После этих слов Сиена обернулась к Лэнгдону — в глазах ее вспыхнули удивление, растерянность… и горькая обида.

Услышанное ошеломило и Лэнгдона. Так, значит, вот как они нас выследили? Тогда ему и в голову не пришло, что его могут засечь. Я же всего-навсего хотел узнать, что со мной случилось! Не успел он извиниться хотя бы взглядом, как Сиена отвернулась. По ее лицу нельзя было понять, о чем она думает.

— Так точно, — сказал боец, переступая порог третьей пещеры. Теперь его отделяло от Лэнгдона и Сиены не больше двух метров. Еще пара шагов, и он должен был их увидеть. — Совершенно верно! — воскликнул он, делая очередной шаг. Потом вдруг остановился. — Подождите минутку.

Лэнгдон замер, уверенный, что их вот-вот обнаружат.

— Подождите, вас плохо слышно, — сказал боец и отошел на несколько шагов, во вторую пещеру. — Связь пропадает. Все, продолжайте… — Он помолчал, затем заговорил снова: — Да, согласен, но мы хотя бы знаем, с кем имеем дело.

Тут шаги начали удаляться — боец покинул грот, пересек усыпанную гравием площадку, и вскоре беглецы перестали его слышать.

Плечи Лэнгдона обмякли, и он повернулся к Сиене. Она еще не совсем оправилась от испуга, но ее глаза пылали негодованием.

— Вы лазили в мой компьютер? — сердито сказала она. — Проверяли почту?

— Простите… Я думал, вы не будете возражать. Я только хотел взглянуть…

— Вот почему нас нашли! А теперь они знают еще и мое имя!

— Извините меня, Сиена. Я же не мог предположить… — Лэнгдону было очень стыдно.

Отвернувшись, Сиена уперлась невидящим взглядом в шарообразный сталагмит у задней стены. Почти минуту оба молчали. Помнит ли Сиена, что лежало у нее на столе? — подумал Лэнгдон. Догадалась ли она, что я видел и программку шекспировского спектакля, и газетные вырезки со статьями о чудо-ребенке? Если и так, она ни о чем не спрашивала, а сам Лэнгдон не собирался начинать разговор на эту тему — у него и без того хватало забот.

— Они знают, кто я, — сказала Сиена так тихо, что Лэнгдон едва ее расслышал. Потом несколько раз глубоко вздохнула, будто привыкая к новому положению дел. Лэнгдон чувствовал, что ее решимость постепенно укрепляется.

Внезапно Сиена вскочила на ноги.

— Надо идти, — сказала она. — Скоро они поймут, что в Галерее костюма нас нет.

Лэнгдон тоже поднялся.

— Идти? Конечно, только… куда?

— Как насчет Ватикана?

— Прошу прощения? — удивился Лэнгдон.

— Я наконец сообразила, что вы имели в виду… что общего у садов Боболи с Ватиканом. — Она махнула рукой в сторону маленькой серой двери. — Там же вход, верно?

Лэнгдон кивнул, хотя вид у него был по-прежнему невеселый.

— Вообще-то выход, но я думал, стоит попробовать. К сожалению, нам туда не попасть. — Даже по обрывкам разговора их преследователя с охранником Лэнгдону стало ясно, что для них с Сиеной путь через серую дверь закрыт.

— А если все-таки попадем, — сказала Сиена, и Лэнгдон вновь услышал в ее голосе озорные нотки, — как вы считаете, что это будет значить? — По ее губам скользнула легкая улыбка. — Это будет значить, что сегодня нам дважды помог один и тот же художник эпохи Возрождения.

У Лэнгдона вырвался невольный смешок: несколько минут назад ему пришла в голову та же мысль.

— Вазари. Вазари.

Улыбка Сиены стала шире, и Лэнгдон понял, что она его простила — во всяком случае, пока.

— По-моему, это знак свыше, — полушутя-полусерьезно заявила она. — Мы должны войти в эту дверь.

— Ну-ну… и молча прошагать мимо охранника?

Разминая кисти рук, Сиена направилась к выходу из грота.

— Нет, почему же. Я перекинусь с ним словечком. — Она оглянулась на Лэнгдона, и в ее глазах блеснул лукавый огонек. — Доверьтесь мне, профессор. Когда надо, я умею быть весьма убедительной.

