Проводя курс на уклонение от активных боевых действий с японскими захватчиками, Мао Цзэдун постарался свое положение обосновать теорией, специально разработанной им для руководства партией и войсками. Он утверждал, что война с Японией пройдет три «стратегических этапа»:
1) наступление японских войск, отступление и оборона китайских;
2) «равновесие сил», когда японская армия уже не сможет вести наступление, а китайская еще не в состоянии развернуть генеральное наступление на противника;
3) контрнаступление китайских войск и разгром японских.
Если следовать схеме Мао Цзэдуна, то с 1939 г. японо-китайская война вступила во второй стратегический этап — накопления сил для перехода в генеральное контрнаступление на японцев, которые якобы утратили боеспособность для дальнейшей экспансии в Китае. Мао считал, что на втором этапе «противник… перейдет к стратегической обороне», китайские регулярные войска (в том числе и регулярные части КПК) тоже будут «находиться в обороне на фронтах», а «основное значение будет иметь партизанская война…»[44].
Из всего этого вытекал основной вывод Мао Цзэдуна: войска КПК на втором этапе свертывают активные боевые действия против японцев и стремятся накопить силы и оружие для дальнейшей борьбы. С кем, против кого — это показало будущее.
Как известно, теория должна подтверждаться практикой, тем более если это сказано человеком, к словам которого прислушивался народ, а подчиненные или зависимые от него организации и люди выполняли их как директиву.
Правильно ли Мао Цзэдун оценивал силы Японии, которая, по его мнению, к концу 1938 г. израсходовала свои возможности и резервы и дальше не могла вести наступательные действия в Китае? На этот вопрос можно твердо ответить — нет.
Япония, оккупировав значительную часть территории Китая и его главные промышленные центры, приступила к освоению захваченных районов. Начавшаяся вторая мировая война заставила японское руководство пересмотреть свои стратегические планы с учетом обстановки, складывающейся на Западе. Понимал ли это Мао? Японский военно-морской флот и значительная часть ВВС еще не включились в войну. Исходя из всего этого, японские милитаристы, очевидно, пришли к выводу, что лучшего времени для реализации своих экспансионистских планов в Юго-Восточной Азии у них не будет. Ясно, что не бессилие заставило Японию приостановить дальнейший захват территории Китая, а новая обстановка на мировой арене. Утверждение Мао Цзэдуна, что на новом «стратегическом этапе» будет происходить накопление сил для перехода в контрнаступление, также не соответствовало действительности. Я не говорю о людских мобилизационных ресурсах Китая — их было больше чем достаточно. Но Китай был раздроблен территориально и политически. В стране по-прежнему действовали милитаристы, которые в любой момент могли переметнуться в лагерь захватчиков. При расколе, который существовал в то время в Китае, трудно было сказать, кто кого считал для себя врагом номер один. Гоминьдан и КПК, входя в единый фронт, открыто враждовали друг с другом, и в тот период не было сил, которые могли бы размотать клубок их противоречий.
Для накопления сил против Японии как у гоминьдана, так и у КПК не было ни развитой промышленности, ни достаточного количества оружия. Накопить оружие за счет ввоза его из-за границы было невозможно. В Китае не хватало вооружения даже для организации обороны. Империалисты Запада продолжали смотреть на Китай как на разменную монету. Обещали, но реально пока ничего не давали, а когда начали предоставлять помощь сражающемуся Китаю, она оказалась и запоздалой и недостаточной: китайский фронт не смог стать существенной преградой на пути реализации новых стратегических планов японских милитаристов и не помешал им ринуться в новые военные авантюры.
Чжоу Эньлай и Дун Биу при встречах с нами, советскими работниками, категорически отказывались обсуждать вопросы военных действий войск КПК. Они всячески пытались доказать, что войска гоминьдана готовятся к решительному наступлению на Особый район. То, что Особый район был блокирован, это факт, но ни один милитарист с начала японо-китайской войны не решался наступать на него.
