Министр Нокс, более терпеливый, чем Кинг, написал Нимицу: «Конечно, мы с нетерпением и беспокойством ждем сообщений от Гормли и Вас относительно обстановки на Соломоновых островах. Потери, понесенные до настоящего времени, хотя и тяжелы, но не сравнимы с теми, что мы можем иметь, когда перейдем от обороны к наступлению».

После того как Тернер прибыл в Нумеа 13 августа, Гормли наконец смог сообщить больше деталей операции «Уочтауэр» Нимицу, который немедленно отправил информацию Кингу. Оказалось, что Гуадалканал не был так уж хорошо защищен, так как большинство японцев там были строительными рабочими. Американские морские пехотинцы достигли летной полосы через день после высадки, и быстро подготовили ее к использованию. Меньший по размеру Тулаги, лежащий в 19 милях к северу от Гуадалканала, был хорошо защищен, но морские пехотинцы разбили врага и там, то на соседних островках. Вражеские воздушные налеты замедляли разгрузку, один из транспортов почти полностью сгорел, были серьезно повреждены два эсминца. В районе Гуадалканала — Тулаги было оставлено около 16 ООО морских пехотинцев с ничтожно малым количеством боеприпасов.

Что касается ночного сражения у острова Саво, причинами поражения союзников явились, по-видимому, усталость, неопытность и, возможно, неправильное развертывание сил. Еще одной причиной, возможно, было то, что во время удара японцев командир группы атакуемых судов, контр-адмирал британского Королевского флота В. А.К. Крачли, был на совещании у адмирала Тернера на его флагманском судне — транспорте «Мак-Коулина расстоянии 15–25 миль от места боя. Потери союзников в сражении были оценены в 1000 убитых и 700 раненых.

Ни одно из объяснений не удовлетворило Нимица. Он не мог понять, как его корабли, на которых были радиолокаторы, в распоряжении которых имелась воздушная разведка, были настолько не готовы отразить нападение или почему они реагировали так вяло, — но он намеревался это узнать. Уже 19 августа в сводке командования Тихоокеанским флотом отмечалось: «Наши потери были тяжелы, и до сих пор мы не можем объяснить, почему. Противник, видимо, понес незначительный ущерб или вообще не понес никакого».

Тем временем, 16 августа было перехвачено сообщение японского радио о высадке американских рэйнджеров на аттол Макин. Хотя морские пехотинцы явно столкнулись с более ожесточенным сопротивлением, чем ожидали, 19 августа с подводной лодки <?Аргонаут» по пути назад в Перл-Харбор сообщили, что операция была успешной. Однако не было ни намека на то, что нападение как-то повлияло на японцев и заставило их перераспределить силы.

Генерал Макартур был предупрежден радиоразведкой о намерении японцев перейти горы Оуэн-Стэнли и захватить Порт-Морсби, но его силы не были достаточно многочисленны, чтобы противостоять продвижению противника. В конце июля несколько тысяч японцев высадились в порту Буна, отделенном от Морсби горной цепью. Именно поэтому Макартур обратился к Комитету начальников штабов с просьбой выделить ему достаточно войск, чтобы позволить ему удержать позиции в Новой Гвинее. В то же самое время Тернер убеждал

Гормли в необходимости немедленно прислать подкрепление, чтобы сохранить американскую базу на Соломоновых островах.

Ночью 18 августа с японских эсминцев к востоку от американских позиций на Гуадалканале высадилось приблизительно 900 человек, а затем была произведена краткая бомбардировка расположения американских морских пехотинцев на Гуадалканале и Тулаги. 21 августа вскоре после полуночи японский десант предпринял атаку, но был полностью разбит в результате продолжавшегося весь день боя с морскими пехотинцами. По небольшой численности десанта было понятно, что японцы сильно недооценили число морских пехотинцев на островах. Теперь, когда они узнали правду, надо было ждать прибытия гораздо более многочисленных сил.

В середине августа, в результате анализа разведданных о передвижениях сил противника, американцы выяснили, что в Труке, японской базе в 700 милях к северу от Рабаула, дислоцируется обновленный флот авианосцев. В штабе командования Тихоокеанским флотом много размышляли относительно того, предназначались ли эти корабли для поддержки японского десанта в порту Буна или будут использованы для возвращения Гуадалканал, или и для того, и для другого.

