Стив сорвался с места, уронив бокал, который глухо упал на ковер. Он выбежал из гостиной, поочередно открывая двери в комнатах и зажигая в них свет. В спальне он рухнул на ее кровать и зарыдал. Когда через какое-то время Босс очнулся, он был зол на себя за то, что смял покрывало на кровати Люси. Причем он никак не мог вспомнить, почему не лег в своей спальне, если ему захотелось спать. И к тому же в костюме?

Босс вернулся в гостиную и с удивлением заметил на ковре хрустальный бокал, а второй, нетронутый, — на стойке бара. Тут кто-то был? Он кого-то угощал? Что здесь происходило, черт возьми? Босс потер рукой лоб, пытаясь унять ноющую в висках боль. Это никуда не годится. Не пора ли посоветоваться с врачом?

Он разделся, принял душ, лег в кровать и тут же заснул. На следующий день румяный и благоухающий Босс появился на работе. Он потребовал дать ему свежие материалы. Как раз из шифровального отдела принесли последнее донесение Зиффа. «Покушение на Рико было подстроено им самим, для того чтобы получить разрешение иметь личную охрану. Его телохранителем стал некий Личио из нью-йоркской семьи „Коза Ностра“. Похоже, Личио и стрелял. Проверьте, какое место в „Коза Ностра“ занимает Рико, и дайте мне знать. Примите также решение о дальнейшей судьбе Рико. Должен ли он и дальше выполнять задание?»

— О ля-ля! — пропел про себя довольный Босс. Вот еще одно подтверждение того, что в Главное разведывательное управление проникнуть можно без труда. Если в управление так легко устраивает своих людей «Коза Ностра», то так же просто могут это сделать иностранные разведки. Конечно, на самом деле все это не так, но он не преминет использовать такой аргумент, когда будет отчитывать своих подчиненных. Босс от удовольствия потер руки и нажал кнопку:

— Адмирал Степпс, немедленно ко мне.

Рико явился в квартиру Замбетти точно в назначенное время. Профессор приехал один, оставив супругу в пансионате. Не теряя времени на бесплодные разговоры, Рико сразу же, прямо с порога спросил:

— Почему в трех городах?

— Я так решил, — ответил Тангенс со злым блеском в глазах.

— Ведь мы же договорились…

— Не помню, чтобы я о чем-то договаривался с тобой. Да и ни с кем другим. Я решаю, понятно?

— Не очень. — Рико подошел к буфету и налил себе рюмку коньяка. — Не очень понятно, мой дорогой. Я не собираюсь предъявлять тебе счет, но ты, вероятно, сам признаешь, что большие деньги, которые я вкладываю в это дело, являются достаточным свидетельством того, как я отношусь к нашей борьбе. Разве ты так не считаешь? Говоришь: «Я решаю». Согласен. Возможно, коллективное руководство здесь ни к чему. Но на этот раз, впервые, я позволил себе кое-что предложить. Ситуация требовала дать ответ на арест «семерки». Ты согласился со мной, что террористические акты в двух городах…

— Не нуди. Раз хорошо в двух, то в трех еще лучше.

— Лучшее является врагом хорошего, как говорят французы. А знаешь почему? Потому что перенос деятельности на юг ставит под вопрос чистоту наших действий.

— Не понимаю. Яснее можешь?

— И я тебе должен это объяснять? Тебе, итальянцу? Ведь итальянский юг, Меццоджиорно, сфера влияния мафии. А я не желаю ни тебе, ни нам всем, чтобы мафия выступила против «Огненных бригад». Мафия — это не полиция, она с нами справится.

Замбетти не спускал глаз со своего гостя.

— Чего-то все-таки я тут не пойму. Или наоборот, немного начинаю понимать. Все же кто ты такой, синьор Фабиани? Выйти на меня так, как ты, мог либо гений, либо обманщик. Нет, ты не из полиции, это я знаю точно. Но в том, что в наше движение ты пришел идейно чистым, я сомневаюсь. А мне нельзя сомневаться, понимаешь?

Тангенс сверлил его глазами. У Рико было ощущение, словно его просвечивают какими-то лучами. Он все еще стоял у буфета с рюмкой в руке. Так стоять уже больше нельзя. Поэтому он сделал несколько шагов и сел в кресло.

