Кроме названного узкого круга людей, на службе у Парвуса, конечно, находятся многочисленные агенты и помощники в бизнесе и политической деятельности под его руководством. Некоторые проявляют двойственный характер и по отношению к своему работодателю. Бывает, что один шпион работает на два или три различных государства. И не всегда курьеры с деньгами доставляют свой груз по назначению.
Агенты также не всегда лояльны по отношению к своему заказчику. Коллега Фюрстенберга Шляпников мог бы многое рассказать об этом; его помощник Богровский, используемый как курьер для доставки пропагандистской литературы, а иногда денег в Россию, например, растрачивает деньги, работает на две стороны и, конце концов, обманывает обе.
Упомянутые товарищи работают одновременно и на находящегося в немецком услужении эстонца Александра Кескюла. Он действует параллельно с Парвусом, не встречаясь с ним официально — их пути пересекаются только через посредников, которые представляют между ними связь. Кескюла не только в своих финансовых притязаниях, но и в своих прогнозах менее кичлив, чем Парвус, и при этом более верный. Как и у него, у его собаки тоже хороший нюх: последняя — хоть обычно и гостеприимна — имеет обыкновение рычать при приближении агента Богровского.
Работающие «за» и «против» Парвуса агенты могут брать пример с известных образов. Самым авторитетным из них был Евно Азеф. Прошло уже более десяти лет с тех пор, как он, будучи агентом охранки, настолько слился с революционной камерой, в которую был заслан, что как «анархист» убил министра внутренних дел Плеве — своего собственного шефа. Разумеется, он остался безнаказанным — в качестве агента охранки — и продолжал работать на охранку и революцию, которые с обеих сторон оплачивали его услуги, и, в конце концов, и та и другая были им обмануты.
Еще более одаренным, интеллектуально и артистически, был Роман Малиновский, чье имя мало благозвучно для ушей Ленина. Он тоже был активным участником революционной деятельности в Скандинавии. Он еще раз разбередил рану, нанесенную вождю революции.
Малиновский встретил Ленина в 1912 году, когда он, разыгрывая из себя представителя Московского профсоюза металлургов, был отправлен охранкой на партийную конференцию в Прагу.
Его игра была настолько безупречна, что Ленин находился под глубоким впечатлением от Малиновского. Конечно, дело было не только в одном его элегантном появлении, искусном выступлении, риторическом таланте и силе убеждения, которые импонировали Ленину-Малиновский давал каждой идее воссоединения с меньшевиками решительный отпор, высказывая при этом бескомпромиссное мнение Ленина, и делал это гораздо искуснее любого другого. Ленин сделал все, чтобы выдвинуть кандидатуру этого «образованного пролетария» Калиновского в Думу.
И действительно — агент охранки, наконец, вошел в думу в числе одиннадцати депутатов партии от рабочих. Таким образом, он поднялся выше и по карьерной лестнице охранки, потому что теперь Малиновский, по крайней мере, мог предоставлять еще больше сведений обо всех интересных делах.
Находясь на двух постах, Малиновский в полной мере наслаждался двойной жизнью и двойной зарплатой. В конце концов, ему приходилось выполнять и двойную работу, когда он, например, должен был отправлять свои речи в Думе в партийный комитет и в охранку. Или когда он за статьи в партийной газете облагался штрафом со стороны своего хозяина, который он себе сам и назначал. Придя к заслуженному благосостоянию подобным образом, он мог себе позволить щедрые пожертвования в большевистскую партийную кассу из доходов со своего рабочего места в охранке.
Наконец, он стал неугодным своим первым работодателям, и они уволили его с выплатой соответствующей компенсации. То, что он отказался от места в Думе, его товарищам показалось странным. В 1914 году он бежал в Галицию, где встал под защиту своего наставника. Но Ленин не мог предотвратить расследование, начатое партией против Малиновского, которое постепенно выявило, насколько много партийных товарищей он подставил под удар своего собственного работодателя; однако согласно партийному приказу ведь не могло быть того, чего не должно было быть, Малиновский «из-за недостатка доказательств» избежал приговора о наказании.
