Наши археологи, нисколько не желая отставать ни от Арне, ни от Янссона, эхом повторяют сказанное ими. Так, в 1996-1998 гг. В.В. Мурашова, ведя речь об «огромном количестве» скандинавских предметов «во множестве географических пунктов» Восточной Европы, проводила не только идею о большой иммиграционной волне из Швеции на Русь, но и утверждала, что «есть основания говорить об элементах колонизации» норманнами юго-восточного Приладожья. В 1999 г. Е.Н.Носов не сомневался, что в ряде мест скандинавы проживали «постоянно, семьями и составляли довольно значительную и влиятельную группу общества»[18]. Настроения археологов, в духе времени расцвета «ультранорманизма» в нашей науке, в духе Арне и Стендер-Петерсена рождавшие мнимые материальные свидетельства пребывания скандинавов «во множестве географических пунктов» Руси, передаются, в силу их норманистских воззрений, профессиональным историкам. И в 1991 и 1993 гг. А.П. Новосельцев говорил, что происхождение термина «Русь» и династии киевских князей - второстепенные вопросы, навязанные науке «патриотами»(свое отношение к антинорманистам прошлого он выразил в словах, что это «посредственности типа Д.И. Иловайского). Тогда как «прекрасный знаток наших древностей» А.Стендер-Петерсен, глубоко уважавший «Россию, русский народ, его прошлое», «считал, что термин «Русь» северного происхождения, как и династия киевских Рюриковичей»[19].
В 1995-2000 гг. Р. Г. Скрынников, повторяя и превосходя глубоко уважавшего «Россию, русский народ, его прошлое» Стендер-Петерсена, объяснял, что во второй половине IX - начале X вв. на Руси, которую ученый переименовал в «Восточно-Европейскую Нормандию», «утвердились десятки конунгов», основавших недолговечные норманские каганаты, что там находилось «множество норманских отрядов», что в X в. «киевским князьям приходилось действовать в условиях непрерывно возобновлявшихся вторжений из Скандинавии», что разгром Хазарии был осуществлен «лишь очень крупными силами», набранными в Скандинавии, что в балканской кампании Святослава «скандинавское войско по крайней мере в 1,5-2 раза превосходило по численности десятитысячную киевскую дружину», что его сын Владимир, будучи новгородским князем, «подчинил норманнское Полоцкое княжество на Западной Двине...» и т. д. и т. п. При этом он уверял, что «на обширном пространстве от Ладоги до днепровских порогов множество мест и пунктов носили скандинавские названия». Но чтобы как-то затушевать столь явный фальсификат, т. к. науке совершенно ничего не известно о «множествах» скандинавских названий на Руси, Скрынников тут же «стер» это множество, превратив его в пустой звук и тем самым расписавшись в безосновательности своей же посылки: «Со временем следы норманской культуры окончательно исчезли под мощным слоем славянской культуры»[20].
Но, как хорошо известно, ничто никогда окончательно не исчезает. И о пребывании норманнов в Англии и Франции до сих пор говорят многочисленные скандинавские топонимы. Так, во Франции их сотни (на данный факт Е.А. Мельникова закрывает глаза и говорит, что во Франции «количество скандинавских по происхождению лексем исчисляется единицами...» и что скандинавы не оставили «следов в местной культуре»[21]). Некоторые города в Нормандии, подчеркивают зарубежные ученые, «такие, как Quettehou и Houlgate, сохранили названия, которые присвоили им основатели-викинги тысячу лет назад», а «из 126 деревень на о. Льюис - одном из внешних Гебридских островов (Великобритания. - А.С., В.Ф.) - 110 имеют либо чисто скандинавское название, либо какое-то его подобие». Восточная Англия, подвергшаяся датской колонизации и где в 886 г. по мирному договору предводителя датчан Гутрума с англосаксонским королем Альфредом Великим был основан Данелаг (по-английски Денло, «область датского права»), до сих пор несет на себе ярко выраженный скандинавский отпечаток. «Приблизительно 700 английских названий, включающих элемент bu, без сомнения, доказывают, - отмечает П. Сойер, - важность скандинавского влияния на английскую терминологию». Западноевропейские исследователи также отмечают, что свидетельством пребывания норманнов во Франции является «множество скандинавских личных имен, к которым добавлен суффикс -ville», что «линкольнширский судебный реестр за 1212 г. содержит 215 скандинавских имен, и только 194 английских», что согласно кадастровой описи 1086 г. - «Книге Страшного суда», «у землевладельцев в период до нормандского завоевания в ходу было по меньшей мере 350 скандинавских личных имен», что скандинавы в Линкольншире и Йоркшире наложили «свой отпечаток на тамошнюю административную терминологию»[22]. В целом, длительное завоевание датчанами восточных областей Англии отразилось в английском языке в виде многочисленных лексических заимствований (до 10% современного лексического фонда) и ряда морфологических инноваций[23].
Ничего подобного русская история не знает и не знает потому, что варяги и варяжская русь, призванные в 862 г. в земли восточных славян и сыгравшие исключительно важную роль в их истории, не имели никакого отношения ни к шведам, ни к скандинавам вообще, несмотря на то, что последними в гигантском количестве - сотнями тысяч и даже миллионами! - по своей прихоти и вопреки источникам наводняют Русь отечественные и зарубежные норманисты. И изгнание этих норманнов - этих мнимоварягов и мниморусов - из русской истории, а вместе с ними и всех норманистских фантазий из нашей науки - неотложная задача современных исследователей (если бы варяги и варяжская русь действительно были норманнами и таковыми бы выступали в наших летописях и других памятниках, то тогда бы, понятно, не существовало самого варяго-русского вопроса и никто бы, конечно, не сомневался в его норманистской трактовке). И изгонять их надо потому, что норманистские мифы, преподносимые от имени якобы «объективной науки» якобы «объективными исследователями» типа археологов Л.С.Клейна, Д.А. Мачинского, В.Я. Петрухина, филолога Е.А. Мельниковой, засоряют наше историческое сознание и тем самым не позволяют в истинном свете видеть наше прошлое, наше настоящее и наше будущее. Причем эти «объективные исследователи», используя свое невероятно огромное влияние в науке, всемерно противятся установлению исторической правды. А полное отсутствие у норманской теории истинных аргументов с лихвой компенсируют масштабным и беззастенчивым шельмованием доводов антинорманистов в глазах читателя, выросшего на идеях норманизма.
Есть еще одна причина, которая заставляет изгонять из нашей истории не принимавших в ней участие норманнов - это антирусская направленность норманской теории, порожденной русофобскими настроениями части шведского общества начала XVII столетия. И эта направленность норманской теории с особенной силой была явлена всему миру сверхизвестными «норманистами» - вождями Третьего рейха, стремившимися посредством ее идеологически обосновать агрессию против СССР, чуть не обернувшейся для нас катастрофой. Как втолковывал немцам в «Майн кампф» Гитлер, «организация русского государственного образования не была результатом государственно-политических способностей славянства в России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение создавать государство». Поэтому, вещал он, «сама судьба как бы хочет указать нам путь своим перстом: вручив участь России большевикам, она лишила русский народ того разума, который породил и до сих пор поддерживал его государственное существование». Фюреру в унисон вторил Гиммлер: «Этот низкопробный людской сброд, славяне, сегодня столь же не способны поддерживать порядок, как не были способны много столетий назад, когда эти люди призывали варягов, когда они приглашали Рюриков»[24].
