33. Н. М. Карамзин читал «сечи».

34. Лонгинов А.В. Историческое исследование сказания о походе северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 г.- Одесса, 1892. С. 107; его же. «Слово о полку Игореве» // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. XXIX. - Одесса, 1911. С. 77-78.

35. Лихачев Д.С. Исторический и политический кругозор автора «Слова» // «Слово о полку Игореве». - М -Л 1950. С. 23.

36. М. Шефтель полагал, что речь идет о земле торков, Ю.М. Золотов - о языческой земле и т. д.

37. Рыбаков Б А. «Слово о полку Игореве» и его современники. - М., 1971. С. 72.

38. Тихомиров М.Н. Русская культура X-XVIII веков. - М. 1968. С. 54.

39. Lewicki Т. Polska i kraje sasiednie w 'swietle «Ksienge Rorega» geografa arabskiego z XII w. al-Idrsiego. - Warszawa, 1954. S. 24, 203-204. В XVI в. было мнение, будто «Илион, или Троя, находилась на Киевской земле» и там показывали ее развалины. См.: Михаил Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян // Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси, - Киев, 1890. С. 51. А. Болдур (указ. соч. С. 12) отметил скопление на Украине «троянской» топонимики. «Трояновыми», как отмечалось, назывались и приднепровские валы. За всем этим стоит по крайней мере устойчивая традиция.

40. Лихачев Д. С. Указ. соч. С. 23.

41. Болдур А. Указ. соч. С. 34; Головенченко Ф.М. Указ. соч. С. 321

42. Золотов Ю.М. Указ. соч. С. 262.

43. Галъковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. I. - Харьков, 1916. С. 12

44. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 1. - М., 1958. С. 484-485; Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». С. 95-96.

45. Полный латинский словарь, составленныи по современным латинским словарям Ананьевым, Яснецким и Лебединским (М., 1862. С. 761).

46. Жрецы усматривали тайну в факте существования семи планет (другие еще не были известны), и астрология позднее опиралась на это положение (Перевощиков Д.М. О летосчислении // Месяцеслов за 1855 год. С. 243-244). На Руси, однако, астрология не прижилась. О родстве «до седьмого колена» см.: Срезневский ИЛ. О договорах князя Олега с греками // Исторические чтения о языке и словесности. - СПб., 1854. С. 90-91, примеч. (ссылка на законы Ротария, Баварские законы)

Как можно было видеть, варяжская версия начала Руси (как и поляно-иллирийская и чернигово-тмутараканская) является выражением интересов определенной части населения северо-западных земель и некоторых ветвей княжеских родов. При этом связанные с ней летописные тексты носят следы разновременной и разнохарактерной обработки. Неодинаковое звучание проваряжских чтений, очевидно, связано не только с намеренным подчеркиванием позитивной роли «находников» - варягов, но и с разным пониманием их природы.

Текст «Повести временных лет» обычно читается исходя из представления о скандинавском происхождении варягов. Нынешние норманисты, как правило, руководствуются мифами, рожденными в Германии еще в XIX столетии (северная прародина германцев, зачисление в число «германцев» иллиро-венетов и кельто-венетов без каких-либо исследований и т. п.). Как правило, в их работах не встретишь даже общих оценок источников и фактов и тем более обсуждения теоретических проблем этногенеза. И основная посылка - позднейший комментарий летописи, включавший «свеев» и «урманов» в число «варягов», и полное игнорирование кельтов и алан, оставивших заметные следы в Скандинавии.

Между тем уже факт как бы дополнительного включения в летописный текст «варягов-скандинавов» ставит перед необходимостью основательного разбора всего летописного текста, чего никто из норманистов ни прошлого, ни настоящего не пытался сделать. Между тем и в том тексте, что служит основой норманистских представлений, особо выделяются варяги-русь, с которыми, собственно, и связывается возникновение Руси. Многие же упоминания варягов с русью вообще никак не связываются. Необходимо поэтому проследить, как изменяется содержание этнонима «варяги» в зависимости от времени и места, где осуществлялись записи.

