Замбетти встал и подошел к Рико. Протянув руку, он молча сжал ладонь молодого человека. Потом налил себе немного коньяка, одним глотком выпил и сказал:
— Я ошибался насчет тебя. Прости. Твое предложение стоит рассмотреть. Я все решу сегодня. Через неделю будут детали.
— Хорошо. Значит, через неделю. У тебя?
— А может, приедешь в пансионат на Комо? Ну, скажем, в воскресенье. Прихвати с собой эту девушку, Конни будет с кем поболтать, а мы с тобой возьмем лодку и поплаваем по озеру.
— Отлично. Дай адрес.
— Менаджио. Пансионат вдовы Цуккерино. Напротив кафе, в котором всего лишь несколько столиков. Там и расположитесь, вроде бы случайно. А я вас найду.
Моника с беспокойством отметила, что она и дня не может прожить, не повидав Рико. Занятия в университете были бесполезной тратой времени, а часы в ожидании встречи тянулись невыносимо. Рико вернулся в свою квартиру, но часто ездил в командировки. Он много летал в Рим, раз в неделю ездил в Швейцарию, иногда ему приходилось посещать Бонн и Париж. Эти поездки, как правило, были короткими — день, самое большее два, но и они раздражали Монику. Она с удовольствием ездила бы вместе с ним, но не хотела сама ему это предложить.
Совершенно неожиданно из Рима пришло письмо от Джиджи. Он вспоминал каникулы на Сардинии, жалел, что не живет в Милане и не имеет возможности с ней встречаться. А если бы в одну из суббот он приехал, не нашла бы Моника время, чтобы с ним увидеться?
Милый парень, но напрасно он навязывается. У нее нет ни времени, ни желания с ним встречаться. Поэтому она написала, что с утра до ночи занята учебой, а уик-энды проводит с отцом. Конечно, Моника была бы рада его видеть, но это вряд ли возможно до следующих каникул, которые она, вероятнее всего, снова проведет на Сардинии.
— Забавный парень этот Джиджи, — сказала она вечером Рико. — Пишет, что хотел бы сюда приехать. Тоже придумал! Пусть приезжает, но не ко мне! Скажи, Рико, ты хоть немножечко меня ревнуешь?
— Конечно, ревную. Пусть он только попробует вскружить тебе голову. Выпьешь что-нибудь?
Он налил в стакан немного вермута и чуточку джина, пытаясь придумать какой-нибудь повод, чтобы отправить девушку домой. В последнее время она стала его утомлять. Ежедневные визиты Моники осложняли ему жизнь. Нужно что-то придумать, чтобы хоть на какое-то время избавиться от нее. Нетрудно устроить скандал и оскорбить девушку, но он не хотел прибегать к таким методам, боясь нарушить так тщательно разработанный план, в котором ей была отведена немаловажная роль. А честно говоря, Моника ему уже изрядно надоела.
— Ну, пока что у тебя нет повода для ревности. Я тебе верна, но если ты дашь повод, берегись, — болтала она глупости, которые Рико уже столько раз слышал от других девушек. — Знаешь, я хотела бы куда-нибудь поехать с тобой, — неожиданно сказала Моника.
— Куда?
— Не знаю. Ты часто ездишь то туда, то сюда. Возьми меня с собой.
— С большим удовольствием. К примеру, в воскресенье на прогулку по берегам Комо. Согласна?
— Почему бы нет? — ответила она несколько разочарованно. — Я думала, что мы могли бы поехать в Париж или Лондон…
— Конечно, могли бы. Однако я ведь езжу на день, в крайнем случае на два, времени ни на что не хватает. Если я найду несколько свободных дней, то обязательно предложу тебе такое путешествие.
— Я надеюсь на это, Рико. Почему ты вытаскиваешь бумаги? У тебя еще есть работа?
— Что делать…
— Выходит, я тебе мешаю. Мне совестно. Я думала, что мы сходим куда-нибудь поужинать, но и…
— Прости, дорогая. — Ему хотелось как можно скорее выставить ее за дверь, но ему нужен был повод. Проще всего было вытащить из папки официальные бумаги. — Я очень хотел бы, чтобы у меня оставалось больше времени для тебя, — добавил он неискренне.
