Утром 21 октября на западном мысе опять появилась группа испанцев под белым флагом. Капитан взял один из пинасов и отправился на переговоры. Однако когда англичане находились в одном кабельтове от берега, испанцы вдруг развернулись и в испуге бросились в лесные заросли. Едва киль пинаса коснулся песчаного дна, Дрейк спрыгнул в волны прибоя и вышел на берег. Продемонстрировав испанцам, что он не боится их, капитан все же не стал искушать судьбу, махнул в сторону зарослей рукой и опять вернулся на борт пинаса.

Спустя короткое время испанцы отважились выйти из леса. На переговоры они отправили молодого человека, который вплавь добрался до пинаса и передал корсарам послание от губернатора Картахены. Последний спрашивал, с какой целью иностранцы появились у побережья.

— Передайте губернатору, что я хочу торговать с вашими людьми, — сказал Дрейк парламентеру. — У меня имеются олово, жесть, одежда и иные товары, в которых вы нуждаетесь.

Молодой человек доставил это сообщение на берег, но вскоре вернулся к англичанам с новым посланием.

— Король запретил обмениваться с иностранцами какими-либо товарами, кроме пороха и пуль, — заявил он.

— Я прибыл сюда из моей страны, чтобы обменять свои товары на золото и серебро, — сказал Дрейк, — и не намерен возвращаться, пока не исполню свое намерение. Сдается мне, что у вас не будет времени для сна, если вы откажетесь честно торговать со мной.

После такого заверения капитан подарил парламентеру красивую рубашку и позволил ему уйти. Молодой человек обмотал рубашку вокруг головы, чтобы не замочить ее, и, спустившись за борт, быстро поплыл к берегу.

Больше в тот день к англичанам никто не пришел. Пинас вернулся к захваченным кораблям, и на ночь капитан приказал вахтенным не отходить от заряженных пушек.

22 октября, едва забрезжила заря, вахтенные увидели два испанских корабля, направлявшихся к их стоянке. Все люди были подняты по тревоге и заняли свои места в пинасах. Было ясно, что дон Франсиско Баамонде де Луго выслал эти фрегаты, чтобы уничтожить корсаров и вернуть захваченные суда. Неожиданно ветер стих и паруса испанских кораблей обвисли, как тряпки. Пинасы же англичан могли идти на веслах. Дрейк разделил своих людей на два ударных отряда: один пинас он отправил под командованием Джона Оксенхэма в сторону вооруженных фрегатов, а сам с другим пинасом поспешил к оставленным на якоре трофейным судам, чтобы не дать испанским солдатам, пересевшим в каноэ, овладеть ими.

Испанцы все же опередили Дрейка и первыми оказались на борту призов. Но увести их под прикрытие крепостной артиллерии они не успели. Устрашенные воинственными кличами англичан, приближавшихся к ним на пинасе, испанцы побросали свое оружие — аркебузы, пики, рапиры — и в панике стали прыгать в воду. Пока они плыли к берегу, корсары поднялись на борт трофейных парусников и стали совещаться, что делать с ними дальше. Выслушав мнения своих матросов, смысл которых сводился к невозможности обеспечить призы достаточным количеством людей, Дрейк решил не возвращать их испанцам. В итоге один из призов был затоплен, а второй сожжен.

После этого пинас капитана отправился к отряду Оксенхэма. Последний маневрировал вблизи двух военных фрегатов, не пытаясь их атаковать. Неожиданно подул сильный ветер с моря, принудивший пинасы англичан сместиться к входу в Картахенскую бухту; таким образом, они очутились между испанскими фрегатами и побережьем.

— Заходим в бухту! — отдал приказ Дрейк.

Испанцы, увидев, что неприятель сам себя загнал в ловушку, на всех парусах бросились догонять англичан. Шторм между тем разыгрался не на шутку. Заняв позицию с наветренной стороны от вражеских фрегатов, корсары оказались в более выгодном положении. Поскольку ветер и волны помешали испанцам приблизиться к пинасам противника, они развернули свои фрегаты и ушли под защиту крепостных орудий во внутреннюю гавань Картахены.

