Судьба была благосклонна ко мне. Я не устаю повторять: мне повезло, очень повезло в жизни — я имею в виду дар, полученный от природы. Я благодарен за него судьбе, горжусь им и считаю необходимым сохранить его как можно дольше. Нередко люди, получая что-то неординарное — кучу денег, замечательного возлюбленного, прекрасного ребенка, — поначалу испытывают чувство благодарности, но потом привыкают к этому чудесному дару, принимая его как должное. Забывая о свалившейся на них удаче, они впоследствии начинают думать о другом и, бывает, проявляют недовольство чем-то. Я очень много работаю, чтобы со мной подобного не случилось.
Каждый день я напоминаю себе о том, что мне дано, пытаюсь так же относиться к успеху, как и тридцать пять лет назад, когда я впервые понял, что могу сделать карьеру. Есть еще кое-что, что заставляет меня быть благодарным судьбе. Если вы певец, то не знаете, когда можете лишиться голоса, и это вынуждает вас особенно ценить отпущенное вам время. Я мысленно благодарю Бога за еще один сезон, за еще один месяц, за еще одну спетую оперную партию…
Помня о том, что мне повезло в этой жизни, я не просто стараюсь остаться хорошим человеком, а пытаюсь смотреть на собственную жизнь как бы со стороны, с позиций самого обычного человека, в котором нет ничего необыкновенного (каким я и был первые двадцать пять лет своей жизни). Вспоминая того Паваротти и глядя его глазами на все, что произошло со мной, я сохраняю трезвый взгляд на вещи, когда вокруг все сходят с ума. Но что еще важнее — этот трезвый взгляд позволяет мне по-настоящему наслаждаться жизнью. Конечно, кое в чем я избалован. Так и должно было быть: ведь я рос единственным мальчиком в семье, где были одни женщины. Но в более существенных вещах я, надеюсь, совсем не избалован и рассчитываю таким остаться и впредь.
Биллу известна эта моя способность — смотреть на все глазами обычного, неизвестного Лучано. Мы оба решили, что это (насколько возможно) следует отразить в книге. За последние пятнадцать лет я увидел много удивительного, приобрел колоссальный опыт, выступая во всех уголках земли перед любой аудиторией, встречался со многими известными людьми — от Мадонны до Горбачева, от китайских кули до аргентинских гаучо. И надеюсь описать все это так, как увидел обыкновенный человек, бедный юноша из Модены, который узнал, что у него хороший голос. Но в связи с этой книгой мне не дает покоя одна мысль. Юноша повзрослел и стал относиться к книгам как к очень важным, серьезным вещам. Решив писать первую книгу, я подумал, что должен сказать в ней нечто такое, что может изменить весь мир. Но мне этого не дано: я ведь простой человек. Несмотря на все происшедшее со мной, я постарался остаться тем же простым человеком. Может быть, потому, что у меня не было выбора…
Надеюсь, что из этой книги станет ясно, какой я человек сейчас, — человек, живущий такой необыкновенной жизнью. Рассказывая о ее событиях, я пытался быть искренним во всем (ну, почти во всем), делясь своими мыслями, мнениями, даже зная, что со мной не все согласятся.
Хочу рассказать тем, кому я интересен, о радости и волнениях, которые мне довелось испытать за эти годы. Я попытался рассказать о том, что (мне думается) им хотелось бы узнать, объяснить, что меня волнует, какие чувства я испытываю. Мне хотелось также поведать о том, какую мудрость я обрел как артист и как человек.
Рассказывая о событиях моей жизни, мы старались не избегать и того дурного, что случилось со мной за эти пятнадцать лет, поскольку не в моем характере умалчивать о трудностях и неприятностях, иначе люди не поверят, что речь идет о реальной жизни. Тем не менее, несмотря на боль и огорчения, которые мне, как и всем другим людям, довелось испытать, я пребываю в равновесии между счастьем и печалью. Что бы ни случилось, я не становлюсь пессимистом и не отчаиваюсь. Я люблю жить. Надеюсь — и вы тоже.
Глава 1: ПЕНИЕ В ОПЕРЕ
Так как в этой книге я собираюсь много рассказывать о своей жизни вообще, то сначала хочу поведать о том, что значит быть оперным певцом. Но, прежде всего о том, чем я занимаюсь, то есть, что у меня за профессия.
