Мысль Жизнь еле тлеет под камнем смерти, Изнемогает в борьбе со тьмой, — Свалите камень, земные дети, Пусть станет истина ее душой. Над нами солнце и в нас рассвет, Все реки светятся до дна. И в нас восходит светлейший свет, Ничья не будет душа одна. Мы все воскреснем, живыми встанем, Родился новый сильнейший бог. У бездны дна теперь достанем, Сойдутся братья с больших дорог. Мысль человека стала богом, Сознанье душит зверя тьмы. На царство сядет царь убогий — Ни ты, ни я, а — мы. Сын земли
Опустилась с неба раненая птица, Поперек дороги ей легла гора. Жизнь, полет высокий, только тихо снится — У костра со звездами до утра игра. Крылья холодеют и на шее камень, Глыбы на дороге, смерть и тени тайн, Глыбы шевелятся, шевелятся сами, Горы над горами, как над бездной край. Где ж гнездо и мать тут у небесной птицы, Только тьма пещеры для прохода тайн. И без шума мчатся тени вереницей, Смерти, жизни нету, вечно ожидай. Птица еще бьется, есть под сердцем дети, С нею прилетели с голубых равнин. Если мать не дышит, то у них нет смерти, И вздохнет и выйдет из утробы сын. Из утробы мертвой он один родится, Перемрут под матерью многие птенцы… До конца сын будет с смертью, с тайной биться, И его поманят звездные венцы. Через глыбы, горы тайн и неизвестного На коне Ненависти пронесется сын. В вихрь и ночь безумия, жаркого и тесного, Он на крыльях пламенных врежется один. Это мать убитая, брошенная с неба, Через горы бросила сына к небесам. Все птенцы подохли с голоду, со слепу И лежат на камнях черной кучей там. В сыне мать открыла снова небу крылья, И смеется звездам из-за глыб и гор, И летит звенящей, белой, звездной пылью В тихие равнины в голубой простор. Прошлое, далекое, всю немую вечность, И холодный камень, тайную звезду — Все поймет, полюбит, кончит бесконечность И на крыльях вскинет Сын на высоту. Это мать убитая в нем летит и ищет, Никогда не кончит своего пути… И живых и мертвых с гор высоких кличет На дороге дальней всех птенцов найти. 1920, 7 ноября. Слепой Песню ночью никто не услышит, Тихую песнь без певца. И тебя и меня она кличет, Как без матери в поле слепца: — Ты испуган, ты вытянул руки, Стужа тьмы, пустота, пустота. Ни отголоска, ни звука. Ты потерян, забыт, ты отстал; О, не бойся, слепец позабытый, Больше всех ты своей слепотой, Одному тебе тайный и скрытый Свет открою и буду сестрой. Мир подымешь на слабые руки, Что захочешь, полюбишь — твое. Ты испуган, слова твои глухи, Ты — любовь, твое сердце — в моем. У стены, у стены на дороге В смертном ужасе замер и ждешь, Ждешь, приедут холодные дроги — Не откроешь глаза, а сожмешь… Ты живой, ты живой, ты единственный, И стена — только дым на глазах, Ты слепой, но в тебе свет таинственный, Ты у мира один на часах. Никого, а себя испугался, В ослепительном свете ослеп И один от ушедших остался В поле темном на мертвой земле. Для тебя одного невозможное — Крылья радости, вольный полет. И все тайное — только ничтожное, Только тень от открытых ворот. Ты оживший, спасенный спаситель, Тихий голос твой — миру закон. Ты вселенной единственный житель, Твоя истина — утренний сон. * * * Песню ночью никто не услышит, Тихую песнь без певца. И тебя и меня она кличет, Как без матери в поле слепца. «Мы пройдем тебя до края…» Мы пройдем тебя до края, Небо, тайна голубая. Мы любовь, мы — мысль вселенной, Звезд зовущих странник пленный. Мы идем в темницы тайные, Там красавица печальная Не дождется часа светлого, Будто песнь, никем не спетая. Много матерей В мире большом и высоком Много дорог и домов. Небо — колодезь глубокий, Мать не поймет моих слов. Много идут матерей, Только чужие и мимо. Нам ни одна не откроет дверей, На руки с лаской не примет. Нищими ходим мы по земле — Мать ли не встретим в замолкшем лесу… Каждый замучен, от пыли ослеп, Сердце до матери я донесу. В городе праздник — дома и огни. Дети бредут и все просят любви — В поле мы были одни и одни, Мать, хоть чужая, нас позови! И протянулись к нам белые руки, Полные груди ждут с молоком… Шли по дорогам мы в радостной муке — Есть и у брошенных матерь и дом. Нам улыбнулись деревья и камни, Каждого любят мать и сестра, Стали мы всеми, все стали с нами, Будто в степи у большого костра. |
