— Ты предлагаешь разделить его, как кусок баранины? Ломоть мне, ломоть тебе? — Ее губы презрительно скривились. — Ну, милочка, ты действительно щедра!

— Разделенная любовь становится только больше, — проговорила Анне-Лиз. — С тех пор пока Дерек принял меня в свое сердце, я не добиваюсь права собственности на него.

Лицо Мариан было злым и язвительным:

— Я верю, что ты искренне скромна и доверчива. Но ты не знаешь, что такое борьба за мужчину! Ты все талдычишь о какой-то дружбе. И никак не можешь понять, что я не желаю быть твоим другом. Надеюсь, что скоро ты исчезнешь с лица земли! — С этими словами она выбежала из лазарета.

Роберт посмотрел на Анне-Лиз:

— Я думаю, она хочет иметь целого барана, вернее, барона.

Уже два часа Дерек и Родни шли по главной дороге за Алам-Багхом. Они проскользнули мимо часовых у городских ворот, но пока так и не увидели огней лагеря Кемпбела в долине. Дорога была разбита, и идти было трудно. По обе стороны рос колючий кустарник, так что даже не было возможности немного передохнуть. При свете мутных звезд они видели лишь на восемь футов впереди себя. В конце концов, посовещавшись, они решили свернуть на юг, и через некоторое время Родни схватил Дерека за руку:

— Видишь мерцающий свет? Это, наверное, огонь в лагере Кемпбела!

— Для лагеря одного огня маловато, да и слишком тихо, — начал было Дерек, но тут же увидел, что это горящий орудийный фитиль, который держал в руках индусский артиллерист. Он с силой пригнул Родни к земле, и в ту же секунду над их головами просвистела картечь. Послышались крики индийцев.

— Ну, вот! — грустно прошептал Дерек. — Это баррикада, перегораживающая дорогу на Лакнау.

Толкнув Родни в бок, он указал ему на придорожные кусты. Они продрались через колючки и поползли. Второй залп картечи был ответом на их маневр, пули просвистели рядом, но их не задели: они успели залечь и прикрыть головы руками. Как только пушка замолчала, они поднялись и побежали. Через несколько минут они были вне досягаемости картечи. Одни в полной тишине, они отдышались и отправились дальше. Наконец вдали показалось целое море огней, это скорее всего и был лагерь Кемпбела. Неожиданно сзади послышался звон удил и топот копыт. Они поняли, что несколько сипайских всадников преследуют их.

Чуть впереди, справа, виднелся небольшой холм. Они кинулись туда и, обогнув холм, у подножия которого не было колючек и камней, засели. Дерек выдернул длинный цилиндрический предмет из-под рубашки и воткнул его концом в пыль. Когда черные фигуры на лошадях замаячили на гребне холма, Дерек чиркнул спичкой. Родни уловил лишь короткую вспышку фитиля и взрыв ракеты. Ракета зашипела и ударила прямо по всадникам. Лошади заржали и в страхе понеслись назад, а седоки попадали на землю с криками проклятий. Испуганные голоса послышались со стороны английского лагеря, там начался переполох.

Дерек и Родни снова кинулись бежать, но несколько сипаев, поймав лошадей, бросились в погоню. Их лошади, продираясь сквозь кусты, отчаянно ржали. Дерек обернулся и поджег вторую ракету, держа ее на вытянутой руке. Засвистев, как дух из подземелья, предвещающий смерть, она устремилась к цели, но на этот раз попала в лошадь. Заржав, та упала, и седок перелетел через голову лошади. Вторая лошадь споткнулась о него и тоже упала. Но третий сипай несся к ним. Топот копыт по твердой земле прозвучал, как сигнал.

— Этот твой! — крикнул Дерек Родни и бросил ему магниевую ракету. — Если ты промахнешься, я попытаюсь стащить его с лошади.

— Понял! — Родни зажег фитиль ракеты и положил ее на землю. Выхватив нож, он срезал три ветки с карликовой пальмы и быстро вставил одну из них в свою чалму. Через секунду, когда ослепительный белый свет наполнил ночную тьму, он, размахивая ветками, принялся отплясывать, что есть мочи крича:

— Каллллиииии!

