«Около квартиры…» Около квартиры среди бела дня встретят рэкетиры бедного меня. В шествии победном этих белых дней стану я не бедным, а ещё бедней. 1989 В часовой мастерской Будильник отдавали с такими вот словами: «Запчасти — в Ереване, а там — забастовали…» Беру его смиренно и заявляю: «Хрена получат эти суки запчасти от базуки!..» 1990 — Бы Разъединственный раз ты бы рявкнул: «Вы что там горланите?!» — и велением масс очутился бы в нашем Парламенте. В напряжённые лбы ты такую речугу им выдал бы, что хоть на зуб долби, хоть на мраморе полностью выдолби. Твой невыспренний слог изощрила бы правда-скиталица. Ты бы всё это смог… Но не сможешь — язык заплетается. …Мы из глыбы слепой обязательно памятник вытешем — всем, ушедшим в запой и ни разу оттуда не вышедшим! 1991 «Умою физию…» Я спросил у Язова: «Где моя дивизия?» Умою физию, оглажу пузию. Мою дивизию угнали в Грузию. Жую провизию и не вылазию. Увидят физию — загонят в Азию. 1991 После грозы Хрустальный мироздания чердак, построенный из водяных корпускул. И по асфальту розовый червяк ползёт, как эмигрировавший мускул. О Боже мой, какие времена! Я все прошляпил, про́пил и пролузгал… Ведь это расползается страна… И вообще: не мой ли это мускул?! 1991 Отражённый путчист (басня) Один путчист, Плечист, Речист И на руку нечист, Ища, видать, дорогу к магазину, Забрёл к ручью — И видит образину Незнамо чью. «Эй, — говорит, — ты чья?» А образина из ручья, Боясь, видать, людского пересуда: «Ты! — говорит. — Козёл! А ну чеши отсюда!..» …Читатель, встретивши его у магазина, Немедля поступи, как эта образина! 1991 Серый стих
Ты меня сегодня выпер, ты со мной не выпил старки, ты, видать, свихнулся, опер, по причине перестройки! Я писал тебе о каждом, я строчил направо слева. Ночь висела за окошком, чёрно-сизая, как слива. Если кто-то грустен, опер, и тоска в бровях заляжет (ты ж меня сегодня выпер!) — кто тебе его заложит?! Размагнитились магниты (ты со мной не выпил старки!) — прибежишь ещё ко мне ты сразу после перестройки! 1989 Эмигрант 1 Приходило добро с кулаками, вышибало четыре ребра. Побреду, упираясь клюками, в те края, где поменьше добра. Говорят, что за тем поворотом — ни борьбы, ни разбитых оков. А ещё говорят, будто зло там — безо всяких тебе кулаков… 2 Вот он лежит, мурло упрятав в ладони, мокрые от слёз, лишён Отчизны и нитратов, миллирентгенов и берёз. И в полумгле апартамента, где каждый гвоздик — эталон, он видит кепку монумента и отоваренный талон… 1990–1991 Тост-92 Куранты бьют наотмашь. С Новым годом! Бутылка водки озаряет стол. За что мы пьём? За свергнутый народом семидесятилетний произвол. За веру в Бога. За свободу слова. За новый рынок с новою ценой. За нас. За вас. За гений Горбачёва. За упокой страны моей родной. 1992 «Нам демократия дала…» Нам демократия дала свободу матерного слова, да и не надобно иного, дабы воспеть её дела. 1992 Генетическая лирика 1 «Утеплив лапоток онучкою, дед Ульян вершил пятилетку…» — И поэтик прозрачной ручкою ударяет в грудную клетку. И субтильная грудь поэтика проминается внутрь от стука… Ах, генетика ты, генетика! Буржуазная лженаука! |