— Тебе дать что-нибудь выпить? — Она старалась казаться заботливой, хотя в глубине души была вне себя от злости. Ведь невооруженным глазом видно, что он не оказывает ей столько внимания, сколько оказывал раньше. Добился своего, и все?
— Ох, нет, спасибо, Моника. Если хочешь, возьми себе что-нибудь из холодильника и включи телевизор. Вдруг идет какой-нибудь интересный фильм. А мне придется…
— Знаю. Ведь я вижу, что ты занят. Пожалуй, я пойду.
В этот момент зазвенел звонок, и в прихожую ввалился Личио. Помахав Монике поднятой рукой, он сказал:
— Можем ехать.
Моника замерла у холодильника. Как же так? Или он должен работать дома, или ехать?
— Надо же, ведь я совершенно забыл! — довольно естественно воскликнул Рико. — И в самом деле, я должен встретить в аэропорту моего шефа! Спасибо тебе, Личио, иначе я совершил бы непростительную ошибку. — Он посмотрел на часы. — Ой, мы даже не успеем тебя подвезти.
— Не надо. Я приехала на машине. — Моника закрыла холодильник и, посмотрев на обоих мужчин, молча вышла.
— Обидчивая, да? — Личио улыбнулся, ковыряя в зубах, но улыбка гасла у него на лице по мере того, как он выслушивал упреки Рико.
— Какого черта, неужели ты не видел ее автомобиля? На кой мне такой телохранитель, в котором ни на грош нет наблюдательности. Нужно было позвонить, болван. Я здесь, понимаешь… Впрочем, ты все равно ничего не понимаешь. Как эти кретины из полиции, которые сегодня звонили. Видите ли, им придется прекратить дело о покушении! Говорят, вернутся к нему, когда появятся новые обстоятельства. Наверняка появятся, если ты будешь действовать так, как сегодня.
— Успокойся, Рико, ведь я ничего такого не сделал. Спугнул ее, это правда, но ведь ты же сам мне говорил, что она тебе до чертиков надоела.
— Не твое дело. Пошли.
Несмотря на свое душевное состояние, Моника отдавала себе в этом отчет, она не была такой уж наивной, чтобы не заметить разницы в поведении Рико. Со времени каникул на Сардинии многое изменилось, хотя с виду все оставалось как прежде. Больше того, Моника чувствовала, как Рико всеми силами заставляет себя делать вид, будто их отношения не изменились. Если он заставляет себя, если в этом союзе появилось что-то искусственное — а так оно и есть на самом деле, — то надо уметь делать выводы. Но не окончательные, ведь она не могла ошибиться в Рико. Единственное, что ей теперь надо делать, это говорить, будто у нее нет времени, под любым предлогом отказываться от встреч с ним. Пусть он звонит, пытается увидеть ее. Если это не поможет, тогда все станет ясно, хотя потерять его ей будет невероятно тяжело.
Отец был уже дома. Он работал в кабинете, хотя только что вернулся из Рима и должен был отдыхать. Рим занимает у него все больше времени, домой он возвращается раз в неделю, на день, самое большее на два. Когда отец войдет в правительство, ему придется постоянно жить в Риме. Ведь никто еще не видел министра, который ездит на работу из Милана.
— Ты не хочешь немного отдохнуть? — спросила она отца, здороваясь. — С работы на работу, самолет, автомобиль, конференция. Ты себя убиваешь, папа.
Пирелли улыбнулся, прижал ее голову к груди и отодвинул бумаги.
— А что ты предлагаешь?
— Pizzeria Porta Veneziana[18]. Ты согласен?
Он взглянул на часы. Было десять вечера, время ужина, когда миллионы людей заполняли пиццерии и рестораны Апеннинского полуострова, а также нескольких средиземноморских островов.
— Поехали, — решил он.
В машине сенатор сказал:
— Молодец, дочь. Действительно, нельзя работать словно ты автомат. Чувствую, что в последнее время я мало уделял тебе внимания. С Рико все в порядке?
— Да. Занят почти, так же, как ты, но мы все же видимся. В университете тоже спокойно, если не считать плакатов и листовок, на которые никто не обращает особого внимания. А ребята, которые придерживаются «красных» взглядов, не идут дальше листовок и плакатов. По существу их игры неопасны.
— Только бы терроризм не проник в университетские стены. Это был бы конец нашей цивилизации.