15 августа четыре американских эсминца, загруженные бензином, боеприпасами и командами обслуживания вышли в направлении острова Саво, в пролив Железное Дно — так его прозвали потому, что там затонуло множество судов. 20 августа с юго-востока подошел эскортный авианосец, и самолеты с него перебазировались на захваченную летную полосу Гуадалканала, которая теперь называлась Гендерсон-филд. Тем временем адмирал Флетчер со своим соединением, состоящим из трех авианосцев, в том числе из с Энтерпрайза, прикрываемого линкором «Норт Кэролайн», осуществлял патрулирование к юго-востоку от Гуадалканала, охраняя морские коммуникации, но оставаясь по возможности вне зоны действия вражеских разведывательных самолетов.

Несмотря на предосторожности Флетчера, японцы явно знали о его присутствии, поскольку они направили из Трука к Гуадалканалу несколько своих авианосцев для удара по американскому оперативному соединению. В результате 24 августа произошел бой при Восточных Соломоновых островах. Соединение Флетчера было ослаблено, так как накануне группа кораблей во главе с авианосцем «Уосп» ушла на юг для заправки топливом. Тем не менее Флетчер справился с ситуацией и атаковал японцев, потопив легкий авианосец «Рюдзе». Самолеты с «Секаку» и «Дзуйкаку» тремя бомбами поразили «Энтерпрайз», уничтожив подъемники, разрушив жилые помещения, пробив обшивку борта и убив 74 человека. Но несмотря на повреждения, корабль смог дойти до Перл-Харбор своим ходом и встать на ремонт. После этого сражения адмирал Гормли приказал, чтобы авианосцы пересекали 10-ю параллель, только преследуя неприятеля.

В последний день августа «Саратога», флагманский корабль адмирала Флетчера, патрулировавший к востоку от Сан-Кристобаля, был поражен торпедой, выпущенной с японской субмарины. Второй раз за один год! «Саратога» также проследовала в Перл-Харбор для ремонта. Поскольку Флетчер был легко ранен, Нимиц смог предоставить ему отпуск, чтобы у него появилось хоть немного времени для необходимого отдыха. Позднее он оставил морскую службу с репутацией неудачника. Некоторые (только не Нимиц) даже считали его неудачи следствием некомпетентности. Под его командованием два авианосца были потеряны, и еще два получили серьезные повреждения. В его единственном безусловно победном сражении, при Мидуэе, ему пришлось отказаться от командования, и почти все лавры досталось адмиралу Спрюэнсу. После отпуска Флетчер должен был временно отбыть в Вашингтон, чтобы на него мог взглянуть скептик Кинг.

Адмирал Нимиц уже послал «Хорнет» на юг. Он и «Уосп» были единственными американскими авианосцами на Тихом океане, оставшимися к сентябрю в боеспособном состоянии. Нимиц в письме к главнокомандующему высказывал мысль, что авианосцы не должны использоваться при выполнении второй и третьей задач наступления на Рабаул. В противном случае, указывал он, оказавшись в ограниченном пространстве Кораллового и Соломонова морей, они были бы легко досягаемы с вражеских аэродромов, и для вражеских субмарин определить их местонахождение также не составит труда. Он настаивал, что поддержка этих операций должна обеспечиваться авиацией наземного базирования, и он требовал, чтобы больше самолетов, особенно пикирующих бомбардировщиков, дислоцировалось на береговых базах. Завершил он письмо так: «Слишком много задач предстоит решать в будущем с помощью наших слишком немногочисленных авианосцев, чтобы посылать их почти что на верную гибель ради задач, которые могут быть решены другими средствами».

На фоне всех сложностей в сентябре все же были и забавные моменты, один из которых пришелся на середину ночи. Однажды в три часа дежурный офицер штаба вызвал лейтенанта Ламара, чтобы спросить, стоит ли разбудить адмирала Нимица. С Гуадалканала от генерала Вандегрифта только что было получена очень странная радиограмма. Генерал просил прислать сто двадцать дюжин презервативов, то есть 14 400 штук. Требование было довольно неожиданным, так как единственными женщинами на Гуадалканале были местные жительницы, и навряд ли кто-нибудь из них заходил за передний край круговой обороны. Так как во флоте контрацептивы распределялись медицинским отделом, Ламар, вместо того чтобы будить адмирала, позвонил доктору Жендро, который случайно оказался той ночью на дежурстве.