— О! мнѣ еще нѣтъ и двадцати, и однакожь…

Брискетта спохватилась и покраснѣла до ушей.

— И однакожъ? спросилъ Гуго.

— Нѣтъ, ничего! Это до васъ не касается… Ну, а теперь, такъ какъ вы меня любите и придумали сказать мнѣ объ этомъ, чтожъ вамъ нужно?

— Полюбите меня, какъ я васъ люблю.

Они ушли незамѣтно по дорожкѣ въ поле; была половина апрѣля; запахъ былъ восхитительный; изгороди и кустарники похожи были на огромныя гирлянды и букеты цвѣтовъ; среди шелеста листьевъ слышалось пѣніе птичекъ. Сквозь деревья блистало лучезарное небо; надъ головами у нихъ качались вѣтки. Брискетта, продолжая разговоръ, взяла за руку Гуго, который шелъ медленно.

— О! я-то! сказала она, это — другое дѣло!… я вѣдь не въ деревнѣ жила… я и родилась-то въ городѣ… и многое мнѣ представляется не такъ, какъ вамъ… Знаете-ли вы, что мнѣ нужно, чтобъ полюбить кого-нибудь такъ, какъ вы меня любите?

— Оттого-то я и спрашиваю, что не знаю.

— Хотя едва достаю головой до вашего плеча, графъ, а я горда, какъ герцогиня… я не поддамся, какъ прочія, на красивыя перья и на прекрасныя слова… сейчасъ я васъ выслушала… все, что вы сказали, было очень мило, и я бы солгала, еслибъ стала увѣрять васъ, что оно мнѣ не понравилось… это такъ пріятно щекочетъ за сердце… но чтобъ полюбить, мнѣ нужно гораздо больше!

— Чего же вамъ еще?

— Мнѣ нужно встрѣтитъ человѣка красиваго, статнаго, смѣлаго, щеголя, умнаго, искренняго.

— Ну, такъ что-же? спросилъ Гуго.

— Гм! вы очень красно разсказываете, графъ! Положимъ, это не мѣшаетъ, но надо еще, чтобъ и дѣла отвѣчали словамъ.

— Мнѣ не приходится слишкомъ хвалить себя, но мнѣ кажется, что послѣ того, что я сдѣлалъ въ Сен-Сави…

— Правда, вы вели себя отлично… Рыцарь изъ волшебныхъ сказокъ не поступилъ бы лучше. Но эту удаль вы показали только, защищая честь своего имени; а мнѣ… мнѣ бы хотѣлось такихъ же подвиговъ изъ за меня. Посмотрите на меня хорошенько: развѣ мнѣ не позволительно желать этого, скажите сами?

И она подставила ему къ самымъ глазамъ такое живое, хитрое и соблазнительное личико, что его такъ и ослѣпило.

— О! разумѣется! отвѣчалъ онъ.

— Отлично! продолжала она, вотъ это-такъ отвѣтъ: и взглядъ и выраженіе — все тутъ, какъ слѣдуетъ.

— Но какіе же вамъ нужны подвиги?

— И одного съ меня было бы довольно.

— Да укажите же мнѣ, что именно?

— А еслибъ и указала, вы бы неотступили?

— Нѣтъ, даю вамъ честное слово.

Брискетта шла все тише и тише, обламывая попадавшіяся на дорогѣ вѣточки. Глазки ея блестѣли какимъ-то дьявольскимъ огнемъ; улыбка играла на устахъ; по всему было ясно видно, что ею овладѣла какая то безумная фантазія:

— Ну, что-жь? повторилъ Гуго, который въ эту минуту не задумался бы сразиться со сказочнымъ дракономъ садовъ Гесперидскихъ, чтобъ только доказать свою любовь.

— Мнѣ всегда казалось, отвѣчала Брискетта, что еслибъ кто-нибудь рѣшилъ сдѣлать для меня тоже самое, что совершилъ когда-то испанскій рыцарь изъ одного хвастовства, то онъ могъ бы смѣло взобраться на балконъ домика Вербовой улицы.

— Вы тамъ живете, кажется?

Брискетта кивнула головой вмѣсто отвѣта.

— А чтожъ именно онъ сдѣлалъ, этотъ испанскій рыцарь? проговорилъ Гуго.

— А вы развѣ не знаете этой исторіи? Разъ какъ-то въ праздничный день, на виду у всѣхъ жителей, онъ храбро съѣхалъ верхомъ съ Пустерлей.

— А потомъ?

— Какъ, а потомъ? Вамъ кажется, что этого мало? Да онъ двадцать разъ могъ сломать себѣ шею, этотъ испанецъ.

— Да вѣдь не сломалъ-же?

— Исторія объ этомъ молчитъ.

— Ну, такъ вотъ что, Брискетта! на Пасху, въ полдень, я буду на городской площади и съѣду верхомъ съ большой Пустерли.

— Значитъ, въ будущее воскресенье?

— Да, въ будущее воскресенье.

— Мнѣ кажется, если такъ, то кавалеръ нашъ найдетъ въ тотъ же вечеръ открытымъ окно на балконѣ на Вербовой улицѣ.

Гуго хотѣлъ достать для этого случая красиваго коня, на которомъ было бы не стыдно сломать себѣ шею ради хорошенькой дѣвочки.