Каждый год я устраиваю большое конное шоу в Модене, провожу в Филадельфии международный конкурс вокалистов и прослушивание молодых певцов со всего мира, пою в разных странах, участвую в благотворительных концертах, сборы от которых идут на какое-то важное дело или на помощь моим друзьям. Когда у меня появляется возможность, провожу время с семьей и стараюсь отдохнуть хотя бы месяц в году на вилле в Пезаро. Занимаясь всем этим, я ни на минуту не забываю, что прежде всего я — оперный певец. Это всегда было для меня самым важным и останется таковым навсегда — пока я смогу петь.
Я очень люблю оперу, люблю эту музыку, но еще больше — сочетание музыки и сценического действия, которое производит потрясающее, ни с чем не сравнимое впечатление на публику. Я вырос на опере. У моего отца был настоящий оперный тенор (он и сейчас есть, хотя отцу уже восемьдесят два года), и все мое детство прошло под его пение. Я уже не раз говорил, как маленьким мальчиком (думаю, мне было лет шесть) взбирался на кухонный стол в нашей квартире под Моденой и пел, затем объявлял всем, что, когда вырасту, стану тенором. Уверен, что многие итальянские мальчишки, вовсе не ставшие оперными певцами, делали то же самое. Но думаю, стоит упомянуть о том, что хоть один малыш хвастался не зря.
Я хотел стать не просто певцом, а певцом оперным. Безусловно, я должен был научиться не только владеть голосом, но также читать и понимать партитуру, уметь передавать драматургию и характеры, заложенные в музыке. Как и всем студентам-вокалистам, мне было необходимо выучить все главные оперные партии для моего голоса. Но даже в первые шесть месяцев занятий с Арриго Пола, когда не приходилось петь ничего, кроме гамм и вокализов, я знал, где хочу быть, — только на оперной сцене.
Когда маэстро Пола принял предложение и уехал преподавать в Японию, он передал меня другому педагогу — Этторе Камподаллиани. У него уже обучалась моя подруга детства Мирелла Френи. Мы ездили на занятия вместе на поезде из Модены в Болонью и всю дорогу не говорили ни о чем другом — только об опере, где оба мечтали петь. Случилось так, что Мирелла стала всемирно известной раньше меня.
Не все было гладко на первых порах. Нередко приходила мысль все бросить, продолжить обычную учебу или заняться страхованием. Но в то же время я знал, что если в результате всех усилий я стану профессиональным певцом, то буду только оперным певцом, и никаким другим. И позже, когда в 1961 году я стал победителем конкурса Акилле Пери в Реджо-нель-Эмилия и начал работать, это была только опера, и ничто другое. С тех самых пор, участвую ли я в концертах, выступаю ли на телевидении, занимаюсь ли тем, что увлекает меня помимо музыки, большую часть времени у меня всегда занимают оперные спектакли. Когда же я говорю, что я — оперный певец, то имею в виду не то, что пою в опере, зарабатывая на жизнь таким способом. Я имею в виду то, кем я являюсь по самой своей сути.
Среди прочих желаний, заставляющих меня делать многое вне оперного театра, на первом месте — стремление привлечь к опере все большее число людей. Когда я пою вместе с поп-певцами, выступаю в ток-шоу или с увлечением занимаюсь организацией конного шоу, то надеюсь этим убедить всех, что я — не музейный экспонат, уцелевший от девятнадцатого столетия, историческая реликвия или художник, живущий в башне из слоновой кости. Мне хочется, чтобы люди видели во мне такого же человека, как они сами. Чтобы они узнали, что мне нравится спорт, популярная музыка, вкусная пища и хорошенькие женщины. Но кроме этого, у меня еще есть и страсть к опере… Излагая свои мысли, я надеюсь доказать, что необязательно быть старомодным, эксцентричным или странным, чтобы любить оперу.
Я счастлив, что растет популярность оперного искусства. Во всяком случае, это можно сказать об Италии. В те времена, когда начиналась моя карьера, многие в Италии уже лет двадцать не переставали твердить, что опера умирает. На оперных спектаклях, даже в таких театрах, как «Ла Скала», были неполные залы. Создавалось впечатление, что на оперные спектакли ходила одна и та же публика. Сегодня дело обстоит иначе: оперы часто идут с аншлагом, аудитория меняется. И в оперный театр приходит все больше молодежи.
