Через два дня все это привез на берег Нуньо да Силва.
Находясь в селении, Гомес Ренгифо сообщил Лопесу, что Дрейк приказал найти Хуана Гомеса, пилота стоявшего в порту судна, и его матросов. Они должны были помочь англичанам доставить на «Золотую лань» запас дров. В противном случае Дрейк угрожал сжечь упомянутое судно. Кроме того, энкомендеро дал понять Лопесу, что им следует навестить Дрейка и попытаться уговорить его не сжигать призовое судно, а также дома и церковь. На «Золотую лань» они решили отправиться на следующий день после обеда, так как это должна была быть среда первой недели Великого поста, и им не хотелось осквернить себя поеданием мясных блюд, которыми Дрейк наверняка угостил бы их.
Когда Лопес и Гомес Ренгифо, сопровождаемые еще несколькими испанцами, прибыли на борт английского галеона, Дрейк пригласил их спуститься под палубу. Там он показал гостям груду серебра, пушки и военное снаряжение, после чего предложил перекусить. Они вежливо отказались, заявив, что уже покушали на берегу. Тогда капитан приказал принести им немного вина. Выпив, гости представили Дрейку свою просьбу. Они умоляли его не сжигать стоявшее в порту судно, поскольку на нем не было ценных вещей, а только кое-какие продукты, принадлежавшие местным беднякам. Дрейк ответил им:
— Пусть объявится пилот этого судна и придет поговорить со мной — тогда все будет хорошо. А если он не объявится…
Тут капитан красноречиво провел рукой по горлу, намекая испанцам, что пилота могут ждать крупные неприятности.
Покидая «Золотую лань», Лопес и другие сеньоры получили от Дрейка приглашение посетить его на следующий день, в четверг, чтобы вместе пообедать. Испанцы дали на это свое согласие, но, очутившись на берегу, решили больше не возвращаться на английский корабль. Старший алькальд Гаспар де Варгас все же приказал Хуану Гомесу исполнить требование Дрейка и обеспечить его судно запасом дров; при этом сам Гомес не захотел встретиться с командиром корсаров, опасаясь, как бы тот не прихватил его с собой в качестве лоцмана.
Капитан «Золотой лани» не стал сжигать испанское судно, однако велел своим матросам сломать на нем бушприт и уничтожить грот-марсель. Кроме того, англичане забрали с него большую партию одежды, 25 бочонков для хранения воды и несколько глиняных кружек. Чтобы разместить эти трофеи на борту галеона, пришлось выбросить за борт значительную часть провианта.
В четверг 16 апреля, в день омовения ног беднякам на Страстной неделе, Дрейк послал на берег за Лопесом и Гомесом Ренгифо, но первый к тому времени уже покинул Гуатулько, а второй нашел предлог, чтобы отказаться от приглашения. В три часа пополудни оба корабля Дрейка подняли паруса и двинулись в открытое море. Перед выходом из порта от «Золотой лани» по направлению к испанскому судну отплыла шлюпка, в которой находился Нуньо да Силва.
Почему Дрейк отпустил этого португальского пилота, остается загадкой. Испанцы, находившиеся в плену на борту «Золотой лани», неоднократно видели, что португалец участвовал в протестантских богослужениях, и да Силвой неизбежно должна была заинтересоваться инквизиция. Возможно, Дрейк договорился с португальским пилотом о том, что он наведет испанцев на ложный след относительно дальнейших планов англичан. Как бы то ни было, очутившись на берегу, да Силва написал краткий отчет об экспедиции Дрейка, в котором отметил, что английский капитан освободил его, не заплатив ему ни пенни за некогда реквизированные на его судне товары. Проведя в Гуатулько около месяца, португалец был отправлен оттуда в Мехико, где 20 мая его допросил вице-король. Через три дня да Силву передали следователям инквизиции. Позже, когда следователи получили информацию об экспедиции Дрейка от кого-то из испанских пленников, португальского пилота заподозрили в ереси и подвергли пыткам, однако показания, которые он дал инквизиторам, пока что не обнаружены. Мартин Энрикес, назначенный вице-королем Перу в 1580 году, пожелал забрать да Силву с собой, и 16 декабря того же года инквизиторы дали на это свое согласие. Однако уже 24 декабря, после получения новой информации о еретических взглядах и деяниях португальского пилота, они изменили свое решение. Новый вице-король Новой Испании, граф де Корунья, стал на сторону инквизиции, так что Мартину Энрикесу пришлось уехать без Нуньо да Силвы. В 1582 году португалец был послан на аутодафе и приговорен к изгнанию из Индий. В том же году его отправили на галеонах «серебряного флота» в Испанию.
