Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Выстрелы с вершины небольшой круглой горы хлестнули по склону. Удивленные крики афганцев, в то время как они сгибались, увертываясь и защищаясь, отчетливо разносились над схваткой в ущелье. Сипаи, взгромоздившиеся на повозки, и гуртовщики быстро воспользовались ситуацией и прорвались к Али-Масджиду.

Дерек и его люди начали укреплять свою позицию. Материала было предостаточно, и примитивные баррикады защищали теперь каждую группу сипаев из трех человек. Дерек сделал глоток теплой, неприятно пахнущей воды из бурдюка и посмотрел на свою работу. Его отец никогда не одобрил бы такую хлипкую конструкцию, но сейчас она вполне сгодится. Внезапно из-за соседней вершины послышался шум. Сипаи бросили перевязывать раненых и стали укреплять баррикаду. Положив свои карабины рядом с пистолетами на камни и выглядывая из-за тел убитых, они приготовились к атаке. Они смотрели на горячее палящее солнце, туда, где все громче слышался свист и звук литавр.

— Спокойно, солдаты! — прокричал сержант. — Ни в одном уставе не говорится, что враг появляется оттуда, где раздается самый сильный шум.

Но они шли, человек сто или даже больше; длинные черные халаты развевались, как гигантские крылья хищных птиц с длинными, кровавыми, стальными когтями. Флаги, обрамленные белым шелком, с золотой отделкой, с красными и черными эмблемами колыхались впереди наступающей орды. Времени хватило для двух сокрушающих залпов, которые смели переднюю линию атакующих, но основная масса мерзавцев вскоре оказалась около небольшой баррикады, где и началась кровавая бойня.

— Остановите их здесь, солдаты! Если вы дрогнете, они перебьют нас всех.

Дерек повернулся лицом ко второй волне чернобородых воинов, достигших вершины оборонительного вала. Вдруг сзади раздался залп из мушкетов; пуля задела его щеку, и тут же афганские воины попадали к его ногам.

— Ура!.. — победный крик игрока в регби из школьной команды донесся оттуда, где находился Сматерс, ведший остатки своего отряда в пролом. Отчаянные ребята остановили поток афганцев, но лишь на мгновение.

Тяжелое дыхание, звон и последние вздохи умирающих слились воедино. Сматерс и Дерек сражались плечом к плечу, вдвоем против пятерых: отменная выручка и школьное братство против одержимости и звериной злобы. Когда врагов уже оставалось трое, косой удар обоюдоострого ятагана раскроил шею Билли Сматерса. В дальнем уголке сознания Дерека промелькнула мысль: две тысячи фунтов на образование пропали из-за пятирупиевого клинка. В этот же момент Дерек услышал свист сабли афганца и упал от удара, который сорвал второй эполет. Его левая рука онемела.

Сержант навис над ним, его лицо напоминало кровавую маску, он размахивал карабином, как дубинкой. Двое афганцев кинулись на него, но тут же рухнули под сумасшедшим ударом. Опираясь на ножны, Дерек поднялся и встал спиной к спине с сержантом, дико вращавшим глазами. Дерек почти ничего не видел, дыхание его было хриплым, а ноги и сабля сделались свинцовыми. Так с сержантом и последним уцелевшим сипаем они отчаянно рубили нападавших. Сзади снова раздались звуки литавр и воинственные крики еще одного отряда бородатых воинов, приближавшихся к ним. Шелковые зеленые флаги поднимались теперь с востока. Дерек отступил назад и вдруг издал страшный крик: его нога попала в трещину в скале. И в то самое время, как нога хрустнула в лодыжке, пуля джезаила вонзилась ему в спину. Острая боль прошила его мозг, и Дерек провалился в черный колодец тишины.

Через час после того, как стычка закончилась, два толстых закахела в развевающихся халатах и черных тюрбанах стояли над грудой тел среди голых камней баррикад, построенных сипаями. Они лениво тыкали в убитых саблями. Один, с красной, выкрашенной хной бородой, ссорился с темнолицым со срезанной челюстью, глаза которого не отражали солнечного света.

— Гильзаи — собаки. Нечего им отбивать законную дань у нас, закахелов. — Он повернулся к своим товарищам, которые задумчиво смотрели на мертвых сипаев. — Этот британец хорошо дрался. Жаль, что мы не успели защитить их от этих гильзайских собак, растерзавших их. Может, нам взять наше законное серебро, а оставшихся в живых отпустить с миром?

