Взвод бронемашин состоял из шести немецких броневиков производства 1934 г. Броневики были вооружены пулеметами, только один 20 мм пушкой. Машины открытые, только с железными сетками, имели скорость 60 км/час. Венцом программы был танковый взвод — три старых легких танка типа «Виккерс».
Смотр показал чрезвычайно слабую стрелковую подготовку солдат. Выявились плохое прицеливание, заряжание, неумение ставить прицел, не глядя на него, неправильная постановка приклада в плечо, неустойчивое положение винтовки при стрельбе сидя и т. п. Это еще в большей степени относилось к подготовке пулеметчиков. Пулеметный расчет получил самую примитивную задачу — обстрелять огневую точку противника. В течение 15 минут расчет копался у пулемета, но не только не открыл огонь, но и не сумел более или менее точно произвести наводку пулеметов в цель. Стрельбы показали, что огневой подготовке в китайской армии не уделялось никакого внимания. Особенно плохо обстояло дело с подготовкой пулеметчиков. Офицеры пулеметных рот (комвзвода и комроты) не могли ответить на простейшие вопросы по баллистике.
Во время проверки знания уставов офицерским составом следили лишь за точностью ответа по уставу (слово в слово), при этом учитывалось, сколько при ответе пропущено иероглифов. Между тем уставы офицеры знали плохо. Не лучше обстояло дело с полевой подготовкой. Офицеры штабов проявляли поразительное неумение разбираться в обстановке на местности, пользоваться картой. Например, в первый день смотра руководитель занятий и начальник штаба в течение 30 минут не смогли привести военного министра на командирский пункт. На другой день повторилось то же самое.
По выправке и четкости выполнения упражнений выделялись полицейские, правда, колоть штыком не умели и они.
…Начались тактические учения. Взвод получил задачу оборонять район по фронту 150–200 м, в глубину 100–150 м. Командир взвода расположил два отделения на переднем крае, одно (с задачей контратаки) — в глубине. Огневой задачи этому отделению поставлено не было. По условиям местности оно и не могло вести огонь, кроме как по району расположения взвода. Взвод тяжелых пулеметов был расположен так, что не мог оказывать огневого воздействия на «противника» (до момента его вклинения в район обороны взвода). Огневая мощь взвода, таким образом, сократилась до минимума, и, конечно, это отрицательно сказалось на ведении боя перед передним краем, «Противник» получил возможность наступать малыми силами, с минимальными потерями, и он этим не замедлил воспользоваться. Я увидел нечто для себя удивительное — атаку переднего края взводной обороны силами только двух отделений. Это было возможно только на занятиях в китайской армии!
Во время тактических учений командиры не производили разведку местности. Приказ на занятие обороны отдавался на местности, откуда не было видно не только района обороны, но ж всего переднего края.
Управление боем взвода как в обороне, так и в наступлении ограничивалось исключительно голосом командира взвода. Вначале меня поражало: ни один нижестоящий командир не проявлял инициативы, пока не получал указаний свыше. В дальнейшем я понял, что это положение общепринято в китайской армии. Конечно, противник по голосу легко мог определить местонахождение самого командира и всего подразделения. Во время же сильной стрельбы команды голосом вовсе не слышны, следовательно, могла быть нарушена связь и отделение могло лишиться руководства. Тем не менее никаких условных сигналов не применялось.
У нас было принято считать, что китайцы упорно держат оборону. Но на занятиях 12 июня можно было наблюдать совсем иное. Взвод, находившийся на правом фланге обороны роты, без всякого нажима со стороны «противника» оставил свой район обороны. А между тем перед фронтом взвода не было даже видно наступающих солдат. Получилось, что взвод, отошедший в тыл, помог «противнику» без потерь захватить свою позицию и одновременно ухудшил положение своего соседа и всей роты. Между тем обороняющиеся занимали сравнительно выгодные позиции. Перед их передним краем находилась лощина в 100–150 м, чтобы преодолеть ее, «противнику» надо было затратить немало трудов и понести потери.
