— Даете слово?

— Это обязательно? — спросил он с улыбкой.

— Да.

— Что ж, хорошо. Торжественно и искренне обещаю, что так и будет до тех пор, пока вы сами не пожалеете меня и не попросите взять данное слово назад.

Звуки раздавшегося в ответ немного гортанного смеха прозвучали для Энтони как прекрасная музыка.

— Разрешаю вам нарушить обещание, когда будете таким старым, что вам уже не захочется чего-то лишнего.

С этими словами Рослин прошла вперед и остановилась прямо перед ним, держа в одной руке зонтик, а в другой раскачивающуюся на ленте шляпку. О, как прекрасна была она сейчас! На полных губах играла добрая улыбка, твердый маленький подбородок был упрямо вздернут, а в бездонных глазах играли золотистые веселые искорки. Настоящее видение из прекрасной сказки!

Энтони от души порадовался, что ему хватило ума не остаться в Силверли на ночь. Иначе он вряд ли сумел бы сдержать себя и вместо того, чтобы охладить свои чувства, что было самым необходимым, наверняка бы попытался еще раз добиться Рослин. Сейчас же он был совершенно спокоен, поскольку, вместо того чтобы мучиться в доме, отправился еще вечером в деревню, где от души погулял. Причины для этого, что там ни говори, имелись основательные. Правда, он заработал пощечину. Но, Бог свидетель, он сумел так быстро и сильно разжечь Рослин, что и сам этого не ожидал. Воспоминаний об этом было достаточно, чтобы пребывать в прекрасном расположении духа. А поскольку его тело тоже не осталось безучастным к произошедшему в оранжерее, просто необходимо было умаслить и его. Готовую скрасить его одиночество девушку, причем весьма смазливую, он отыскал в конце концов в маленькой таверне. Но планы пошли наперекосяк. Он не мог вспомнить без смеха, как, обретя наконец подружку, вдруг обнаружил, что не хочет ни ее, ни какой-либо другой женщины, за исключением той единственной, которая осталась в Силверли-Холле, и начал подумывать о бегстве. Но к счастью, вскоре в ту же таверну неожиданно ввалился Джеймс, которому он и уступил потаскушку, а сам за хорошей бутылкой вина тщательно обдумал свои дальнейшие действия.

Он решил коренным образом поменять свою тактику по отношению к Рослин и, судя по улыбке, которая светилась сейчас на ее лице, не ошибся. Окончательная линия поведения определилась после непродолжительного разговора с любимой племянницей сегодня утром: сэр Энтони предложит леди то, от чего она не сможет отказаться, — помощь в осуществлении ее главной цели. Это достойно и вполне честно. А если, давая правильные советы, он сможет позаботиться и о своих интересах, то, конечно, не упустит такой возможности. В конце концов ее и его цели совершенно различны.

Рослин тем временем терпеливо ждала, когда он объяснит причину своего нового появления на ее пути. Какова же все-таки сила его слов! Он сказал всего-то ничего, и уже так полегчало на сердце, а намерение обороняться вытеснилось желанием верить в его обещание. Откуда ей было знать, что страсти могут перевесить у Энтони чувство чести.

Как бы то ни было, но сейчас, когда он отошел от перил, манеры его оставались безукоризненно мягкими, а голос звучал почти безразлично.

— В ваших интересах, леди Рослин, пройти со мной в библиотеку, где мы сможем побеседовать с глазу на глаз.

Ощущение тревоги вернулось.

— Мне бы не хотелось напоминать…

— Я же сказал, что мы только побеседуем, дорогая, ничего более, — прервал он ее с обезоруживающей улыбкой. — Если вы не будете доверять мне, как же я смогу помочь вам?

Настороженность сменилась замешательством.

— Помочь мне?

— Конечно. Именно этим я и намерен заняться. Идемте.

Искренний тон этого заявления заставил Рослин ощутить чувство смущения. Она молча последовала за Энтони вниз по лестнице и дальше в библиотеку, напряженно обдумывая, что он имел в виду, говоря о намерении помочь. Вообще-то в данный момент из всех проблем ее больше всего волновали две: то, что он продолжал ей нравиться, и то, как будут выглядеть ее джентльмены, когда она появится с Энтони на людях. Ее джентльмены? Интересно, знает о них он? Вряд ли. Или все-таки знает? Впрочем, это и не так важно, тем более что появилась еще одна проблема, — Рослин почувствовала, что краснеет.