Кто-то добавил, ткнув неподвижное тело Дерека:

— Этого мы могли бы взять в Пешавар. Это офицер, и, если он жив, мы получим солидный выкуп.

Его товарищ глядел с сомнением:

— Могу поспорить, что он не выдержит и половины пути до Пешавара.

— Согласен.

III

Те, кто ждет

— Почти четыре месяца — и ни единого слова, — заметила Сара Квилл. — Как вы можете быть такой спокойной?

— Наши волнения не заставят письма полковника Клавеля идти быстрее, — ответила Анне-Лиз. Она воткнула иглу в вышивание недрогнувшей рукой. Сосредоточенность на работе была единственной возможностью отвлечься от мрачных мыслей, которые занимали ее гораздо больше, чем Сару. Лен требовал предельной аккуратности, четких стежков и многочасовой усидчивости.

Сара подошла к окну:

— От полковника Клавеля будет не много пользы в Кабуле, но вот установить мир в Кибере… — Она пожала плечами. — На афганцев нельзя полагаться.

— Ну, если считать надежностью послушание… — спокойно отвечала Анне-Лиз. — Я думаю, нет… но полковник Клавель предполагал, что служба будет опасной и там могут быть беспорядки, потому отправка писем и задержана. Опять же, — она завязала узелок на конце нитки, — полковник, может быть, не любит писать письма.

— Откуда вы так хорошо его знаете? — спросила Сара насмешливо.

— Совсем не знаю. Он был всего лишь другом моего отца.

Сара села рядом с нею. Глядя через плечо Анне-Лиз, она рассматривала вышивку.

— Мы с Тимми могли бы умереть с голоду, если бы полковник Клавель не помог нам. Мы очень многим обязаны ему.

— Так же, как и я. Вы говорите, что он помог многим вдовам своего полка?

Сара кивнула:

— Полковник Клавель многое сделал, чтобы они вернулись домой.

— Похоже, он хочет всех отправить домой. — Анне-Лиз вдела в иглу новую нитку. — Он убежден, что в ближайшем будущем в Индии будут волнения.

— Не думаю, — ответила Сара. — Наши индийцы не такие хитрые, как афганцы. К тому же мы дали им заботливое правительство, железные дороги, улучшили санитарные условия…

— А что, если они не хотят всех этих новшеств? Что, если они хотят, чтобы жизнь текла своим чередом?

— Какая же это жизнь! Самосожжение вдов вместе с умершими мужьями и удушение невинных людей для восхваления языческой богини Кали! Вы действительно хотите, чтобы это продолжалось?

— Я считаю это отвратительным, но я также вижу, как мы, иностранцы, диктуем наши условия народу, который не желает принимать перемен. Как пригоршня желтого песка, брошенная на черный вулканический берег, каждое утро с рассветом мы ждем, чтобы весь берег стал желтым. — Она сделала три стежка. — И когда желтое отказывается смешиваться с черным, это кажется нам совершенно неразумным. Странный взгляд на вещи! Не так ли?

Сара посмотрела на нее с уважением:

— Вы бунтовщица. А полковник Клавель поддерживает ваши взгляды?

— Понятия не имею. Отец поддерживал. Остальное не имеет значения.

Сара нахмурилась:

— Вам нравится полковник Клавель, ведь так?

— Трудно сказать, с одной стороны, он упрям, как осел, дерзок и испорчен. С другой — восхитителен! Мой отец обожал его, что делает ему честь, но отцу нравилось множество людей, особенно китайцы, тем, что у них почти бесконечное терпение. Папа был уверен, что все люди прекрасны.

— Если ваш отец так думал, он мог бы исправить Дерека!

Употребленное Сарой имя «Дерек» больно кольнуло Анне-Лиз. Это значило, что она была Дереку ближе, чем думала Анне-Лиз.

— А вы? — спросила Анне-Лиз.

Сара была озадачена:

— Что я?

— Собираетесь изменить Дерека?

Сара вспыхнула.

— Я полагаю, что я слишком много говорю о полковнике… это может быть вами неправильно понято… — Она запнулась, затем добавила: — Он был так добр ко мне и Тимми. Благодаря его поддержке мы отправили свои деньги в Англию несколько месяцев назад. Он предложил нам деньги сразу после того, как Джордж умер от холеры… но я не могла бы взять их просто так, — она колебалась. — Я не хотела попасть в зависимость… от такой большой заботы… ну, вы понимаете.

6
{"b":"177440","o":1}