— А Джим Карлинг?

— Детектив-констебль Карлинг знает, что мы поехали сюда. Он объяснил нам, как вас найти. Он считает, что вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, Дженевьева. Много времени это у вас не отнимет.

Похоже, она очень старалась добиться взаимопонимания, а я думала только о том, как бы убедить ее свалить подобру-поздорову и оставить меня в покое.

Но такую не убедишь. Разве что пойти им навстречу, ответить на их дурацкие вопросы, и тогда они уйдут и больше не вернутся.

— Минутку, только обуюсь, — сказала я.

— Разрешите вас проводить? — навязался Джейми Ньюмен. — Любопытно взглянуть на ваше судно.

— Прошу, — ответила я и спустилась по трапу в каюту, оставив дверь открытой, чтобы детектив мог последовать за мной.

Он стоял в дверях и следил, как я надеваю и шнурую ботинки. Судно его вовсе не интересовало, он мельком оглядел каюту и теперь неотрывно таращился на меня.

Им известно про сверток, сообразила я. Ну, может, не конкретно про сверток, но они знают: я что-то здесь прячу. Карлинг сообщил им. Вот Ньюмен и смотрит, чтобы я не перепрятала и не уничтожила это.

Я выдавила из себя улыбку, взяла со стола ключи и оба телефона, и мы вернулись в рубку.

— Два телефона? — поинтересовался Ньюмен, пока я запирала дверь.

— Один на барже не работает, другой работает только на ней, — ответила я, понадеявшись, что такое объяснение сойдет.

— Куда мы направляемся? — спросила я, очутившись на заднем сиденье «вольво». Мне еще не доводилось ездить в полицейском автомобиле, хоть со знаками, хоть без.

— В полицейский участок Медуэя, — сказал Ньюмен. — Нам любезно разрешили воспользоваться одной из камер для допроса. Не придется везти вас в город и обратно.

— Ой! — сказала я. — А на судне разве нельзя поговорить?

Никто не ответил. Небось послали команду обыскать «Месть прилива» в мое отсутствие.

Я любовалась в окно улочками Рочестера и думала о своем судне, о свертке Дилана и о том, что может в нем находиться. Что-то, с чем попадаться не стоит, предупреждал он. То есть наркотики. Два-три килограмма наркотиков лежат на моей лодке и ждут, пока их не отыщут.

В те выходные я в последний раз танцевала у шеста. Точнее, только в субботу. Все неожиданно и драматично оборвалось.

С понедельника я готовилась к тому, как приду в клуб, уговаривала себя, что Арнольд не появится, а насчет приватных танцев я буду теперь осторожнее: стану всякий раз проверять, следит ли кто-нибудь за камерой, когда я отправляюсь в Голубую гостиную, уточню, кто именно заказал танец, и так далее. На самом деле я готовилась уволиться. И для этого тоже требовалось настроиться.

Клуб, как это обычно бывало в середине месяца, слегка притих. Я заметила кое-кого из своих постоянных клиентов, из тех, кому не приходилось ждать дня зарплаты, и сообразила, что приватных танцев не избежать. Смогу ли я или меня накроет паника? Дилан обещал присматривать за мной, однако я его нигде не видела. Что, если он так и не придет? Кто позаботится обо мне?

Улучив минутку между двумя выходами, я пошла в бар поговорить с Хеленой. Персонала не хватало, Хелена заодно выполняла обязанности официантки. Если так можно это назвать — она и общалась, и болтала, и вертелась всячески.

— Фиц сегодня в клубе? — спросила я.

Она пожала плечами:

— Не видела. Сходи наверх и уточни у Никса: он, я думаю, в офисе.

Не успела я подняться до середины лестницы, как наверху появился Никс. «По крайней мере эта камера без наблюдателя не остается», — мысленно сыронизировала я, покосившись на камеру над лестницей.

— В чем дело? — спросил Никс, скрестив руки на груди.

— Нужно поговорить с Фицем, — сказала я.

— Он тебя видеть не хочет.

С такой готовностью прозвучал этот ответ, что я растерялась. Фиц не хочет меня видеть? Какого черта? Арнольд ему нажаловался? Или кто-то заметил нас с Диланом на «Виктории-стейшн»?

Сердце отчаянно забилось:

— Почему он не хочет меня видеть?

Вместо ответа, Никс пожал плечами.

