— А дальше?
— Все. Предложил его сюда подвезти, чтобы, значится, самолично в руки твои послание передал, но только он наотрез отказался и прочь побрел.
— И где оно?
— Ищу…
Скрипнула дверь, просунувшееся бородатое лицо, расплывшись в улыбке, пожелало всем присутствующим здравствовать многие лета.
— И тебе здоровья крепкого, — ответил Добрыня.
— Здравствуй, Кузьма. — Узнав в визитере своего конюха, я поинтересовался причиной визита: — Чего тебе?
— Здесь вещичка одна отыскалась, девки бают, что Добрыня Никитич обронил вроде, когда, значится, с Борькой-оболтусом, ну, быком нашим буйным, на смертный бой выходил. Косточки молодецкие размять, за справедливость побороться.
— Послание, — сообразил Добрыня. — А я его ищу…
Конюх подал мне свернутый в свиток кусок выбеленной бересты, перевязанный черной шелковой ленточкой и запечатанный сургучной печатью с оттиском перстня. Овальной формы контур, в котором расположен нахмуренный человеческий череп с пристроенным под острым подбородком округлым галстуком-бабочкой, сильно смахивающим на символ бесконечности — лежащую на боку восьмерку.
— И что это? — поинтересовался Добрыня, дождавшись, пока я ознакомлюсь с посланием.
— Завещание.
— Чье?
— Кощея.
— Какого? — инстинктивно спросил богатырь. Хотя какой еще Кощей может быть?
— Бессмертного…
ГЛАВА 2
Полна горница людей…
Наследство будем делить по-братски.
Каин
— Батюшка, кормилец наш, извольте откушать, — окликнула меня нянька. — Уж стол накрыт.
— Позже, — отмахнулся я, внимательно перечитывая Кощеево завещание. Он тут такого наплел…
— Так щи уж разогреты, а с ними и котлеты.
— Позже-позже…
— И кашка молочком парным заправлена да медком липовым подслащена…
— Потом.
— Так самовар уж пыхтит вовсю — старается, кипятком едва не обе… э… брызжет, в общем.
— Я же сказал — позже.
— Так наливочка клюквенная греется… Может, в погреб вернуть?
— Уже идем, — в один голос решили мы с Добрыней, поднимаясь на ноги. — Ничего не нужно убирать.
— Ах, вы ж, батюшки-светы, изголодались-то как! — как одна всплеснули руками няньки, восторженно глядя на наши решительные лица и движения.
— За встречу! — предложил я, не пытаясь изобрести паровоз там, где еще по деревьям лазят.
— За встречу, — согласился богатырь, подняв кубок.
— А вы чего замерли, словно сфинксы египетские, — прикрикнул я на робко замерших нянек. — А ну-ка взяли по чарке.
Возражений не последовало. Равно как и промедления…
Выпив за встречу, я причмокнул, наслаждаясь густым букетом наливки, — к слову сказать, клюква основной компонент, на котором ее настаивают, но отнюдь не единственный, — и пододвинул к себе миску со щами.
— Хороша наливочка, — крякнул Добрыня, проявив богатырскую солидарность.
Няньки согласно закивали, но чувство долга победило искус, и они, отвесив низкий поклон, при исполнении которого у меня возникли сомнения: не перевесят ли их роскошные бюсты? — но обошлось, — и поспешили в комнату Ванюшки. Чтобы быть под рукой, ежели ребятенку чего понадобится. Через минуту оттуда донеслись возгласы: «Ох ты ж, страсти какие! Ужасти преисподней! Не приведи Господи!» — перекрывшие предсмертный вой поверженного боса и рокочущий голос Крупнова:
Мы плотной движемся стеной,
И все они от нас бегут.
Мы к цели движемся одной,
Те, кто не с нами, пусть умрут…
Приняв издаваемые нянюшками звуки за возгласы восхищения его умением уничтожать разнообразную виртуальную нечисть, Ванюшка принялся давать комментарии, не скрывая прорывающиеся в голосе нотки превосходства профессионала над полными дилетантами:
— Вот этот здоловый, с четыльмя луками — это главный влаг. Он огненными камнями кидается… А головы нет потому, что я ее из лакетной пушки отстлелил. Много лаз стлелял, пока она не… — бабах! — и в клочья. А это гоблины. Они по мне из луков стлеляли. А я их всех из лазелного лужья пелест… Получай!!!
Вспыхнувшая схватка потонула в грохоте опрокинутой мебели.
