Пятидесятилетний командующий 5-м военным районом Ли Цзунжэнь, хотя и обладал боевым опытом, как командующий был совершенно некомпетентен. Он проявлял большое внимание к вопросам международной политики, живо интересуясь взаимоотношениями СССР, США, Англии и Японии. Ориентировался на Соединенные Штаты. Во внутренней политике стоял на позициях Чан Кайши и внешне охотно выполнял все его указания. Насколько я мог понять из бесед с ним, в победу над Японией генерал не верил и на перспективы войны смотрел пессимистически. Эти взгляды он сумел привить и подчиненным. В вооруженной борьбе с японцами Ли придерживался тактики «замаливания». Но в глазах Чан Кайши он пользовался авторитетом и свой пост занимал прочно.

Бай Чунси, другой крупный лидер гуансийской клики, в то время занимал пост заместителя начальника генерального штаба и начальника управления боевой подготовки. Он происходил из помещичьей семьи, которая в дальнейшем стала заниматься торговлей. К 1941 г. Бай сколотил солидное состояние: он имел собственную землю и дома на общую сумму полмиллиона китайских долларов, а также вклады в банках на 200 тыс. гонконгских долларов. Его политическое мировоззрение сводилось к формуле: «доверять только тем, кто имеет деньги и звания, и властвовать над теми, кто не имеет ни того, ни другого». Во внешней политике Бай Чунси ориентировался на США и Англию и был противником укрепления взаимоотношений с СССР. Впрочем, он старался внешне показать свое уважение к СССР, вел даже разговоры об улучшении взаимоотношений с нами (в целях получения помощи), но, с другой стороны, старался внушить своим коллегам, что советам СССР ни в коем случае нельзя верить. Ярый враг КПК, он был сторонником прежде всего скрытых форм борьбы против нее. Разгром Новой 4-й армии и всех организаций КПК в Гуанси был осуществлен под его руководством и по его указаниям. Он лично разработал и предложил Чан Кайши план изгнания войск Новой 4-й армии и 18-й АГ из Цзянсу и Аньхоя. Под предлогом укрепления военной дисциплины и единого командования Бай Чунси всячески стремился подавить вооруженные силы КПК. Он питал надежды, что США и Англия помогут китайскому правительству в уничтожении коммунистов. Впрочем, за исключением бесед в узком кругу, Бай нигде открыто не призывал к борьбе против КПК.

Командир 21-й АГ Ли Пинсян был ярым приверженцем Ли и Бая и во всех политических и военных мероприятиях выполнял их волю.

Ли Цзишэнь в то время был инспектором юго-восточной ставки Чан Кайши. На этом посту он не имел никакой административной и военной власти. Формально считался руководителем партизанского движения, но фактически никакой самостоятельной роли в этом вопросе не играл. Правда, он не был столь консервативен, как Ли и Бай. Являясь противником Чан Кайши, Ли Цзишэнь боролся с ним на протяжении длительного времени и, видимо, за свои относительно прогрессивные взгляды был удален из центрального аппарата.

Командир 16-й АГ Ся Вэй руководил военными силами гуансийцев, непосредственно находившимися в провинции. Также был ярым приверженцем Ли и Бая.

В экономическом отношении Гуанси ни в чем не зависела от центрального правительства. Провинция граничила с Аннамом (Вьетнамом). Торговля контрабандными товарами как с Японией, так и с Аннамом велась в то время через порты Гуанчжоу, Пакхой, Янчжоу и др. Ею занимались и коммерсанты и военные; правительственные чиновники тоже не брезговали погреть руки. Даже центральное правительство в целях пополнения своих доходов прибегало к этому способу торговли. От обложения японских контрабандных товаров гуансийские милитаристы в среднем за год имели до 0,5 млн. кит. долл. Чунцин был бессилен вести борьбу с этим явлением, так как все лица, в обязанность которых входил контроль за этой торговлей, были подкуплены гуансийскими купцами, коммерсантами и даже правительственными чиновниками.

