Он рассмеялся.

— Вряд ли вы будете меня благодарить, когда увидите болото, на которое мы отправимся.

Болото действительно было страшное — с одеялом из бурого мха и засохшими деревьями, напоминавшими в тумане протянутые руки мертвецов. Вскоре женские юбки стали мокрыми от грязи. Дерек в сапогах с высокой шнуровкой уверенно вел Мариан и всех остальных сквозь темноту. Анне-Лиз и Роберт замыкали шествие. Четырнадцать охотников шли молча. Окружавшая их тишина была наполнена враждебностью и мрачным покоем. Наконец, они пересекли болото, и старший егерь спустил черно-белых спаниелей. Обнюхивая землю, то исчезая, то появляясь из тумана, собаки выслеживали добычу, но безрезультатно! Прошло уже, наверное, около двух часов. В конце концов мешки были развязаны, появились хлеб, холодное мясо, сыр и чуть теплый чай.

— Ну, что вы думаете о стрельбе по шотландским куропаткам? — весело спросил Дерек, усаживаясь на расстеленном на земле пледе у стоящей рядом Анне-Лиз.

— Мне кажется, что мы бродим по ирландским болотам и очень скоро встретим духа, предвещающего смерть, — ответила Анне-Лиз насмешливо. — Трудно представить, что вы делаете это для развлечения.

— А вы охотились в Индии на тигров для развлечения? — спросил Роберт, в его глазах заплясали озорные огоньки.

Анне-Лиз засмеялась.

— Об охоте на тигров спросите у вашего брата. Я никогда не имела чести преследовать старых полосатиков в бамбуковых зарослях.

— Стало быть, вы вели жизнь затворницы, раз не охотились, мисс Девон? — вставила Мариан. — Я всегда думала, что охота обязательна в Индии.

— У меня никогда не было возможности научиться стрелять, мисс Лонгстрит. Мой отец был против убийства.

— Если вы намереваетесь вернуться в Индию, вы должны научиться пользоваться оружием, хотя бы для самозащиты.

Роберт выпрямился.

— Разве вы собираетесь нас покинуть, мисс Девон?

— Успокойся, Роберт, — ответил за нее Дерек — мисс Девон останется с нами еще на некоторое время. Она не вернется в Индию, пока существует хоть малейшая опасность восстания.

— Извините меня, мисс Девон, — сказал Роберт с облегчением, — но я до сих пор не могу понять, как мог ваш отец выбрать такого плохо воспитанного опекуна, как мой брат.

— Я тоже удивляюсь, — вставила Мариан. — По-моему, у Дерека так мало отцовских наклонностей!

— Полковник Клавель спас нашу повозку, которую могло унести в Ганг, по пути из Калькутты в Канпур, — просто объяснила Анне-Лиз. — Я расскажу вам об этом когда-нибудь. Мой отец считал мистера Клавеля лучшим из мужчин.

— Не удивлюсь, если старый джентльмен собирался переделать тебя, Дерек, — озорно отозвался Роберт. — Говорят, что ответственность за детей делает чудеса со взрослыми.

— Может быть, это и так, — ответил Дерек. — Только я заметил, что ты относишься к мисс Девон определенно не как к ребенку.

Мариан, явно недовольная, что вниманием мужчин полностью завладела Анне-Лиз, прервала его:

— Думаю, неплохо бы нам всем отправиться стрелять горных козлов в Швейцарию этим летом… хотя, осмелюсь сказать, мисс Девон вряд ли умеет карабкаться по горам.

— А я осмелюсь сказать, что могу пойти куда угодно, если вы поведете, мисс Лонгстрит, — ответила Анне-Лиз немедленно. — Провинция Сычу-ань, где я выросла, очень гористая.

— Решено, — обрадовался Роберт, — а я буду учить мисс Девон стрелять.

— Мисс Девон — моя подопечная, Роберт, — возразил брату Дерек. — Помни, ответственность пойдет мне на пользу.

— Может быть, я буду учить стрелять мисс Девон? — вступила Мариан. — Уроки, полученные от женщины, принесут больше пользы.

Анне-Лиз же пристально посмотрела на Дерека и тихо сказала:

— Мне бы хотелось, чтобы меня учил полковник Клавель. В конце концов в Индии мне, возможно, придется стрелять в людей, а не в куропаток, а полковник Клавель — единственный из нас, кто имеет такой опыт.

Дерек не заметил, с какой злобой посмотрела на Анне-Лиз Мариан, снова ощутившая укол ревности.