Показания под присягой Нуньо да Силвы содержат весьма любопытное описание Дрейка и некоторых членов его команды:
«Этого англичанина зовут Фрэнсис Дрейк, и ему 38 лет. Возможно, ему на два года больше или меньше. Он приземист, коренаст и весьма крепок. У него красивое лицо, красноватый оттенок кожи и белокурая борода. На правой щеке имеется след раны от стрелы, которую не видно, если специально не присматриваться. В одной ноге засела пуля от аркебузы, которою выстрелили в него в Индиях. Он [великий мореход], сын и родственник моряков — в частности Джона Хокинса, в команде которого он находился долгое время. С ним находится его брат Томас Дрейк, который служит моряком, как любой другой член команды. Томасу Дрейку 22 года, у него хорошее телосложение и красивая короткая борода. Он низкого роста, но широкоплеч и решителен. Он — хороший моряк. Фрэнсис Дрейк, как все утверждали, взял с собой из Англии 270 человек (очевидно, ошибка; подразумевались 170 человек. — В. Г.), среди которых имеются те, к кому он особенно благоволит и усаживает за свой стол, а именно: капитан, пилот и доктор. Он также читает псалмы и проповедует.
Многие его люди умерли при прохождении [Магелланова] пролива. Покидая порт Гуатулько, он имел в команде не более восьмидесяти человек, из которых восемь были юнгами…
Фрэнсис Дрейк везет с собой три книги по навигации. Одна из них — на французском языке, другая — на английском. Третья — это „Открытия“ Магеллана, но на каком она языке, свидетель не знает. Фрэнсис Дрейк хранит книгу, в которую он заносит сведения о своем плавании и в которой изображает птиц, деревья и морских львов. Он знает толк в рисовании и имеет при себе мальчика, своего родственника (Джона Дрейка. — В. Г.), который — отличный художник. Когда они оба закрываются в его каюте, они всегда рисуют».
А вот еще одно интересное замечание Нуньо да Силвы, характеризующее Дрейка как опытного мореплавателя:
«На захваченных судах первое, что он забирал себе, — это навигационные карты, астролябии, компасы и магнитные стрелки, которые он выбрасывал в море, если не хотел каким-либо образом использовать».
На военном совете, собранном на борту «Золотой лани», Дрейк и его ближайшие помощники еще раз обсудили вопрос о том, каким путем им следует возвращаться в Англию. Предложение идти назад через Магелланов пролив было сразу же отвергнуто — как из-за плохих условий навигации в зоне пролива, так и ввиду возможности испанской засады. Искать северный проход в Атлантический океан участники экспедиции тоже не желали. Оставался третий путь, наиболее длительный — через Тихий океан в Ост-Индию, а потом через Индийский океан, мимо южной оконечности Африки — в Атлантику.
До Гуама и Филиппинских островов Дрейк мог пройти, руководствуясь захваченными у испанцев новейшими картами и лоциями, однако проблема заключалась в том, что «Золотая лань» к тому времени была чересчур перегружена — на ее борту находилось от 25 до 30 тонн драгоценных металлов и 10–15 тонн артиллерийского вооружения и боеприпасов. В случае возможного преследования англичан испанскими военными кораблями у них было мало шансов уйти от погони. Можно предположить, что Дрейк решил забраться как можно дальше на север, чтобы сбить испанцев со следа, отсидеться в укромной бухте и только потом, подготовив корабль к длительному плаванию и дождавшись благоприятных сезонных ветров, пуститься через Тихий океан на запад, в Ост-Индию. Во всяком случае, его дальнейшие действия отлично коррелируют с подобного рода предположениями.