В проведении политических мероприятий гуансийцы также сохраняли определенную автономию. Все политические организации находились под их контролем. Чан Кайши был малопопулярен в Гуанси. Его портреты висели только в книжных магазинах, тогда как портреты Ли и Бая были развешаны повсеместно во всех крупных городах. Например, в кино, когда показывали Чан Кайши, в большинстве случаев зрители оставались сидеть, тогда как в Сычуани и других провинциях все вставали.

Даже организация «всесильного» Дай Ли не имела успеха в Гуанси. Зато разведка Бая, руководимая генералом Яном, молодым приспешником Бая, была поставлена неплохо. В первой половине 1941 г, она сумела провести разгром левых организаций и организаций КПК.

Бай и Ли сотрудничали с Чан Кайши и честно выполняли его указания в отношении КПК. Что же касается административных директив правительства и особенно политических, то они давали инструкции местным чиновникам, как выполнять их. Лидеры гуансийской клики признавали только Чан Кайши, с другими министрами они считались мало. Если директива центра была им выгодна, она выполнялась, если же она противоречила их интересам, ее попросту клали под сукно и саботировали.

Бай Чунси поддерживал тесные связи с Хэ Инцинем. Переписка между ними во время боев с Новой 4-й армией полностью подтверждала наличие сговора в вопросе уничтожения КПК и ее вооруженных сил.

Телеграммы по поводу ведения военных действий, адресованные Ли Цзунжэню и Ли Пинсяну Бай Чунси и Хэ Инцинем, были почти аналогичны. Разница заключалась в следующем: Хэ был ярым капитулянтом, тогда как Бай стоял за продолжение войны с японцами. Если он и был склонен к миру с японцами, то на более выгодных и подходящих для Китая условиях. Внешнеполитическая ориентация лидеров гуансийской клики была направлена на союз с Англией и США.

Изучая в то время взаимоотношения Чан Кайши с гуансийцами, я пришел к выводу, что, хотя гуансийские милитаристы сотрудничали с Чан Кайши и формально признавали его власть, они стремились сохранить полную самостоятельность своей провинции. Поэтому их союз с Чан Кайши был непрочен. В случае каких-либо политических осложнений можно было предположить почти наверняка, что они отказали бы ему в поддержке. Но пока Чан Кайши оставался у власти, гуансийцы старались не обострять с ним отношений, наоборот, стремились заслужить его доверие, чтобы получить соответствующие почетные посты, а с ними и положение.

В свою очередь Чан Кайши умело использовал гуансийских милитаристов в борьбе против КПК, но одновременно стремился прибрать к рукам и саму провинцию. Посылая туда правительственные войска, прибирая к рукам военную школу в Гуйлине, Чан Кайши стремился создать в гуансийском стане вооруженный кулак, который бы он мог в нужный момент использовать для борьбы со своими соперниками. Чан Кайши старался подорвать военную силу гуансийской клики, вливая в гуансийскую армию пополнения из других провинций. Однако это ему удавалось плохо: Бай и Ли не допускали этого.

Гуансийские лидеры все же понимали, что будущее не сулит им светлых перспектив. Рассчитывать на большой успех в борьбе с Чан Кайши они не могли: клика была малочисленна, ее лидеры непопулярны и малоизвестны в стране, они были бедны по сравнению с Кунами, Сунами и К°, поддерживающими Чан Кайши. Поэтому они стремились по возможности не ссориться с ним.

Один из важнейших вопросов, который встал перед нашей страной к лету 1941 г., накануне гитлеровского вторжения, и в решении которого пришлось принять участие и нам в далеком Чунцине: в каком направлении развернется дальнейшая агрессия японского империализма? Все понимали, что войны на западе нам не избежать. А на востоке? Проявят ли японские милитаристы в этом случае солидарность со своими союзниками по «оси» и ударят нам в спину? Или…

В тот период посол А. С. Панюшкин и я получили официальные указания из Москвы взвесить всю обстановку и твердо сказать, куда, по нашему мнению, на данном этапе пойдут японцы. Москва ждала от нас, находившихся ближе к источнику вероятного удара с востока, варившихся в котле дальневосточной дипломатии, по возможности ясного и четкого ответа па этот вопрос.