Ты в лучших чувствах оскорблен:

Тебе одну шестую дали (считая тундры и пески),

Одну шестую мира пространства и тоски,

Где только рожь да лен!..

А где ж металл и механизмы,

Где прочность революции — бетон?

Какие тут в траве социализмы?!

По зипуну не скроишь мировой фасон!..

Ты удручен — и речью пышной

Исходит сердце страстное твое…

Не надобно кричать — и так все слышно,

Тебя любили мы,

Теперь — огнем единства бьем!..

Стерпи, товарищ, не горюй!

Ведь и другое у тебя бывало:

Ты помнишь сказку про березку и кору

И про козу про злую капитала?

Ты говорил: гони березку в рост,

Иначе съест ее коза Европы!..

Березовой стране мы клали в рот [13]:

Питайся, милая,

Жируй младенческой утробой!

И деревцо росло по малости и силе,

А ты схватил и потащил из почвы:

Расти скорей!..

И тут-то мы завыли:

Брось дерево, бузила!

На дереве живые листья были,

Ты хочешь, чтобы стали клочья?..

В науке есть… какой-то камень. [14]

А в революции — железо есть!

Железо, вот, жуем почти губами —

Приходится десною есть,

Не обеспечены пока зубами!..

Ты думаешь, мужик башку поскреб

И только вошь в ногте осталась?

Смотри! Любая голова (будь в ней хоть медный лоб)

Как бы под тем ногтем

По швам не распаялась!

Электрический огонь

Cветит над кроваткой,

Cпать не страшно с огнем —

Засыпать сладко.

Не шумит и не коптит,

А молчит и светит —

Без него бы страшно жить

Было нам на свете.

Даже кошка Машка наша

Вся трясется во тьме

И боится мышей.

Но зажгите огонек:

У мамаши простоквашу

Всю покушает она

И залезет за мышонком

На высокий потолок.

Да и я боюсь чего-то,

Если свет потушат.

Шепчет кто-то:

— Вот он, вот он!

И бывает жутко.

Если мама ляжет близко,

Я держусь за шею.

Скажет мама:

— Спи, сынишка!

И тепло мне с нею.

Я заметил из окошка,

Что на небе иногда

Загорается немножко

Электричеством звезда.

Вижу я, что лампа наша

Вся на ниточке висит,

Оборвать ее не страшно,

Только папа говорит,

Что без нитки —

Лампа не горит!

Папа мой не пионер,

А значок на шапке!

Он советский инженер —

Молот на лопатке.

Он машины из железа

Строит целый год.

Но какие — неизвестно,

И домой не принесет.

Я сказал ему однажды:

— Что ты, папа, жадный?

Знак надел — и ходит важный!..

Подари-ка нам машину —

Будем очень рады!

Правда!

Папа мой меня потрогал,

Будто я железный:

— Завтра едем-ка в дорогу,

Станцию посмотришь!

Невелик ты, но полезно:

Подрастешь — построишь!

И поехали мы завтра,

С мамой попрощались.

Взяли шапки, взяли завтрак,

С мамой целовались.

Рыжий шофер очень важен —

Автобусик он ведет.

Ехать быстро очень страшно,

Дядя денежки берет.

По Лубянке к Театралке

Мчится громко автобус.

Нам людей давить не жалко,

Потому что незнакома

Пионерам грусть!

Дом стоит ужасный

И гудит как жук.

— Вот электростанция, дорогой мой друг! —

Взял меня за руку папа-инженер.

И пошел я в станцию,

Смелый пионер.

В комнате высокой Ленина портрет,

А под ним железо страшное мычит.

«Без электростанций — коммунизма нет»,—

Ленин, умирая, написал слова.

И теперь железо мертвое кричит:

Значит, сила Ленина жива!

«Кочегарка —

Посторонним запрещается входить!»

А вот мы вошли!

Там земля трясется, люди дым едят,

И жара такая — невозможно жить!

Но я очень смелый, и я очень рад,

И еще охота

Уголь мне кидать.

Только — не велят!

Вон часы-будильники

Стрелками дрожат —

Так ужасно крепко

Пар в котле зажат.

Кочегары черные

Кормят пламя в рот:

Для машины — пища,

Кочегарам — пот.

Это удивительно —

Трудно как светить!

Нам неизвинительно

В ярком свете жить!

Ну, пойдем, парнишка,

В наш машинный зал.

Люк не трогай близко,

Свалишься в подвал!

Но уж там другое —

Чистота и звон.

А главное такое —

Как делают огонь.

Лежат кадушки черные,

Как музыка, поют.

Большие, а проворные

И много пара жрут!

В одну машину давит пар —

И вертится она!

Упорный черный кочегар

Не зря потеет у огня.

И, тяжело утомлена,

(Видать, как дышит и сопит она!)

Машина та крутить спешила

Свою певучую соседку,

Что город электричеством светила.

Я ничего бы не узнал,

Но папа пионерски метко

Мне все дочиста рассказал:

— Видал, вожатый и оратор,

Как трудно свет дается нам?

То три турбины, то — динамо,

Все вместе:

Турбогенератор!

Ты слоЂва не запоминай,

Запомни то, как медный вал,

Вращаясь меж магнитов,

Живое электричество рождал!

Теперь — по станции шагай!

Взобрались наверх —

Круто, жутко,

Трепещет даже стан!

Какая умная наука!

Зато машинам трудно

И кочегаров жаль!

Здесь на мосту высоком —

Пред нами мрамор белый,

Проходим с папой боком,

Чтоб током не задело.

Часов и ручек много

На мраморе висят.

Но просят их не трогать,

Чтоб зря не умирать.

— Вот щит-распределитель,—

Папа говорит.—

Здесь каждый измеритель

Выставлен на вид!

Гляди на циферблаты,

И видно — сколько тока!

Считаю аппараты

Без всякого порока.

Текут отсюда в город

Тепло и свет и сила —

Вон, видишь, вышел провод:

В нем электричество поплыло.

Лампочку над книгой

И городской трамвай

Питает провод сытно —

Садись и поезжай

Домой к себе на Пресню —

И быстро, и прелестно!

Любой, большой и малый,

Советский наш завод

Вещи из металла

Все тем же током ткет.

И воду током гонит

В дома водопровод.