Я отметил еще один момент тактической шаблонности: наступающий «противник», пройдя лощину без какого-либо огневого противодействия со стороны обороняющихся и видя, что в районе обороны никого нет, все же с криком «ура!» атаковал высоту, где раньше взвод занимал оборону. Китайское руководство было в восторге: обманули «противника»! Он ударил в пустое место! Ясно, что обман противника в современном бою проходит не так. Чтобы действительно ввести противника в заблуждение, необходимо в районе обороны оставить кое-какие огневые средства, которые бы вели огонь, создавали бы впечатление, что оборона жива. Эти бойцы отходят незаметно в самый последний момент перед броском противника в атаку. Вот так противник действительно бывает обманут.
Шаблонное применение в китайской армии современных методов ведения боя, без учета местности, подготовленности войск, главное, без подготовленности самого командного состава, свидетельствовало о том, что тактическая подготовка роты, взвода не отвечала современным требованиям ведения войны.
Современная групповая тактика была принята в китайской армии еще в начале 30-х годов. Однако в боевой обстановке часто применялась линейная тактика. Это особенно наглядно выразилось в боях в провинции Шаньси в мае 1941 г. и при обороне р. Хуанхэ. Китайские уставы в большинстве своем были переведены с иностранных, главным образом немецких и японских.
На тактических занятиях в моем присутствии применялось чрезвычайно много условностей. Значительная часть их не вызывалась тактической целесообразностью и вместо положительного превращалась в отрицательный фактор, создающий явно абсурдную тактическую обстановку. Например, по заданию руководства китайцы применили дымовую завесу. Дым пустили на переднем крае обороны, направление ветра было в сторону наступающего, дымовая завеса образовалась перед передним краем. Встал вопрос: кто ее применил? Китайское руководство ответило: дым пустил наступающий противник! С этим можно было бы согласиться: наступающему выгодно, прикрываясь дымом, без потерь подойти к переднему краю. Но каким образом дым пустили из района обороны, как мог «противник» попасть сюда? Получаю ответ: это «условно». Когда же нами было указано на нецелесообразность применения таких условностей, нашелся другой вариант оправдания этой нелепой затеи: «дым пустили для прикрытия отхода наших войск и перегруппировки внутри обороны». Последнее тоже не вызывалось обстановкой. Все это свидетельствовало о том, что комсостав китайской армии, начитавшись переводных уставов, где сказано о применении дыма, практически на занятиях в поле их не применял, а если и применял, то в таком же искаженном виде, как описано выше.
На следующий день дым применяли уже против наступающей стороны. Погода стояла тихая, дым, пущенный из шашки, шел столбом кверху. Возник вопрос: какая целесообразность применять дым в таких условиях?
Однако никто из присутствующих не обратил на это внимания. Я имел возможность лишний раз убедиться, насколько сильны были шаблоны в китайской армии: раз в задании есть дым, то его надо применять обязательно, хотя бы это было и во вред обучению.
Основными задачами смотров в любой армии являются, как известно, выявление недостатков боевой подготовки войск и перестройка на основе этих данных системы их подготовки. Ничего подобного не было в китайской армии. Смотр боевой подготовки здесь сводился к показухе, к поверхностному ознакомлению с частями. Боевое обучение в китайской армии находилось на низком уровне. Современные требования уставов применялись формально и по шаблону.
Для ведения наступательных действий против японцев в широких масштабах китайская армия была плохо подготовлена и имела мало огневых средств. Она могла проводить частные наступательные операции, да и то после долгой и тщательной подготовки. Могла бы успешно громить изолированные японские гарнизоны до дивизии включительно. Очень мешало бездорожье и недостаток транспортных средств для маневра. Активно же обороняться, используя выгоды пересеченной местности, эта армия была вполне способна. Для активной обороны средств и сил хватало, что и было затем доказано во время наступательных действий японской армии в 1941 г.