— Твое здоровье, Тангенс… Ты говорил о сомнениях. А знаешь, они и у меня появились. К примеру, Америка. Именно там, добившись успехов в работе, ты родился как террорист. Ни логически, ни психологически это невозможно оправдать. А может, ты выполняешь какую-то работу для их разведывательного управления? Они любят нетрадиционные методы. Вот я и подумал…

— Подумал глупо. Я с детства ношу в себе ненависть. Ненавижу Италию, ненавижу Америку. Если даже я и сделал там какую-то карьеру, то только потому, что движущей силой моих действий была и есть ненависть. Я эту систему уничтожу. Я еще до конца не знаю, как я это сделаю, но уничтожу. Заодно уничтожу каждого, кто будет мне мешать. Тебя тоже, Рико.

— Ты, похоже, шутишь. Тебе ничего не сделать одному. Нужны люди, солдаты, деньги и снаряжение. Я тебе тоже нужен, хотя бы для того, чтобы не было проблем с оружием.

— Это не обязательно должен быть ты. Я действительно не уверен, есть ли в тебе ненависть.

Теперь уже Рико отдавал себе отчет в том, что он оказался в паршивой ситуации. Правда, Личио сидит в машине, но если Тангенс выстрелит здесь, в квартире, это будет конец. Он понимал, что напряжение возрастает, что вот-вот может что-то произойти. Пора переходить в наступление.

— Почему ты убрал Фаготелли? Почему доверил ему кассу? Разве я тебя до сих пор в чем-то подводил? Ты говоришь: чистота. А сам-то ты играешь чисто? Даю тебе минуту на ответ.

У Тангенса судорогой сводит скулы. Рико видит, как побелели его пальцы, непроизвольно сжимающие подлокотники кресла. Профессор сидит неподвижно. А возможно, готовится к нападению. У Рико нет оружия, он никогда его не носит, и в глубине души презирает бандитов с револьверами. Но если тот…

— Беран исполнил приговор, вынесенный Фаготелли. За измену. Тебе этого должно быть достаточно, Рико. Тот нас обманул. Он вор и предатель. Фаготелли должен был нас подстраховывать. На случай твоего провала. Организация не может остаться без денег, особенно сейчас, когда «Огненные бригады» начали активно действовать. — Замбетти говорит быстро, словно и в самом деле секунды решают все.

«Он оправдывается, отвечает на вопросы, значит, все не так плохо, — подумал Рико. — Я выиграл?»

— Хорошо, Тангенс. Пока ты командуешь, я не собираюсь влезать в твои дела. Однако не помешает, если ты выберешь себе кого-нибудь, кто будет знать систему связи. В этой игре никто не может чувствовать себя в безопасности. Если ты провалишься, кто-то должен немедленно занять твое место. А я тебе сразу скажу, что никакого желания занимать это место я не имею. Ни твоего заместителя, ни твоего преемника. И кроме того, подстрахуйся, найди кого-нибудь вместо Фаготелли. Но на этот раз нужно, чтобы твой выбор был более удачным.

Рико встал, подошел к буфету и долил себе коньяка. Повернувшись спиной к хозяину дома, он демонстрировал полную уверенность в себе. Сейчас самое время представить очередное предложение. Замбетти можно управлять, действительно можно.

— Будем считать, возмездие за арест «семерки» было удачным. Предупреждение, разосланное прессе, прямо говорит о том, что будет в случае дальнейших репрессий. Однако надо все же считаться с тем, что теперь деятельность Липетти и его людей должна принести результаты. Липетти нужен хотя бы незначительный успех. Подумай, как ему в этом помочь. Но одновременно следует перейти к новому этапу борьбы. Пора кончать с ударами вслепую. Пока что «Огненные бригады» сеют только страх. Настало время торжества пролетарской справедливости, время, когда карающая рука пролетариата должна ударить в заранее намеченные чувствительные места и тем самым усложнить жизнь правящих кругов… — Он остановился, внимательно изучая лицо профессора. Тот слушал напряженно, но уже без злого блеска в глазах.

— И никакой спешки, — продолжал Рико. — Следует все старательно подготовить и ударить по верхушке христианских демократов. Пирелли — их восходящая звезда. Он стал членом Главной комиссии, входит в правительство. На него делают ставку, он должен влить свежую кровь в достаточно уже скомпрометировавшее себя правительство. Пирелли символизирует новую тактику, союз с левыми в парламенте. Если это им удастся, государство укрепится. Итак, я предлагаю тебе, предлагаю… похитить Пирелли, провести судебный процесс. Процесс, естественно, закончится смертным приговором. Если ты согласишься с моим предложением, у нас есть шансы достичь многого. Обещаю тебе свою помощь, я этого типа давно держу на примете. У меня отличные отношения с его дочерью, я бываю в их доме. Ты получишь многое…