Дѣло было не очень то легкое. Куда обратиться, чтобъ достать коня, похожаго на Золотую Узду, знаменитую лошадь Роланда. или на славнаго Баярда, волшебнаго коня Ринальда де-Монтобана? Нѣсколько лѣтъ ужь, старый герцогъ де-Мирпуа отдалъ душу Богу; маркизъ де Сент-Эллисъ скакалъ повсюду за своей принцессой. А въ кошелькѣ у Агриппы сомнительно было, чтобъ нашлось довольно денегъ для покупки такого рѣдкаго коня, какой былъ нуженъ молодому графу Гуго де Монтестрюкъ.

Онъ задумался, какъ вдругъ замѣтилъ у городскихъ воротъ лакея въ ливреѣ маркиза. Удивляясь, зачѣмъ онъ тутъ шатается, Гуго позвалъ его. Лакей обернулся и подбѣжалъ съ радостнымъ лицомъ.

— Графъ, васъ то именно я и ищу! сказалъ онъ. У маркиза есть къ вамъ дѣло.

— Развѣ онъ возвратился?

— Да, графъ, только вчера. Онъ послалъ меня къ вамъ, а когда я ѣхалъ въ Тестеру, мнѣ кто-то сказалъ, что вы въ городѣ, - я и повернулъ сюда.

— Такъ маркизъ меня ждетъ?

— Въ замкѣ Сен-Сави. И чѣмъ скорѣй вы пожалуете, тѣмъ будетъ лучше. Я даже привелъ вамъ и лошадь съ конюшни маркиза, чтобъ вы скорѣй туда доѣхали.

— Само Небо посылаетъ тебя, любезный! Я сяду на эту лошадь, а свою ты отдай Коклико. Я самъ скажу обо всемъ маркизу, а за труды вотъ тебѣ экю, — ступай поужинать.

Черезъ пять минутъ Гуго скакалъ въ Сен-Сави, а вслѣдъ за нимъ и Коклико, не понимавшій, что это вдругъ за охота пришла графу такъ скакать.

— Отстань! говорилъ Гуго, въ волненьи посылая поцѣлуи на воздухъ; отстань: я ѣду искать средства исполнить такую затѣю, въ которой можно добыть себѣ славу или потерять жизнь.

— Хороша, должно быть, затѣя! возразилъ Коклико.

— Такъ ты не хочешь въ ней участвовать?

— Я порядочный болванъ, а все-таки у меня хватаетъ ума, чтобъ не пускаться на опасныя приключенія по своей доброй волѣ!…

Сойдя съ коня у дверей замка, Гуго встрѣтилъ маркиза, который его ждалъ и бросился къ нему въ объятія.

— Ахъ! мой дорогой Монтестрюкъ, вскричалъ маркизъ, подводя его къ накрытому столу, передъ тобой — несчастнѣйшій изъ смертныхъ!

— Такъ это, отъ несчастья-то ты сюда и вернулся?

— А ты не вѣришь? страшное несчастье! продолжалъ маркизъ разрѣзывая отличный пирогъ.

— Принцесса?…

— Ты попалъ въ самую рану, другъ мой… Ахъ! эта принцесса! А выпьемъ-ка за ея здоровье, хочешь?

Маркизъ налилъ два стакана, выпилъ свой залпомъ и продолжалъ:

— Славное Кипрское вино; рекомендую его тебѣ для печальныхъ случаевъ. Итакъ, я былъ въ Ажакѣ и окружалъ ее самымъ предупредительнымъ вниманіемъ, какъ вдругъ одинъ мѣстный дворянинъ позволилъ себѣ взглянуть на нее слишкомъ близко. Я послалъ вызовъ наглецу и мы сошлись на мѣстѣ. Должно быть, я еще плохо оправился отъ нанесенной тобой раны въ руку: съ перваго же удара разбойникъ прокололъ мнѣ плечо, а вечеромъ я ужь лежалъ въ постели, въ лихорадкѣ и съ фельдшеромъ для компаніи.

— Непріятное общество!

— Вотъ! ты отлично это сказалъ съ перваго же слова; а можешь-ли сказать еще, что случилось на другой день?

— Еще-бы! само собой разумѣется! Принцесса, тронутая этимъ несчастьемъ и навлекшею его ревностью, поспѣшила тайкомъ къ постели…

— Принцесса уѣхала и не возвращалась!

Гуго расхохотался.

Маркизъ стукнулъ сильно кулакомъ по столу.

— Какъ, ты смѣешься, бездѣльникъ! вскричалъ онъ. Мнѣ сильно хочется вызвать тебя немедленно, чтобъ ты меня ужь доконалъ совсѣмъ… Посмотримъ, будешь-ли ты смѣяться, когда я умру!…

— Ну, отвѣчалъ Гуго, съ большимъ трудомъ принимая серьезный видъ; еще неизвѣстно, кто изъ насъ умретъ скорѣй!… Ты вернулся какъ разъ во время, чтобы помочь мнѣ въ такой затѣѣ, изъ которой я, можетъ быть, живымъ и не выйду…

— Ну, ужь навѣрное не помогу, чтобъ отъучить тебя смѣяться, животное, надъ несчастьемъ ближняго… Что тамъ за затѣя?

— Я поклялся съѣхать верхомъ съ большой Пустерли, сверху внизъ.

Маркизъ подскочилъ на стулъ.

— Да вѣдь это сумасшествіе! вскричалъ онъ.