Марта взглянула на балкон на уровне второго этажа и пожала плечами:

— Нисколько. Я все равно туда и шла.

С сильно бьющимся сердцем Лэнгдон тоже посмотрел на балкон в конце зала. Я был там вчера вечером? Этого он не помнил, хотя и знал, что балкон — расположенный, между прочим, в точности на той же высоте, что и надпись «cerca trova», — служит входом в музей, где ему не раз доводилось бывать.

Марта уже собиралась двинуться туда через весь зал, но вдруг остановилась, словно ей в голову пришла новая неожиданная мысль.

— Извините, профессор, но вам не кажется, что вашу милую сестру лучше было бы развлечь чем-нибудь повеселее?

Лэнгдон растерялся.

— А мы идем смотреть что-то мрачное? — спросила Сиена. — Что именно? Он мне не говорил.

Марта лукаво улыбнулась Лэнгдону.

— Ну что, профессор, сказать вашей сестре, или вы сами скажете?

Лэнгдон тут же ухватился за подвернувшуюся возможность.

— Конечно, Марта, объясните ей все!

Марта повернулась к Сиене и заговорила медленно и внятно:

— Не знаю, что вы слышали от брата, но мы идем наверх, в музей, смотреть очень необычную маску.

Сиена широко раскрыла глаза.

— Какую? Одну из тех жутких чумных масок, которые носят на карнавале?

— Хорошая попытка, — сказала Марта, — но не угадали. Речь не о чумной маске, а о другой — из тех, что называют посмертными.

Маска смерти! Не сдержавшись, Лэнгдон тихонько ахнул, и Марта нахмурилась, явно решив, что он пытается ради пущего эффекта еще больше напугать сестру.

— Не слушайте брата, — сказала она. — В прошлом посмертные маски делались довольно часто. По сути говоря, такая маска — это просто гипсовый слепок с лица только что умершего человека.

Маска смерти. Впервые после того, как Лэнгдон очнулся во Флоренции, в окутавшем его тумане словно блеснул яркий свет. «Ад» Данте… cerca trova… увидеть глазами смерти. Посмертная маска!

— И с кого же сняли маску, которая хранится у вас? — спросила Сиена.

Лэнгдон положил руку ей на плечо и ответил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее:

— С одного знаменитого итальянского поэта. Его звали Данте Алигьери.

Средиземноморское солнце ярко освещало палубу «Мендация», тихо покачивающегося на плавных волнах Адриатики. Борясь с усталостью, шеф осушил вторую стопку виски и устремил в окно кабинета рассеянный взгляд.

Из Флоренции снова поступили плохие вести.

Возможно, причину этого следовало искать в спиртном, которого шеф отведал впервые за много лет, но его вдруг охватило странное чувство бессилия и потерянности… словно на его судне отказали двигатели и оно бесцельно плыло туда, куда влекли его ветер и течение.

Шефу это чувство было внове. В его мире существовал надежный компас — протокол, — который неизменно указывал верный путь. Протокол всегда позволял шефу принимать трудные решения без колебаний и оглядки назад.

Именно протокол потребовал отстранения Вайенты, и шеф пошел на этот шаг не раздумывая. Когда кризис останется позади, я с ней разберусь.

Именно протокол требовал, чтобы шеф знал о каждом из своих клиентов как можно меньше. Он давным-давно решил, что Консорциум не обязан судить их с моральной точки зрения.

Делай то, что от тебя требуют.

Доверяй клиенту.

Не задавай вопросов.

Подобно руководителям многих компаний, шеф всего лишь предоставлял желающим определенный набор услуг в расчете на то, что они будут пользоваться этими услугами в рамках закона. В конце концов, «Вольво» не может гарантировать, что озабоченные мамаши не будут гонять перед школами на повышенной скорости, а «Делл» не несет ответственности за тех, кто через их компьютеры взламывает банковские счета.

Теперь, когда все летело под откос, шеф проклинал про себя человека, которому он так безоговорочно доверял и через которого роковой клиент вышел на Консорциум.