К счастью, он этого не заметил. Проводив ее до дивана, стоявшего в конце длинной комнаты, Энтони галантно спросил:

— Бренди?

— В это время?

В ее вопросе слышались явные нотки недоверия. Энтони незаметно усмехнулся.

— Нет-нет. Что за глупая идея пришла мне в голову, — быстро ответил он, подумав, что ему-то как раз бренди сейчас очень бы не помешало. Необходимо было взять себя в руки. Ведь настойчивая мысль о том, что они наконец остались вдвоем, и стоит закрыть дверь… Но привел он ее сюда не за этим. Усилием воли удалось вернуть рассудку спокойствие.

Рослин сидела в весьма красноречивой позе. Ноги ее были напряженно сведены, лежащие на коленях руки сжимали зонтик и шляпку. При этом она ухитрилась примоститься в самом углу дивана так, что на его долю осталось не менее пяти футов мягкого сиденья. Он немного поколебался, видя эти признаки нежелания оказаться близко от него, и все-таки сел рядом, сохранив, правда, некоторую дистанцию, чтобы окончательно не испугать девушку.

— Сэр Энтони!.. — тем не менее отреагировала она тут же, явно начиная паниковать.

— Не кажется ли тебе, что нам пора перейти на ты, а тебе называть меня просто Энтони, а еще лучше Тонни? Ведь, помимо всего прочего, я становлюсь твоим наперсником.

— Моим кем?

Он демонстративно приподнял брови.

— Слишком сильное слово? Хорошо. Скажем, твоим другом и советчиком. После обстоятельного разговора с моей племянницей я понял, что ты более чем нуждаешься и в том, и в другом.

— Она рассказала тебе! — Голос Рослин от возмущения сорвался. — Да пропади все пропадом! Она не имела на это права!

— О, не стоит так возмущаться. Она сделала это из самых лучших побуждений, пытаясь доказать мне, что замужество — твой единственный выход. Ей почему-то показалось, что у меня имеются какие-то непорядочные намерения по отношению к тебе. Ума не приложу, с чего это ей в голову пришла такая мысль.

Рослин постаралась осадить его хмурым взглядом, но было просто невозможно сохранить строгий вид, видя, с каким серьезным лицом он мелет явную чепуху. Она улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась своим очаровательным смехом.

— Ну ты и плут. Неужели ты действительно не воспринимаешь ничего всерьез?

— Нет, если это идет на пользу, — улыбнулся Энтони.

— Ладно. Тогда все-таки постарайся поподробнее разъяснить мне, с какой это стати именно ты, а не кто-то другой можешь и хочешь стать главным помощником в поисках мужа для меня.

— Это очень просто. Меня подталкивает на эту роль понимание того, что чем быстрее ты выйдешь замуж, тем быстрее тебе надоест семейная жизнь. А следовательно, тем быстрее ты окажешься в моей постели, — более чем откровенно объяснил Энтони.

Скажи он что-либо другое, Рослин бы ни за что не поверила в его искренность. Но именно наличие столь грубого расчета показалось ей убедительным.

— А не слишком ли далеко ты прицелился? — поддразнила она его. — Ты не думаешь, что я могу страстно влюбиться в своего мужа, а я надеюсь именно на это.

— Прикуси язык! — вскричал он, изображая на лице гримасу ужаса. — В наши дни уже никто страстно не влюбляется, моя дорогая, за исключением молоденьких романтичных девочек и старых дураков, из которых сыплется песок. А ты строишь слишком рассудительные планы относительно замужества, чтобы подходить под первую категорию.

— Ладно, будем считать, что твой довод прозвучал убедительно. Но что ты сможешь сделать, чтобы помочь мне?

В глазах Энтони мелькнуло удовлетворение: наконец-то он заинтересовал ее.

— Твоя ситуация не так уж сильно отличается от той, в которой была Реджина, когда искала себе мужа. Ей тогда тоже было из-за чего нервничать. Светский сезон закрылся, не принеся никаких обнадеживающих результатов. Столь же безуспешно она съездила в Европу. Конечно, ее вины в этом не было. Задача перед ней стояла не из простых. Надо было не просто найти подходящего парня и понравиться ему. Требовалось еще, чтобы достойным претендентом его признали мои братья и я.