Небо быстро очищалось от облаков, солнечные лучи осветили землю. Яркая трава заблестела капельками росы, а тишину нарушило тихое журчание насекомых. Охотники продолжали свой путь, широко рассыпавшись по полю, усеянному маргаритками. Неожиданно собаки рванулись сквозь кустарник. Взмахнув крыльями, две куропатки взлетели, как неясные коричневые пятна. Роберт и Мариан выстрелили.

Звук выстрела отдался громом в голове Дерека. Прижимая руки к вискам, он закричал от боли. Сквозь красную пелену он успел увидеть лишь бросившуюся к нему перепуганную Анне-Лиз… Затем все погрузилось в темноту.

Когда Дерек пришел в себя, его голова лежала на коленях Анне-Лиз, она смачивала его лоб холодной водой из фляги. Все были очень взволнованы: испуганный Роберт наклонился к нему, Мариан смотрела на его неподвижное тело с ужасом.

— Что случилось? — прошептал Дерек. Он хотел подняться, но Анне-Лиз запротестовала.

— Слуги побежали за каретой. Не пытайтесь ходить, вы выглядите слишком плохо.

Вскоре Дерека усадили в экипаж, Мариан села рядом. Его сдавленный голос и расширенные зрачки привели ее в смятение.

Роберт махнул рукой кучеру, чтобы тот ехал.

— А мы с Анне-Лиз проводим гостей, — объявил он.

Когда экипаж тронулся, Дерек увидел, как голова Роберта склонилась к Анне-Лиз, как будто он говорил ей о любви. Сильно удивившись чувству ревности, охватившему его, Дерек закрыл глаза и попытался слушать Мариан. Однако стремительный поток ее вопросов не смог отвлечь его от образа брата, склонившегося к Анне-Лиз. У Роберта был такой же вид, как у него, когда он влюбился в Мариан. Мариан он любит и сейчас, и она здесь, рядом, тогда почему он ревнует брата к Анне-Лиз? Дерек боялся себе признаться, но где-то в глубине души понимал: его чувства к Анне-Лиз были далеко не отцовскими. Он всегда любил ее, но теперь по-другому. Дерек попытался отогнать эти мысли. На него смотрели прекрасные глаза Мариан, и он был уверен, что когда будет вновь обладать этим роскошным телом, он сразу же забудет об Анне-Лиз. Его сиделка практически ребенок, несмотря на удивительно округлившееся молодое тело, которое прижалось к нему, когда он так глупо поцеловал ее. Мариан — не ребенок, в своей облегающей амазонке она была прекрасна, как Диана. И все же он с трудом оторвался от мыслей об Анне-Лиз.

— Дорогая, — поцеловал он Мариан в мочку уха, — почему нам, как раньше, не встретиться сегодня вечером? Еще целых восемь месяцев до того, как мы объявим о нашей помолвке. Был бы я священником, — тогда другое дело, а так, почему я должен страдать?

Мариан рассмеялась:

— Ты как задиристый петушок! Не успел подняться и уже кукарекаешь, — она потрепала его по щеке. — Я жду этого с таким же нетерпением, как и ты, любовь моя, но, мне кажется, ты не настолько здоров, чтобы назначать мне свидания.

— Мариан, я сойду с ума. Зачем притворяться девственницей, если ты отдавалась мне столько раз?

— Ты так долго был в Индии, — напомнила она ему мягко, и я подозреваю, что ты не был одинок все это время. Англия не так уж далеко от Индии, и сюда доходят слухи о победах наших офицеров, — она рассмеялась. — Мне нравится видеть, как ты добиваешься меня. Ты привык слишком легко добиваться женщин. Когда мы поженимся, я хочу, чтобы ты помнил, сколько сил ты потратил, чтоб меня завоевать, и не станешь флиртовать с каждой лондонской актрисой и танцовщицей.

Дерек вздохнул:

— Мисс Лонгстрит, вы дьявольски жестоки.

— Совсем нет. — Она погладила его по щеке. — Подумай, какими счастливыми мы будем… — прошептала она с кошачьим мурлыканьем, воспламенившим его кровь.

В течение мая Дерек избавился от приступов слабости, но его головные боли стали такими безжалостными, что он боялся потерять рассудок. Он все время проводил в своей комнате и рано ложился спать. Анне-Лиз почти не видела его. Мариан появлялась в Клерморе все реже и реже.

Дерек проснулся, когда первые лучи солнца проникли в комнату. И сегодняшний день, как и все остальные, начинался с постепенно усиливающейся головной боли. Вечер Дерек обещал провести с Мариан у нее в Брейервуде, но понял, что не сможет. «Надо попросить Роберта, чтобы он поехал вместо меня», — решил он. После завтрака он отправился на поиски брата, но Роберта нигде не было.