря 1914 года приписать «заслуги успешного разворачивания движения» своим собственным «ценным социалистическим связям с некоторыми вождями русской социал-демократии», здесь имеется в виду Парвус, с которыми он «общался и смог заручиться их поддержкой для «СОУ»».

Парвус вместе с Циммером составили экспедиционную армию, куда помимо украинцев вошли также кавказцы. Их задача состояла в том, чтобы проникнуть в тыл русских и стравить верных по традиции царю донских казаков и черкесов. В посольствах Бухареста и Софии срочно были выплачены значительные суммы вожакам этих корпусов, состоявших из завербованных добровольцев, о чем свидетельствуют добросовестные сообщения соответствующих послов своему начальству.

Но незадолго до начала авантюристы были вынуждены отказаться от своего плана: в русской эмигрантской прессе большими буквами было написано о замысле, включая конспиративную подготовку. Энвер Паша поспешил срочно выразить «протест против экспедиции», «пока Турция не получила полного господства на Черном море». Операция на этот момент провалилась. Но Парвус знал: это зависело от дилетантства ее исполнения, а не от самой идеи. Он будет и дальше придерживаться ее.

Зато на другом фронте Парвус мог записать на свой счет успехи. Его программа по модернизации Турции начала действовать. В конце 1914 года он так помог в восстановлении ее экономики, что правительство, которое до сих пор сохранило политику «вооруженного нейтралитета», теперь было в состоянии развязать военные действия. То, что оно сделало это на стороне Германии, само собой разумелось. Ведь Парвус, не считая ситуации с «СОУ», довольно долго проводил подготовительную работу, чтобы вдохновить Турцию в этом смысле и лишить ее всех сомнений.

В конце декабря 1914 года, спустя два месяца после того, как Россия, Франция и Англия договорились, что никто из них не будет заключать сепаратный мир с Германией, у Парвуса созрел план. Постепенно ему становилось ясно, что для разрушения царизма все оппоненты России, включая оппозиционные группы за границей и в самой России, должны объединиться с военными противниками России. Примкнув друг к другу в одном союзе, они бы представляли вместе тот кулак, который сможет подорвать Россию изнутри и извне, пусть даже имея различную мотивацию.

Управлять этой силой должно было правительство кайзера. Ведь у него уже после четырех военных месяцев появилась большая заинтересованность в окончании войны на Восточном фронте. Парвус должен был переговорить с немецким послом в Константинополе.

Циммер как нельзя лучше подходил для роли посредника в этом деле. Он убедительно представил дипломатам заслуги, которые Парвус проявил как публицист в немецком вопросе, как конспиратор в сепаратистских движениях и как руководитель подготовки к войне турецкого союзника. Посол фон Вангенхайм изъявил готовность принять Парвуса.

О событиях этих долгих лет думал Парвус по дороге сюда, в Берлин, пока его поезд, стуча колесами, приближался к цели; они всплывали в его памяти во время этой длительной поездки как далекие моментальные картинки из другой жизни и сопровождали его на пути в Германию в холодный февраль 1915 года. Он утомлен, как будто все это ему только пригрезилось во сне…

Но вот за окном уже появляются предместья Берлина. Еще совсем немного, и цель будет достигнута.