Будто дьявол в перьях выскочил на землю прямо из ада. Всадник остолбенел, а его лошадь встала на дыбы. Дерек подкрался из кустов, бросился на сипая и стащил его. Свернул нож, и воцарилась тишина. Страшная фигура Родни застыла в свете угасающего пламени.

И снова послышался топот. Теперь уже со стороны лагеря Кемпбела. Дерек поспешно сдернул чалму и содрал с себя рубашку. Под ней был китель офицера третьего кавалерийского полка. Остались лишь белые хлопковые брюки, когда Родни прокаркал:

— Торопись, или они подстрелят нас, как куропаток!

Но было уже поздно. Английский сержант и два солдата, выросшие из ночной темноты, взяли их на мушку. Под дулами их мушкетов Дерек выпрямился. Дерек с наполовину снятыми брюками, под которыми были форменные английские, и Родни в своем пальмовом оперении выглядели довольно живописно.

— А теперь скажите, кто вы такие, птенчики? — потребовал сержант, веселый, здоровенный ирландец, голосом очень напомнивший Дереку Конрана О'Рейли.

— Бывший полковник Дерек Клавель и граф Шеффилдский, — ответил Родни спокойно. — Мы как раз переодеваемся к обеду.

Утро разгоралось. Розово-золотистый свет разливался над крышами храмов и минаретов. В городе пели петухи — предвестники будущей драки. Стиснутые между силами резиденции и Кемпбела, сипаи вынуждены были вести огонь своих батарей на два фронта — по резиденции и по ведущим к ней узким улочкам. Их позиции размещались вдоль канала и главной улицы, являвшейся продолжением дороги из Алам-Багха. Все боеспособные мужчины резиденции были на крыше в полной боевой готовности. Женщины разделились на тех, кто дежурил в лазарете, и тех, кто разносил бойцам воду и еду. Анне-Лиз и профессор Сандервиль помогли Роберту, не желавшему отлеживаться, когда наступил решающий момент, подняться на крышу и занять нишу для снайпера. Усевшись, он вытянул раненую ногу в шине вперед, проверил свою новую винтовку и надел бумажную шляпу, которая хоть немного защищала от лучей восходящего солнца. Слева от него пристроился профессор Сандервиль со старинным ружьем, похоже, добытом во время его очередной археологической экспедиции. На профессоре, как всегда, был пробковый шлем, постоянно спадавший ему на лоб. Профессор нетерпеливым жестом водружал его на место и стирал пот, текший ему в глаза, большим клетчатым платком. В очередной раз проделав эту процедуру, профессор обратился к Роберту:

— Скорей бы эта ужасная осада кончилась! Я похож на мальчишку, вертящегося на уроке и только и ждущего, когда же учитель наконец закончит урок!

Роберт одобрительно кивнул. В самом деле, они оба в своих причудливых головных уборах выглядели как пара школьников, удравших с уроков и отправившихся на рыбалку. Обычно приветливое лицо профессора было недовольным и красным, как у рака, его жесткие, похожие на котлеты бакенбарды обвисли от жары, которая на крыше, отражавшей солнечный свет, была просто невыносима. Мужчины нервничали, ожидая атаки сипаев и боясь стрельбы сипайских снайперов, засевших на крышах соседних домов.

— Что хотите говорите, — пробормотал Роберт, — но либо люди Кемпбела скоро прорвутся и опрокинут индусов, либо мы все погибнем. Если Дерек и Родни погибли, то вряд ли кто-то придет нам на помощь!

— Это пессимизм, которого я мог бы ожидать от человека моего возраста, — ответил профессор Сандервиль, — вы же, молодая поросль, должны всегда быть готовы к драке.

Роберт кивнул:

— Я готов, как и вы. Я не знаю об остальных, но я настроен сражаться, как дикарь. Лучше сражаться, чем гнить в этом проклятом лазарете. — Его глаза сощурились, он внимательно всматривался вдаль. — Где же, черт возьми, артиллерия Кемпбела? Скоро полдень…

Не успели последние слова слететь с его губ, как раздались треск ружейных выстрелов и залпы артиллерии в тылу сипаев со стороны Алам-Багха. Кемпбел прибыл! Крики ужаса послышались среди сипаев; но тут же клубы дыма взвились над их орудиями: усилилась атака на резиденцию. То тут, то там на сипайских баррикадах, как мешки с зерном, валились люди. Роберт и профессор беспрерывно стреляли со все возрастающим ликованием.