После неудачного наступления войск Чан Кайши с целью ликвидации японской группировки в районе Уханя (декабрь 1939 г.) на всех фронтах наступило затишье. Только во второй половине 1940 г. командование 8-й и Новой 4-й армий организовало крупную партизанскую операцию, которая вошла в историю антияпонской войны под названием «битва ста полков», — единственное с начала войны и до августа 1945 г. крупное наступление народных армий против японских захватчиков. В нем участвовало более 400 тыс. бойцов. Несмотря на свои масштабы, наступление имело ограниченную оперативную задачу: внезапным одновременным ударом по гарнизонам и коммуникациям противника дезорганизовать его тылы, нарушить связь, создать благоприятную обстановку для расширения территории Освобожденных районов и установления взаимодействия между ними. За три с половиной месяца боев народные армии вывели из строя более 20 тыс. вражеских солдат и офицеров, освободили от противника территорию с населением более 5 млн. человек. Но в ноябре 1940 г. японцы развернули контрнаступление и вынудили народные армии отойти на исходные позиции. После «битвы ста полков» японское командование усилило военные операции против Освобожденных районов.
Эта операция не была согласована с Чан Кайши и его генеральным штабом, более того, была засекречена от центрального правительства. Это не могло не отразиться на взаимодействии войск КПК и гоминьдана. Изолированная «битва ста полков» насторожила Чан Кайши, который решил, что войска КПК стремятся захватить больше территории Северного Китая и закрепить ее за собой, не допуская туда войска и администрацию центрального правительства.
После «битвы ста полков» основные армейские силы КПК по настоянию Мао Цзэдуна, по существу, прекратили войну с японцами. Пассивность войск КПК особенно проявилась после разгрома штабной колонны Новой 4-й армии. С этого момента о едином фронте гоминьдана и КПК в борьбе с агрессором можно было говорить лишь формально. В дальнейшем основными помыслами Мао Цзэдуна была не борьба с интервентами, а сбережение и по возможности увеличение и лучшее вооружение своих войск, расширение и создание новых баз и районов под руководством КПК. Мао Цзэдун выдвинул перед КПК задачу: иметь под своим влиянием районы с населением не 100 млн. человек, что якобы было достигнуто в 1940 г., а до 200 млн. человек, иметь армию численностью не менее миллиона солдат с хорошим вооружением и т. д.
Некоторые военные деятели КПК под давлением Мао Цзэдуна распространяли версию, что эти цели и задачи были бы достигнуты другими силами и другими (партизанскими) методами, если бы не «битва ста полков», которая якобы служила не интересам Китая и КПК, а понадобилась для предотвращения японской агрессии против Советского Союза. Мао Цзэдун объяснял принятое им решение об этой битве желанием сорвать «дальневосточный Мюнхен» и новое японское наступление. На самом деле это было не так.
Стремясь расширить районы влияния КПК, Мао Цзэдун намеревался также накопить силы для борьбы за власть в Китае. Трудно было сказать, кого Мао Цзэдун считал наиболее опасным противником — японцев или Чан Кайши. Ведь впоследствии выяснилось, что не без ведома Мао Цзэдуна, более того, по его указанию долгое время поддерживалась связь высшего руководства КПК с японским оккупационным командованием. Факт позорный, но от него не спрячешься.
Было видно, что Мао Цзэдун и его группа разочарованы результатами войны с японцами в 1937–1940 гг., которую в основном вел Чан Кайши. Мао считал, что война с Японией была ему навязана Коминтерном, который якобы связал КПК руки в рамках единого фронта с гоминьданом, что в военных действиях с японцами КПК мало приобретала, но многое теряла, поскольку помощь Китаю со стороны западных держав и Советского Союза шла центральному правительству, т. е. Чан Кайши, а последний ничем не помогал КПК и ее вооруженным силам. Понятно, что Мао Цзэдун, преследуя в качестве основной цели в будущем захват всей власти в Китае, стремился получить как можно больше современного оружия и создать базу для борьбы с гоминьданом. Вопросы войны с японскими захватчиками отходили для него на второй план.
