РЕКВИЕМ ЮНОСТИ «Мне тридцать лет, мне тысяча столетий...» Мне тридцать лет, мне тысяча столетий, Мой вечен дух, я это знал всегда, Тому не быть, чтоб не жил я на свете, — Так отчего так больно мне за эти Быстро прошедшие, последние года? Часть Божества, замедлившая в Лете Лучась путем неведомым сюда, — Таков мой мозг. Пред кем же я в ответе За тридцать лет на схимнице-планете, За тридцать долгих лет, ушедших без следа? Часть Божества, воскресшая в поэте В часы его бессмертного труда — Таков я сам. И мне что значат эти Годов ничтожных призрачные сети, Ничтожных возрастов земная череда? За то добро, что видел я на свете, За то, что мне горит Твоя звезда, Что я люблю — люблю Тебя как дети — За тридцать лет, за триллион столетий, Благодарю Тебя, о Целое, всегда. 2 июля 1916 ПРИЛОЖЕНИЕ. СТИХИ, НЕ ВОШЕДШИЕ В «ОГРАДУ» (1903-1907) Из отдела «ЭТО ТЫ» I. «Гармония в тебе, земная с неземной…» Гармония в тебе, земная с неземной, Слиты особенно и больше чем мистично, И каждое твое движенье гармонично, И все — и плач и смех твой — мелодично: Иди за мной! Ты знаешь, что тебя я понял необычно! Я сразу увидал тебя иной, — Иной чем все, — и с этих пор со мной Остался навсегда твой образ неземной, Глубокий безгранично… Сентябрь 1903 II. «Здесь с тобою стоя рядом на причаленном плоту…» Здесь с тобою стоя рядом на причаленном плоту, Первый раз проник я взглядом в неземную высоту. Смех твой, прудом отраженный, мне предстал как голос вод, — И с тех пор преображенный мне раскрылся небосвод. Разорвалась восприятий, чувств обычная кайма; Сколько пламенных зачатий ты учуяла сама! Как восторженно и ново мы друг друга обрели, Разом сбросивши оковы зачарованной земли! Начало 1904 IV. «Пойми же то, что нет определенья…» Пойми же то, что нет определенья, Что нет определенья – тебе и мне, И оба мы – единой цепи звенья, Одной мы цепи звенья, и в общем сне; От века дал Творец предназначенье, Мне бог дал назначенье – узреть тебя; До той поры – душа как в заточенье, Томилась в заточенье душа, скорбя. Я был лишен и песнопений дара, И песнопений дара не ждал я вновь, И этот дар – твоя вернула чара, Твоя вернула чара – к тебе любовь… Могла ль моя – как зарево пожара, Всем бешенством пожара не вспыхнуть страсть? – Ведь ты как я небесного Эдгара, Нездешнего Эдгара постигла власть! – Февраль 1904. «В этот первый вечер отсветом румяным…»
В этот первый вечер отсветом румяным, Что скользит чуть зримо по цветным полянам, Дальние деревья сплошь озарены… В этот первый вечер — красное с зеленым На деревьях дальних по волнистым кронам, Красное с зеленым переплетены. В этот вечер ветра, в этот вечер шумный На душе — все тот же крик один безумный, Наяву — все те же сладостные сны… В этот вечер ветра — с бушеваньем моря Давние виденья в вечно-новом споре, — И душа с душою слитно сплетены. Ст. Петергоф, май 1904. СТУПЕНИ ИЗ МРАКА Скорей ее портрет достать! В него глазами жадно впиться. Всем существом к ней обратиться, О прочем думать перестать. Затем — порывисто писать! Дать мимолетному сплотиться. А после — за нее молиться, Закрыв заветную тетрадь… И этот сон — века продлится. Суйда, 1905. ИЗ ОТДЕЛА «АНАНКЕ» I. «Ведь вот не верю я — и я не могу поверить…» Ведь вот не верю я — и я не могу поверить, Что существую здесь — где и звезды, и земля; Что мир, что сущий мир — возможно творить, и мерить, Что он — тюрьма, иль челн, затерянный без руля. Я верить не могу, что над ощутимой бездной Вы, люди, вы, отцы, вы, родившие меня, — Живете без чудес — с холодною тайной звездной, Иль с ожиданьем дня — и большего не храня! От вас я откажусь, раз правда, что вы такие, Слепые как кроты, — не стану вас видеть я, Погибну, удавлюсь, — в себе заточив тугие Напоры своего безгранного бытия. И неужели ты, Волшебная, — ты, Иная, Разгадчица души — вся сущая, вся моя, Из кущи своего — о, трижды святого! — рая, Останешься чужда провалу, в котором я? 1905. ИЗ ОТДЕЛА «РАСПУТЬЕ» I. «Бори меня, Боже, бори утонченного…» Бори меня, Боже, бори утонченного, Устойчивого, Неподатливого, Недостойного, падшего, Нерасцветши, увядшего; Тревожного, злого, Позабывшего слово; Победи в борьбе И прими к себе. 1905. |