«Вы легко заработаете на нем кучу денег, — уверял его этот человек. — Ведь он настоящий гений, звезда в своей области, и притом богат до неприличия. Ему только и надо что исчезнуть на годик-другой. Он хочет купить немного времени, чтобы по секрету от всех воплотить в жизнь один важный проект».

Не долго думая шеф дал согласие. Прятать людей на большой срок всегда было выгодно, и к тому же он доверял интуиции своего хорошего знакомого.

Как и ожидалось, они заработали кучу денег.

Но легко им было только до прошлой недели.

Теперь, в разгар неразберихи, возникшей по вине этого клиента, шеф ходил кругами вокруг бутылки с шотландским виски и считал дни, оставшиеся до того момента, когда их обязательства перед ним будут выполнены целиком.

Телефон на столе зазвонил, и шеф увидел, что это звонок по внутренней линии от Ноултона, одного из его лучших координаторов.

— Да, — ответил он.

— Сэр, — начал Ноултон, и шеф уловил в его голосе легкое смущение. — Простите, что беспокою вас по такому поводу, но вы, должно быть, знаете, что мы взяли на себя обещание завтра выложить в Интернет оставленный нам видеофайл.

— Знаю, — ответил шеф. — Вы его подготовили?

— Да, но я подумал, что вы, возможно, захотите просмотреть его перед отправкой.

Шеф помедлил — такого он не ожидал.

— Неужели автор файла прямо ссылается на нашу организацию или как-либо иначе нас компрометирует?

— Нет, сэр, но содержание этой записи весьма необычно. Клиент появляется на экране и говорит…

— Стойте, — скомандовал шеф, ошеломленный тем, что старший координатор осмеливается предложить такое грубое нарушение протокола. — Содержание записи не имеет ни малейшего значения. Что бы ни снял наш клиент, он волен сделать свой фильм достоянием гласности — все равно, с нами или без нас. Клиент с легкостью мог бы произвести рассылку автоматически, но он нанял нас. Он заплатил нам. Он доверился нам.

— Да, сэр, — ответил Ноултон.

— А вас наняли не кинокритиком, — предостерег его шеф. — Ваша работа — выполнять обещания. Вот и выполняйте.

Вайента ждала на Понте Веккьо, ощупывая своим цепким взглядом каждого из сотен туристов, пересекающих реку. Она не теряла сосредоточенности и была уверена, что Лэнгдон не проходил мимо нее, но жужжание вертолета давно стихло — очевидно, он выполнил свою задачу.

Наверное, Брюдер все-таки поймал Лэнгдона.

Она неохотно вернулась мыслями к мрачной перспективе расследования, которое Консорциум должен был провести по ее делу. Если там не придумают чего-нибудь похуже.

Вайента снова вспомнила двух отстраненных агентов… тех, о ком она так больше никогда и не слышала. Они просто устроились на другую работу, успокаивала она себя. Однако внутренний голос упорно нашептывал ей, что надежнее всего сейчас было бы уехать, затеряться где-нибудь в тосканских холмах и начать новую жизнь — в конце концов, все необходимые для этого навыки у нее имелись.

Но долго ли я смогу от них скрываться?

Очень и очень многие убедились на собственном опыте: если Консорциум взял тебя на прицел, играть с ним в прятки бессмысленно. Рано или поздно тебя все равно найдут.

Вайенте никак не верилось, что двенадцать лет верной службы пошли псу под хвост из-за цепочки несчастных случайностей. Неужели моей карьере и вправду суждено оборваться так нелепо? Целый год она неусыпно следила за тем, чтобы зеленоглазый клиент Консорциума получал требуемое. Я не виновата, что он покончил жизнь самоубийством, бросившись с башни… но получается, что он увлек с собой и меня.

Она могла заслужить прощение одним-единственным способом — опередив Брюдера… но ей с самого начала было понятно, насколько это шаткая надежда.

Вчера мне дали последний шанс, а я его упустила.

Уныло повернувшись к своему мотоциклу, Вайента вдруг услышала едва уловимый звук… уже знакомое тонкое жужжание.