Зуччеро и Лючио Далла, как всегда, выступали превосходно. Стинг очень нервничал перед нашим с ним исполнением «Панус Ангелиус» Цезаря Франка — говорил, что он будет звучать ужасно по сравнению с моим голосом. Но Стинг прекрасно справился с этой непривычной для него музыкой, и слушателям она понравилась. Не вдаваясь в подробности — хорошо ли я исполнил его музыку, а он мою, — нам удалось создать настроение уважительного отношения к музыке друг друга и ощущение, что стена, разделяющая классическую и популярную музыку, когда-нибудь рухнет. Но скандал с фонограммой отвлек внимание критиков от прекрасного музыкального исполнения и от этой удивительной особенности концерта.

Для четвертого конного шоу, проходившего в 1994 году, нам удалось пригласить выступить в концерте английскую рок-звезду Брайана Адамса. Я надеялся, что, может быть, приедет и Рэй Чарлз. Приглашая к себе в Модену разных певцов и исполняя музыку разных стилей, мы тем самым способствуем сотрудничеству музыкантов, как бы экспериментируем. А так как у каждого из нас своя область творчества, то никто не претендует на роль примадонны.

Считается, что капризы оперных певцов — это головная боль менеджеров. Не думаю, что это справедливо по отношению ко мне или большей части моих коллег. Но всю сложность работы менеджеров я ощутил на собственной шкуре, когда организовывал очередной концерт в Модене. В основном все шло гладко, возникали лишь обычные незначительные проблемы. Но однажды приехала певица, доставившая нам много хлопот (тогда-то я и начал сочувствовать менеджерам). Это известная французская исполнительница популярной музыки. (Не хочу называть ее имени — ведь она может обвинить меня в том, что я пишу это из-за мести.) Сначала, когда она приехала в Модену, ей не понравилась гостиница, в которой ее поселили. Когда она переехала, ей не понравилась и новая гостиница. Она снова переехала… За два дня наша гостья поменяла три гостиницы. Затем отказалась от репетиций, сказав, что сама знает, что делать.

Программа концерта была составлена так, что сначала она должна была петь со мной, потом с Брайаном Адамсом. С ним наша французская гостья отказалась петь, сказав, что споет только со мной. Затем ей показалось, что песня, которую мы должны были петь вместе, не годится, и она отказалась выступать вообще. Певица капризничала все больше, пока перед последней репетицией не устроила сцену в гримуборной: заявила, что не будет петь в дуэте с Брайаном. Я пришел к ней в артистическую с менеджером конного шоу и попытался ее переубедить. Но она отказалась наотрез. Мы объяснили, что программы уже отпечатаны, что концерт будут транслировать по телевидению, что все ожидают обещанных номеров.

И все-таки она отказалась. Я заявил, что считаю ее поступок недостойным профессионала. В ответ прозвучало, что это я поступаю не как профессионал, прося ее петь песню с другим исполнителем. Мы продолжали ее упрашивать — безрезультатно. Наконец певица сказала: «Я настаиваю, чтобы вы покинули мою комнату». Не знаю, что на меня нашло (обычно я бываю очень вежлив), но я ответил, что не выйду (эта дама меня просто довела).

Она спросила: «Правильно ли я понимаю ситуацию? Я попросила джентльменов уйти из моей гримерной, а они отказываются?» Мы подтвердили. Тогда певица вскочила, пронеслась мимо нас и вышла. Она отправилась прямиком в гостиницу, собрала вещи и уехала. Больше о ней мы не слышали.

Кажется, я никогда не позволял себе подобного со своим менеджером. Но если я и сделал что-то дурное по отношению к нему, Бог послал мне в наказание эту даму.

В основном моя жизнь похожа на жизнь любого другого человека. У меня тоже есть свои проблемы — и личные, и профессиональные. Это только кажется, что если я добился успеха в сложной профессии, то у меня нет трудностей. Разумеется, это не так. Вы преодолели свои финансовые затруднения, но скоро оказывается, что деньги — это не главное (конечно, когда у вас их нет совсем — это проблема). Так вот, у вас нет финансовых трудностей, вы достигли определенного уровня стабильности и вдруг убеждаетесь, что у вас еще столько проблем!