— Пожалуйста, сходи и спроси его. Мне только на минуточку.

Гора мышц не тронулась с места. Я поглядела через его спину. Все выходившие в коридор двери были закрыты. Если попытаюсь прорваться, Никс не даст мне этого сделать. Никакой надежды попасть туда, во всяком случае сейчас.

Взглядом Никс подначивал меня: попробуй, давай! Интересно, он бы меня с лестницы сбросил, если бы я решилась на такую глупость? Я развернулась, но пошла не в гримерную, а в основную часть клуба, проверила все ВИП-кабинеты, не сидит ли там Фиц. Нигде не видать. Наконец, к величайшей моей радости, снизу, из общего бара, поднялся Дилан. Вновь нарядно одетый, свежевыбритый, безупречный. Он заметил меня и остановился в нерешительности, как бы прикидывая, стоит ли заговаривать со мной. Я улыбнулась, стараясь его поощрить, и он улыбнулся в ответ, но взглядом быстро указал на камеру у нас над головой.

Все ясно. За нами следят.

Я подошла к Дилану и сладким голоском сказала:

— Я хотела поговорить с Фицем, а Никс меня не пускает. Может, спросишь его насчет меня, когда будет свободная минутка?

— Запросто, — ответил он и, растворившись в толпе мужчин, двинулся к бару.

Если за нами следили, этот краткий обмен репликами едва ли мог вызвать подозрение. Так я, во всяком случае, понадеялась.

Меня охватил страх. Я сидела одна с краю бара, делая вид, будто высматриваю клиентов, а на самом деле стараясь укрыться от всех. На другом конце клуба я разглядела в отдельном кабинете Стивена Пенроуза. Директор компании, владелец целой сети агентств недвижимости — я знала об этом, потому что несколько месяцев назад видела его интервью с фотографией в «Файненшл таймс». Здесь я называла его, разумеется, Стивом и ни в коем случае не дала бы понять, что знаю, кто он. Стив смотрел на меня и улыбался.

Мне предстояло выступать у шеста, но почему-то меня все не звали, а может, я не слышала. Не предложенные Диланом деньги, не это неожиданно свалившееся на меня богатство так усложнило мне жизнь — я перестала получать удовольствие после того, как на меня набросился Арнольд. Даже те гости, кого я хорошо знала, кто мне нравился, с кем я прежде охотно болтала и смеялась, сегодня казались другими — сильными, опасными и злыми. Я больше не могу этим заниматься, думала я, не хочу больше находиться здесь.

Стивен Пенроуз, человек, не обидевший и мухи, человек, плативший мне за приватный танец по двойной таксе и при этом сидевший смирно, прижимая к ширинке руку, словно ребенок, которому не терпится в туалет, смотрел на меня, и поощрительная улыбка на его лице постепенно увядала. Обычно ему не приходилось ждать, я спешила к нему, едва заметив его появление в клубе. Наверное, Стив решил, что я жду другого, более выгодного посетителя.

Ведь он-то не представлял собой угрозы. Почему я не подсела к нему поболтать, помочь ему избавиться от панциря, в котором он жил всю неделю? Ведь я могла сделать так, чтобы он почувствовал себя привлекательным, сексуальным, счастливым.

Когда Стив поднялся и сам направился ко мне, прокладывая себе путь в толпе, я сорвалась с барного стула и кинулась к двери так быстро, что с шага едва не переключилась на бег. Если он и окликнул меня, то я не слышала. Я прямиком устремилась к лестнице, и на этот раз Никс не преградил мне путь. Может быть, я захватила стражу врасплох, может, они считали, что мне отваги не хватит на вторую попытку, или же все разбрелись и меня ждет запертая дверь?

Я почти убедила себя, что никого не застану, и сильно удивилась, когда дверь в кабинет офиса распахнулась — я даже не успела постучать, а только слегка толкнула ее для пробы, — и я сама собой очутилась внутри.

Там собрались все: Фиц, Дилан, Никс, Грэй, даже Норланд, тощий и жалкий на фоне этой компании крепышей. Только через мгновение до меня дошел смысл происходящего: Норланд, Никс и Грэй сидят на диванах, на столе пачки денег, сумка на полу, на краю стола пристроился Фиц, Дилан стоит, как будто собирается уходить. Никс резко поднялся и шагнул ко мне.