В дверь снова застучали.

Громко и настойчиво.

Охранник Эрнесто Руссо чуть не взвыл с досады. Очевидно, это вернулся тот странный тип с холодным взглядом, но момент он выбрал такой, что хуже некуда. В матче шло дополнительное время, причем «Фиорентина» играла в неполном составе и ее судьба висела на волоске.

А стук продолжался.

Эрнесто был не дурак. Он знал, что утром в парке что-то стряслось — иначе откуда все эти сирены и полиция? — но не в его правилах было лезть в дела, которые не имели к нему прямого отношения.

Pazzo è colui che bada ai fatti altrui.

Моя хата с краю.

С другой стороны, тот, кто стучался к нему в дверь, явно был важной птицей, и раздражать его не стоило. В Италии нынче непросто найти работу, даже скучную. Кинув последний взгляд на экран, Эрнесто направился к двери.

Ему платили за то, что он целыми днями сидит в крошечной каморке и смотрит телевизор, и это не переставало его удивлять. Примерно по два раза на дню к его порогу подходила VIP-группа аж из самой галереи Уффици. Эрнесто приветствовал гостей, отпирал металлическую решетку и выпускал экскурсантов через маленькую серую дверь в сады Боболи, где и завершалось их путешествие.

Сейчас под все более громкий стук Эрнесто отпер стальную решетку, прошел за нее и опять запер за собой.

— Si? — крикнул он, спеша к двери.

Никакого ответа. Но стук не прекратился.

Ах, чтоб тебя! Он наконец отпер дверь и распахнул ее, ожидая увидеть тот же безжизненный взгляд, который поразил его несколько минут тому назад.

Но то, что он увидел, оказалось гораздо привлекательнее.

— Ciao, — обворожительно улыбаясь, произнесла миловидная блондинка. Потом подала ему какой-то сложенный листочек, и он инстинктивно протянул за ним руку. Коснувшись бумажки, он заметил, что она мятая, и сообразил, что ее подобрали с земли. В этот миг незнакомка схватила его за запястье обеими руками и вдавила свой большой палец в мягкую область между косточками чуть повыше ладони.

Эрнесто показалось, что ему в запястье вонзили нож. Острая боль тут же сменилась онемением, как после удара током. Незнакомка шагнула к нему, и давление резко усилилось, запустив новый болевой цикл. Он отшатнулся, пытаясь вырвать руку, однако ноги у него тоже онемели, подкосились, и он рухнул на колени.

Все остальное произошло в мгновение ока.

На пороге открытой двери вырос высокий мужчина в темном костюме. Он проскользнул внутрь и быстро закрыл дверь за собой. Эрнесто потянулся к рации, но сзади ему на шею легла мягкая рука. Одно нажатие — и у охранника свело мышцы и перехватило дух. Женщина забрала у него рацию, поджидая своего спутника, который, судя по выражению лица, был взволнован ее действиями не меньше самого Эрнесто.

— Дим-мак, — небрежно обронила блондинка. — Боевое искусство китайцев. Не зря их цивилизации уже три тысячи лет.

Мужчина поглядел на нее с изумлением.

— Non vogliamo farti del male, — прошептала блондинка Эрнесто, ослабив нажим на его шею. Мы не хотим причинять тебе вред.

Как только ее хватка ослабла, Эрнесто попытался вывернуться, но давление тут же возобновилось. Его мышцы опять парализовало, и он едва не задохнулся от боли.

— Dobbiamo passare, — сказала она. Нам нужно пройти. И кивнула на стальную решетку, которую Эрнесто, слава Богу, запер. — Dov’è la chiave?[22]

— Non ce l’ho, — с трудом выговорил он. У меня его нет.

Высокий прошел мимо них к решетке и стал разглядывать запорный механизм.

— Кодовый замок! — крикнул он своей спутнице.

Американец, понял Эрнесто. И по языку, и по выговору.

Блондинка опустилась на корточки рядом с охранником. Ее карие глаза были холодны как лед.

— Qual’è la combinazione?[23] — жестко спросила она.

— Non posso! — воскликнул он. Я не могу!

Что-то случилось с верхней частью позвоночника Эрнесто, и все его тело разом обмякло. Через миг он отключился.