Ленин еще долго занимался общественным опровержением в отношении посмеивающегося политического противника. Агент-провокатор в нашей среде? Никогда! Кто это тут отважился дискредитировать нашего лучшего члена… Спустя годы Малиновский еще раз появится чтобы выступить в свою защиту с многочасовой речью и покончить с кажущимся всем таким «очевидным», как с «недоразумениями» — раз и навсегда покончить с этим коротким процессом. Нет, революционное течение в военные годы далеко не так чисто, пока еще не пробил час настоящей революции.
Как в своих торговых предприятиях, так и в созданном им Институте изучения социальных последствий войны, оперативной базе для своих агентов, Парвус не афиширует себя как шефа. На руководящих постах он расставляет внушающих доверие людей; так например на должность директора он приглашает датского социалиста Свена Триера.
Штат сотрудников состоит по большей части из революционеров обоих лагерей, большевиков и меньшевиков, которых Парвус привез из Швейцарии. Среди них находится и его давняя подруга Екатерина Громан (мать его сына Льва), которая занимается особенно деликатными заданиями — например, контрабандой оружия в Россию.
В странах, участвующих в действиях, находится немало сочувствующих революционерам, которые помогают им словом и делом, а порой и материально, или выручают из беды, если тот или иной, постоянно находящийся в состоянии канатоходца над пропастью нелегальности, вдруг сорвется.
Они также выполняют вспомогательные поручения: например, норвежский социалистический журналист Альфред Крузе. После высылки из Норвегии он присоединяется в Стокгольме к русским большевикам как сочувствующий, называет себя Николаем Гордоном и выполняет курьерские поручения (как правило, связанные с деньгами) в России. Он работает в особо тесном сотрудничестве с Богровским (коллегой Шляпникова в предприятии Парвуса), Урицким, Бухариным и с Кескюла, так сказать, со «вторым хозяином».
К другим сочувствующим русским революционерам нерусской национальности относятся шведы X. Г. Штрем и Яльмар Брантинг, который оказывал эмигрантам много любезностей — особенно, если кто-то из них попадал в тюрьму; затем шведский социал-демократ Густав Мёллер, выполняющий обязанности связного с Петроградом, или швейцарский социал-демократ и журналист газеты «Бернер Тагвахт» Карл Моор — двойной агент. Все они находятся на службе у Парвуса, непосредственно германского МИДа, а некоторые также на службе у Кескюла.
Охранка не только через своих агентов, которые проникают на разные командные уровни революционеров, находится в курсе событий. Но если кто-нибудь случайно — как уже упомянутый Боровский — при переходе границы России попадается в ловушку, они могут получать информацию up to date (англ. — «в духе времени», «современно». — Пер.) через изъятые предметы или слежку провалившихся при этом контактных лиц. После освобождения единожды задержанный должен иметь в виду, что он никогда больше не будет один, за ним постоянно будет следовать тень — сколько бы и насколько хорошо выполненных фальшивых паспортов он ни имел.
Парвус получает информацию об актуальных событиях и обстановке в России от давнего доверенного лица, не входящего ни в какую партию и поэтому объективного, — польского подданного Владислава Шатгенштейна. Часто от него исходит оценка ситуации, которую Парвус передает дальше своим немецким заказчикам, даже основные положения плана революции в начале 1915 года, с которого все и началось.
Независимо от заказчика на выполнение революционной программы — правительства германского рейха, Парвус опирается также и на магнатов, которые прямо или косвенно поддерживают его планы. В основном это те же сочувствующие, что и у меньшевиков, то есть лица из либеральных кругов, иногда предприниматели, которые ни в коем случае не станут поддерживать радикальную программу вождя большевиков Ленина (не в последнюю очередь из-за его программы экспроприации) и считают, что цель состоит в окончании войны и демократизации России.