Одна из главных целей исполнителя-вокалиста — делать людей счастливыми. Мне часто приходят письма, авторы которых рассказывают, как они были несчастны, подавлены, некоторые даже помышляли о самоубийстве. Но вдруг, услышав по телевидению мое пение, они почувствовали себя лучше. Может быть, всего на несколько минут, но у них изменилось отношение к жизни. Когда я слышу такое, можете себе представить, что я чувствую? Быть в состоянии хоть немного помочь незнакомому человеку в беде или отчаянии, это просто здорово.

Наверное, многие хотели бы от меня услышать именно это — люди не хотят знать, что у меня тоже бывают неприятности. Но разве такое возможно? Ведь моя жизнь так не похожа на их жизнь!

Если вы, читатель, один из тех, кто хочет знать только о счастливой и благополучной стороне моей жизни, то специально для вас я выделил воспоминания о своих бедах в особую главу: переживания, несчастья, прочие неприятности — все то, что было не так, как мне хотелось бы. Я поместил их вместе в один «Sacco di guaios» («мешок неприятностей»). И если вам по душе слушать только о хорошем, о том, что удавалось, можете пропустить эту печальную главу и перейти к следующей.

В моей жизни случались страшные события. Главные — это серьезное заболевание младшей дочери Джулианы и смерть одного из старых друзей — Эмилио Кохи. Были также и профессиональные трудности, такие, как неудачное выступление в «Дон Карлосе» в «Ла Скала», скандал с фонограммой на концерте в Модене (о котором я рассказал в предыдущей главе). Это те самые случаи, которые обсуждались прессой. Мне же хочется рассказать о них самому. Не для того, чтобы оправдаться, а чтобы исправить преувеличения, допущенные в газетах.

Есть еще одна причина, почему я хочу рассказать об этих неприятностях. Очень часто книги, подобные моей, превращаются в перечень побед, когда один успех следует за другим: «А затем меня горячо принимали в Барселоне…» Такое изложение событий не только скучно — это лишь часть жизненной правды. Ни у одного человека карьера не складывается гладко. Как и личная жизнь. И если в книге описаны только триумфы, то кто же ей поверит?

Начну с того, как меня «зашикали» в 1993 году в «Ла Скала». Я давно мечтал поработать с Риккардо Мути, поскольку считаю его одним из великих дирижеров вообще и, конечно, одним из величайших дирижеров в итальянской опере. Когда весной того года я пел в Вене, Мути был там. Мы договорились встретиться и вместе пообедать. Мути рассказал, что собирается дирижировать оперой «Дон Карлос» в «Ла-Скала» и предложил мне участвовать в его постановке.

Меня увлекло это предложение: оно означало не только возможность поработать с Мути, но и новую для меня роль, которую я был рад подготовить. В то время секретарь Джуди Ковач часто сетовала на мою лень и потому всегда приветствовала любые начинания и новую серьезную работу.

Осуществлению этого плана могла помешать одна проблема: когда мне предложили спеть в «Дон Карлосе», я в то время уже дал согласие петь в «Лючии ди Ламмермур» в «Метрополитэн-Опера» под управлением Джеймса Левайна. Контракт был подписан, набрали участников постановки, согласовали графики их выступлений.

До премьеры «Лючии» оставалось всего четыре месяца. Я позвонил Джеймсу Левайну и рассказал о новом предложении, спросив, не освободит ли он меня от обязательства петь «Лючию». Он проявил понимание и согласился на это. (Может быть, случившееся со мной в «Ла Скала» было наказанием за то, что я так обошелся с «Метрополитэн»?)

Как обычно, все эти четыре месяца я был очень занят. В то лето в Пезаро, во время отдыха, который я намеревался посвятить разучиванию роли, меня отвлекали всевозможные совещания по поводу конноспортивных соревнований, предстоявших в сентябре. На репетиции в Милан я приехал недостаточно подготовленным, и, как результат, на премьере у меня были огрехи в исполнении.