Опять двадцать пять!
Поспешив в комнату сына, я обнаружил его азартно расстреливающим из Четырехствольного пулемета целую армию вооруженных топорами орков и три распластавшихся за его спиной бесчувственных тела. Непривычные к чудесам передовых технологий нервы нянек не выдержали свалившегося на них испытания, а уж позже хлипкий комод не пережил рухнувших на него тел.
— Чего это они? — удивился Добрыня.
— Обморок. Лучше помоги в светлицу перенести, а то я сам не подниму.
— Не уверен, что и вдвоем осилим, — с сомнением протянул богатырь, но взялся за плечи ближайшей к выходу няньки.
Пока ребенок, полностью отринув окружающую его действительность, восстанавливал справедливость на одном из уровней в отдельно взятой игре, мы перенесли мамок-нянек на лавки и попытались привести в чувство.
Безрезультатно.
— Ладно, — заявил я, потирая ушибленную ладонь. А у девицы на щеке и следа не осталось. — Пускай отдыхают.
Пропустив еще по чарке, мы завели неспешный разговор о том о сем… Как-то сам собой он незаметно перешел к странному посланию, принесенному Добрыней.
— Прочти, — попросил богатырь. — Зело любопытно узнать, кому бессмертный злодей свой меч-кладенец завещал.
Откашлявшись, я достал из кармана свиток и прочитал послание, в котором зловещим почерком… Хотя в самом почерке нет ничего зловещего, он просто-напросто корявый и сильно смахивает на попытку хромой курицы выковырять из земли червяка, а вот почерневшие брызги крови на пергаменте… В общем, внешний вид свитка определенно навевает мрачное настроение. Дословно в завещании было следующее:
«Написано двадцать третьего дня сего месяца этого года мною, Кощеем Бессмертным, собственноручно и в своем собственном замке.
Состояние организма на момент составления данного документа стабильное. Рассудок — здравый. Память — люди еще долго помнить будут. Сердцебиение — стабильно отсутствует. Исходя из данного психологического и физиологического состояния, по ряду причин я составил данный документ — мое мое завещание. В коем оглашаю следующую свою волю:
Пункт 1. Ответственность за выполнение моей воли возлагаю на Леля. О чем и сообщаю ему передачей сего завещания. Самоотводы не принимаются, решение пересмотру не подлежит. Быть же по сему — и точка!
Пункт 2. Возложенную на меня народом миссию нести вечное и злое в мир передать достойному наследнику, коему надлежит доказать свою состоятельность, пройдя испытание, условия которого изложены в документе, озаглавленном «Испытание последователя Кощея Бессмертного». Данный документ составлен, в пяти экземплярах и доставлен по пяти перечисленным ниже адресам. Как-то:
Первый. Кащею Бессмертному — брату-близнецу моему алчному, в подвале Зловещего замка нашего родового безвылазно находящемуся.
Второй. Бабе Яге — Костяной ноге, моей давней неверной подруге и соратнице.
Третий. Изе Рабиновичу, моему казначею и адвокату.
Четвертый. Лелю, то есть тебе, но оставлен он в моем замке, где тебе надлежит ознакомиться с ним и проследить за буквальным исполнением его требований.
Пятый. Неизвестному. Документ запечатан в кувшине и выброшен в синее море, волнам коего доверена его судьба. Кто кувшин изловит да документ из него извлечет, тому его и читать.
Пункт 3. Мою половину Зловещего замка и остров Буян со всеми находящимися на нем постройками передать в вечное владение Мамбуне Агагуке.
Пункт 4. Тело свое завещаю науке для опытов с целью изобретения эликсира бессмертия. Кто ищет — тот найдет.
Пункт 5. Пленникам своим безродным (знатных да родовитых не держу — сразу за выкуп отпускаю) да немощным завещаю освобождение. Если найдется душа бескорыстная, которая освободит их. Самому мне недосуг. И имидж не позволяет.
Пункт 6. Свою коллекцию оружия и доспехов передаю на переплавку. После битвы со мной не на жизнь, а на смерть от них мало что уцелело. Мне лишь как память коллекция эта дорога была.
Пункт 7. Всем богатырям, кои имели честь убивать меня — мой пламенный физкульт-привет.
Пункт 8. Все прочее мое добро, не перечисленное выше, считается бесхозным и подлежит разграблению. Налетай, смельчаки. Ловушки ждут вас.
Пункт 9. Право смеяться последним оставляю за собой.
Подпись: Кощей Бессмертный».