В этнографическом введении «Повести временных лет» вслед за перечнем рек идет следующий текст: «В Афетове же части седять русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимегола, корсь, летьгола, любь. Ляхъве же, и пруси, чюдь преседять к морю Варяжьскому; по сему же морю седять варязи семо ко въстоку до предела Симова, по тому же морю седять к западу до земле Агнянски и до Волошьски. Афетово бо и то колено: варязи, свей, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъхва, римляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии, ти же приседять от запада к полуденью и съседяться с племянем Хамовым»[47].

Компилятивный характер цитированного текста очевиден: в нем дважды и в разных смыслах упоминается «русь», дважды говорится о «чюди» и о «варягах». На это обстоятельство обращалось внимание[48]. Здесь важно подчеркнуть, что отрывок, вводимый словами «Афетово бо и то колено», предполагает наслоение на уже имеющуюся вставку о руси и других народах, поскольку никаких иных «Афетовых колен» в предшествующей части нет. Но и исключив последнюю вставку, мы не получим однородного текста, что видно из противоречивого понимания этнонима «чудь».

В ткань первой вставки (в текст «Сказания о славянской грамоте») входит указание на место обитания варягов. Значение его трудно переоценить: это единственное прямое свидетельство о территории, занимаемой варягами. Поэтому важно по возможности точно очертить эту территорию, а также установить время появления записи.

Одна особенность отличает запись от смежных текстов: упоминание народов дается без членения на отдельные племена: поляки, литовцы-пруссы, чудь (угро-финны). Чудь, прилегающая к Варяжскому (Балтийскому) морю, - это, очевидно, эсты. Локализация варягов к востоку от чуди «до предела Симова» обычно воспринимается как недоумение, как свидетельство нечетких представлений летописца. Между тем эти сведения вполне конкретны. В летописи имеется два представления о «пределе Симове». Одно из них, соответствующее Библии, отразилось в извлечении из греческих хроник, другое, видимо, было навеяно иудейской литературой, распространенной у хазар. Один из поздних русских летописцев, комментируя половецкий набег 1096 г., изложил мнения о происхождении ряда народов. Болгары Волжские у него оказались «сынами Амоновыми», а жившие в низовьях Волги хвалисы - «сынами Моавлими»[49]. Из-за перенесения ближневосточной этнонимии на территорию Восточной Европы «предел Симов» сместился на Среднюю Волгу, к самым границам владений Рюрика (Муромская земля). В представлении некоторых летописцев, следовательно, варяги, локализуемые между чудью и «Симовым пределом», - это города и земли, занятые в свое время мужами Рюрика.

Выше обращалось внимание на странную трактовку варяжского сказания в Новгородской 1-й летописи, где словене и варяги выступают как бы на паритетных началах, а новгородцы прямо выводятся «от рода варяжска», причем, по уверению летописца, так считали и современные ему новгородцы. Шахматов не без оснований полагал, что в «древнейшем своде» (в данном случае не имеет значения разное его датирование) имело место смешение варягов со словенами[50]. Очевидно, для автора-комментатора, вводившего указание на область обитания варягов, они также не отделялись от словен или же он исходил из того, что весь север Руси контролируется варягами.

На территории от Ладоги до Мурома варяги были, конечно, пришельцами. Их исконное место обитания должно искать «по тому же морю... к западу до земле Агнянски и до Волошьски». Море, известное русским средневековым источникам (вплоть до XVIII в.) как «Варяжское», называлось также в разных местах и в разное время «Ругским», «Немецкими, «Прусским», «Венетским» и «Галатским». И если современное его название происходит от обозначения цвета (baits - «белый» в балтийских языках; Гельмольд ошибочно трактовал название из латинского balteus - пояс, имея в виду путь «из варяг в греки»), то все другие связаны с прибрежными этносами. При этом название «Немецкое» относительно позднее. Оно стало распространяться лишь после того, как во второй половине XII в. Германская (Священная Римская) империя пробилась наконец к морю и установила господство над рядом славянских племен и территорий. Зато другие названия, напротив, уходят в глубь веков.