Буря, сопровождавшаяся тропическим ливнем, не стихала в течение четырех дней. На пятый день, 27 октября, в бухту вошел еще один испанский фрегат. Заметив приближавшиеся пинасы с вооруженными людьми, испанцы тут же повернули к берегу и выбросили свое судно на пляж. При этом они предусмотрительно отцепили руль и забрали все паруса, без которых корсары не могли увести судно с собой.

Комендант крепости Бокерон, охранявшей вход во внутреннюю гавань, внимательно следил за событиями во внешней гавани и немедленно выслал для охраны фрегата роту солдат — как пеших, так и конных. Когда пинасы приблизились к пляжу, на который выбросился испанский парусник, из близлежащих зарослей по ним открыли огонь из мушкетов. В ответ англичане выпалили в сторону испанцев из своих вертлюжных пушек, развернулись и отошли на безопасное расстояние.

Поскольку внутри Картахенской бухты надеяться на добычу не имело смысла, Дрейк приказал выйти через пролив Бока-Чика в открытое море и, убрав мачты, укрыться за грядой скал Лас-Серенас, лежавших в двух милях от побережья. Там можно было подстерегать суда, шедшие в Картахену и обратно. Однако из-за сильного волнения, угрожавшего выбросить пинасы на скалы, от этой затеи пришлось отказаться. Англичане снова вошли во внешнюю гавань, в которой провели еще шесть дней.

2 ноября испанцы предприняли новую попытку захватить вражеские пинасы. Они выслали вперед баркас и большое каноэ, в которых находились вооруженные мушкетами солдаты гарнизона и индейцы с луками и стрелами. Как только корсары двинулись им навстречу, солдаты и индейцы выстрелили в них из мушкетов и луков, после чего отступили к берегу и скрылись в лесных зарослях. Одновременно два испанских пинаса и буксируемый ими фрегат вышли из внутренней гавани и пошли на сближение с англичанами.

Дрейку пришлось обороняться. Он велел сцепить оба своих пинаса носами и окружить их боннетами — защитными конструкциями, которые должны были помешать неприятелю вести прицельный ружейный огонь и взять английские суда на абордаж. Маневрируя с помощью весел, корсары в течение двух или трех часов отстреливались от испанских солдат, держась от них на расстоянии полета мушкетной пули. В результате сражения в команде Дрейка был ранен лишь один человек. О потерях испанцев корсары не знали, но видели, что борта испанских судов прошиты ядрами в нескольких местах, а на одном из пинасов взорвался порох.

— Подойдем к ним поближе, — сказал Дрейк своим людям. — Может, удастся взять их.

Однако испанцы, догадавшись о намерениях корсаров и не имея возможности из-за противного ветра получить помощь со стороны буксируемого фрегата, немедленно ретировались.

Понимая, что испанские купцы теперь нескоро отважатся выходить из Картахены в море, а также учитывая, что устойчивые западные ветры в данный момент не позволят пинасам вернуться к Панамскому перешейку, Дрейк решил перенести морские операции к устью Магдалены. Там он рассчитывал не только подкараулить испанские торговые суда, но и пополнить запасы провизии.

3 ноября пинасы англичан двинулись вдоль побережья Новой Гранады на северо-восток и через два дня вышли в заданный район. Увы, здесь их ожидало горькое разочарование. Берег был пустынен. Индейцы по приказу испанских чиновников покинули свою деревню, забрали с собой продукты питания и угнали во внутренние районы провинции весь скот.

Неожиданно впередсмотрящий издал радостный крик:

— Слева по борту — парус!

Англичане увидели испанское судно, направлявшееся к устью Магдалены.

— Вот кто обеспечит нас провизией! — решил Дрейк и велел начать преследование.

Погоня, продолжавшаяся несколько часов, оказалась результативной; не ввязываясь в бой, испанец сдался. Корсары быстро осмотрели его трюмы и едва не взвыли от отчаяния — на борту приза не оказалось ни провизии, ни товаров, ни денег. Шкипер предъявил Дрейку вексель, который собирался обменять на продовольствие где-то на берегах Магдалены.

Отпустив испанцев на все четыре стороны, англичане продолжили свой путь в восточном направлении. Прошла еще неделя. Пинасы подошли к гавани Санта-Марты. Вооружившись подзорной трубой, капитан внимательно осмотрел рейд: