Это был великий царь династии Маурьев Ашока, который, мучимый раскаянием за кровавые завоевательские походы, объединившие под его господством всю Индию, обратился к буддизму.

Целый год, это был примерно 255 год до н. э., Ашока познавал учение, но не освободился от давящего груза совести. Однако он не пал от этого духом. Он увидел опасности, которым подвергалась Сангха без настоящего руководителя, и решил взять на себя стабилизацию и дальнейшее распространение учения.

Возможно, это был час спасения для буддизма, потому что Ашока заботился не столько о секуляризации дхармы, сколько о проникновении духа учения в его господство, во все управление, в результате чего, как он надеялся, улучшатся общие условия жизни в его огромной стране. Поэтому у него возникла мысль о миссионерстве, причину появления которой, возможно, следует искать в очень распространенной в то время идее бодхисатвы. Целью устремлений Ашоки было спасительное действие для индивидуума и освобождение мира.

Для этого он создал в своей огромной стране многообразные предпосылки. Он основал школы и больницы, построил монастыри и ступы в память о Будде, заботился о чистых городах с озелененными, тенистыми улицами и беспокоился о благе всего народа. Колонны Ашоки со львом и колесом учения и с его указами были сооружены по всей стране.

Они до сих пор показывают обширные границы его государства. Это оказалось хорошей предпосылкой для созыва в 246 году до н. э. третьего буддийского собора, в котором приняли участие более 1000 монахов.

Девять месяцев длилось великое собрание монахов, на котором, вероятно, была установлена известная нам форма канона речей Будды на языке пали в виде текстов, сохраненных Анандой. Когда была осуществлена запись этих речей, сегодня установить невозможно. Вероятно, это произошло только спустя два столетия после этого третьего собора, по в форме, установленной при Ашоке, потому что в таком виде учение попало с одним из первых буддийских миссионеров, Махиндрой, родственником царя, на Цейлон (Шри-Ланка), где в XIX веке были найдены манускрипты речей Будды на пальмовых листьях. После этого последовали первые переводы на европейские языки.

Структуру, которую часть монахов, присутствовавших на третьем соборе, придали учению в III веке до н. э., мы называем буддизмом тхеравада или хинаяна — малая колесница. Это учение перешло тогда границы Индии на западе в направлении сегодняшнего Пакистана и Афганистана, оно, хотя и измененное по сравнению с первоначальным буддизмом, осталось до наших дней наиболее близким дхарме, как ее понимал и проповедовал Будда.

Так как собор возвел буддизм до государственной религии, то в Паталипутре возникли значительные разногласия между монахами относительно учения, которые в конце концов привели к первому официальному расколу ордена и выходу из него большого числа монахов, считавших, что строгая структура учения тхеравада не подходит большинству людей. Эти противники «пути старца», как называли буддизм тхеравада, стали называть себя махасангхика — «Большая община».

Первому разделению ордена предшествовали многочисленные конфликты и недоразумения в монастырях, несмотря на все усилия и помощь Ашоки. Благодаря щедрой поддержке царя, направленной на процветание ордена, чрезвычайно возросло число монахов. Многие новые монахи серьезно не воспринимали спасение и видели в монашестве только удобный образ жизни, не заботясь об уставе ордена.

Выразители взглядов махасангхики видели, как ослабевала дисциплина в ордене и все меньше монахов действительно искали путь Будды. Это побудило их требовать облегчения пути к спасению, чтобы сделать учение приемлемым для всего народа.

То, что началось как буддийское народное движение, которое хотело прежде всего примкнуть к жизненным правилам Будды и создать всем людям сносную жизнь, без жестокости и угнетения, уже было началом буддизма махаяны — большой колесницы, который, однако, далеко отошел от этих, можно сказать, социальных ранних идей народного буддизма.

Прежде всего спор шел об осуществлении учения Будды в повседневной жизни и о добросовестности таких усилий. Спор проходил на ученых диспутах, но был вынесен и на улицы. В итоге, после многочисленных маленьких конфликтов, на переднем плане стояла схизма Сангхи — первый раскол ордена.

С этой точки зрения часть предсказаний Будды о распаде ордена сбылась ранее намеченного им срока, но полностью они не сбылись до наших дней.

Во времена Ашоки произошло отчетливое изменение во внутреннем отношении человека к его великому учителю. Начинается обожествление и божественное почитание Будды. Так, сам царь называет его старым именем бога — Бхагаван, Высшее существо, обращение к богу, которое живо еще и сегодня у коренных жителей Индии, как, например, у бхилов.

Возможно, большинству приверженцев учения, как и царю Ашоке, труднее всего было представить полное угасание Будды, его недосягаемость. В этом была причина его обожествления, а также усиления и распространения идеи бодхисатвы, которая выступала своеобразным посредником между учением полностью Пробужденного, однако исчезнувшего для своей общины, и его строгими последователями.

Среди них довольно рано развилось мощное представление о бодхисатве Майтрее как о носителе надежды на будущее. Ведь еще сам Будда говорил о будущем будде и пяти своих предшественниках в этом мире.

Здесь уже во времена Будды и в его собственных словах мы находим начало той космической системы относительных понятий, о которой он сам говорил неохотно, но которая после его смерти все больше становилась центром его учения, особенно в северных школах.

При этом наблюдается приравнивание буддийского традиционного учения к существующим философским и религиозным представлениям Древней Индии, от которых Будда сознательно отмежевывался в своих высказываниях всю свою жизнь.

Теперь же благодаря новым силам Сангхи, а также в результате ослабления традиционной учебной дисциплины в Сангху проникли далеко идущие идеи и изменили ее духовную структуру.

Следствием этого явилось не только возникновение многих школ, но и появление тенденций к расколу внутри этих школ. При этом особого интереса заслуживает тот удивительный факт, что при всех этих изменениях основное учение Будды не понесло никакого ущерба и сохранило свое содержание даже там, где образовались совершенно новые внешние формы, например, в Тибете, Центральной Азии, Китае и Японии.

Возникновение новых внешних форм основано в большинстве случаев на уже имеющихся представлениях, которые, однако, коренятся не столько в духовной и медитативной сфере, сколько в народных поверьях и потребности в наглядности.

Так, в новых буддийских группировках новой эры мы констатируем сильные иностранные влияния, духовные и фольклорные, но они значительно не изменяют и не фальсифицируют основы учения Будды, хотя это постоянно утверждают многие приверженцы южного буддизма.

Здесь мы не можем проследить все преобразования и изменения традиционного учения во всех буддийских странах. По этому вопросу имеется богатая специальная литература. В этой связи нас интересует вопрос о воздействии различных форм провозглашения буддизма, прежде всего в странах, впервые открытых для учения, и его значение для современности.

При Ашоке и его обширном политическом влиянии учение распространилось на Южную Индию, Шри-Ланку и Бирму, а также далеко на запад до Персии и Сирии, вплоть до греческих царей в Македонии и Египта.

Так как эта миссия протекала исключительно под именем основателя, то и далее продолжала существовать закрытая для окружения картина буддизма, между тем, особенно после третьего собора укоренился ряд названий групп, которые сегодня знает только историк. Образование буддийских форм обучения и почитания в отдаленных частях Азии простирается от собора в Паталипутре, то есть с середины III века до н. э., через тысячелетия до возникновения ваджраяны и тантризма Индии через Тибет и Центральную Азию до Дальнего Востока.