Карты были изобретены во Франции и, естественно, сохранили некоторые французские наименования, например, валет (слуга), дама, пики, трефы (клевер), тасовать (складывать в кучу), пасовать (проходить мимо), пасьянс (терпение), марьяж (свадьба), онёры (почести), ренонс (отказ), Ремиз (запас), преферанс (предпочтение), партнёр, ва-банк (по-французски va banque).

Франция дала миру также ряд разнообразнейших вещей, сохранивших свои названия, — абажур, кастет, бильярд, бинокль, брикет, экран, рулетка, рулон и рулет, планшет, клише, жетон, шарабан, рессора, велосипед, дирижабль, шасси, шоссе, бюро, домино, бланк, блокнот, альбом и др. и много слов общего значения, как режим, резерв, ресурс, результат, стаж, контроль, инженер, лимит, шеф, рантье, рента, квартира и т. д.

Французской революции 1789 года Европа обязана терминами комиссар, патриот, декрет, гильотина, эшафот, террор, эмигрант и названиями единой системы мер — метр, сантиметр, километр, грамм, килограмм (сокращенно кило), тонна (буквально бочка), литр, гектар, а также декада. Несколько важных политических терминов тоже созданы были во Франции: буржуа (буквально горожанин), буржуазия, парламент, баллотировать, репрессии, саботаж (буквально сапожная работа — иронически, как наше «эх ты, сапожник») в смысле «небрежная работа», одна видимость работы.

Наконец, французскому же языку обязаны все европейские языки такими незаменимыми выражениями, как наивный, серьезный, солидный, массивный, эластичный, шокировать, резон, сенсация, шарм, апломб, шантаж, сеанс, протеже, авантюра, визави, афера, мираж, кошмар, пари, бонна, лояльный.

В голландском павильоне больше всего морских терминов, особенно для парусного судоходства. Это естественно. Маленькая Голландия была в XVII веке сильнейшей морской державой; она оспаривала у Англии первенство на море и соперничала с ней в колонизации Америки, Индии и островов Тихого океана.

Петр I потому и отправился в Голландию учиться кораблестроению, что хотел получить эти знания из лучших рук. Понятно, что голландские слова занимают до сих пер большое место в морском словаре Европы. Таковы борт, бушприт, ванты, рангоут, рея, трюм, кабель, трос, брезент, лот, каюта, кильватер, ватерлиния, люк, койка, а также верфь и гавань, юнга, матрос, боцман, лоцман, каптенармус, шкипер, буксир, бот, шлюп, швартовать, галс, аврал, лавировать, дрейф, дамба, кран, залп, крейсер.

Кроме морских терминов, еще кое-какие голландские слова вошли в общий обиход, какгугеноты (французские протестанты), макрель (рыба), лотерея, матрац, а у нас еще статский, лиф, лацкан, картуз и швабра. В голландской форме к нам пришло кофе — слово арабское, ситец — слово индийское, и апельсин, что буквально китайское яблоко.

Из английских слов, кроме технических, большое место в общеевропейском словаре занимают спортивные термины — спорт, чемпион, рекорд, бокс, теннис, футбол, волейбол, гольф, гол, нокаут, старт, кросс, гейм и т. п. Названия нескольких блюд английского происхождения стали также всеобщими — ростбиф, бифштекс, пудинг, кекс, а также виски (слово кельтское) и портер. Известны также и некоторые английские породы собак, как пойнтер, сеттер, бульдог, фокстерьер, спаниель (буквально испанский), а с ними распространились и собачьи команды: даун (ложись), пиль (бери), соперничая с французскими куш (лежать), тубо (смирно), апорт (принеси).

Английской политической жизни обязана Европа и несколькими важными словами общего значения, как бюджет (из французского кошелек), лидер (вождь), митинг (встреча, собрание), бойкот (собственное имя), локаут (закрытие предприятия с расчетом рабочих), тред-юнион (профсоюз), агитатор — латинизм, появившийся в Англии около 1780 года в значении народного оратора, пропагандиста, но приобретшее всемирную известность в 30-х годах XIX века в применении к ирландскому члену парламента О'Коннелу, страстно боровшемуся за автономию Ирландии и за демократизацию английского избирательного права. Английского же происхождения слова комфорт, фешенебельный, вульгарный, пиджак, смокинг, фрак (с французского), вокзал, хулиган и другие.

Через английский язык получили распространение и колониальные слова, например, пижама, бунгало, веранда, шампунь.

Американский павильон музея слов интересен главным образом туземными, индейскими словами. Таковы хина, какао, ананас, маис, тапиока, каучук, пума, лама, ягуар, кондор, колибри, гамак.

Все это — вещи и животные, названия которых внесены в общий фонд культуры индейцами Северной и Южной Америки.

Но не все американские предметы дошли к нам под их туземными именами. Картофель привезен в Европу из Америки. Его индейское название было потато. У нас этот овощ называется картофель, как и в Германии. Вероятно, его вводили у нас преимущественно немцы — управляющие большими имениями в первой четверти XIX века. Но картофель — не немецкое слово. Это испорченное итальянское тартуфоло (tartufolo), уменьшительное от тартуфо (tartufo), по-русски трюфель. Трюфель — ценный гриб, почти не показывающийся из-под земли; от tartufo — имя старого ханжи в комедии Мольера «Тартюф», в смысле нашего сморчок.

Так наше слово хранит на себе как бы багажные наклейки, свидетельствующие о том, что картофель пришел к нам транзитом через Италию и Германию.

Во Франции название потато было переиначено, не без остроумия, в пом-де-тэр (pomme de ter-re) — что буквально земляное яблоко.

Ряд индейских слов приобрел всемирную известность благодаря романтическому интересу к быту индейцев, например: томагавк, вигвам, мокасин, пирога, мустанг. Наука обязана индейцам термином тотем, важным в истории религии: тотем — это предмет (обычно животное или растение), с которым как-то магически связано благополучие рода или племени. В Америке получило новое значение слово пионер: по-французски оно значило только сапёр, отсюда человек, обрабатывающий впервые пустошь, новопоселенец, проникающий в дикие дебри, затем человек, создающий новую область деятельности, науки.

Американцы Соединенных Штатов создали тоже, помимо технических терминов, немало слов, вошедших во всеобщее употребление, как доллар, бизнес, трест, ковбой, коктейль, бостон, бекон, линчевать, гангстер, босс. Но характерно здесь отсутствие содержательных, идейных слов.

Как-то, лет сорок тому назад, один мой приятель, будучи в Лондоне, решил выпить настоящего английского портера — он любил этот род темного, крепкого пива. Каков же должен быть этот напиток на своей родине!

За обедом он просит официанта — лаконически, так как не слишком бойко и уверенно говорил по-английски:

— Портеру, пожалуйста.

Невозмутимость считалась одной из основных добродетелей старой Англии. Выражать удивление, особенно по отношению к иностранцам, было невежливостью, недопустимой со стороны официанта. Но в этом случае он не мог подавить крайнего и даже негодующего изумления. Он даже переспросил:

— Портер? Вы изволили сказать: портер? Приятель несколько смутился в душе — может быть он как-то не так выговорил это слово? С этими англичанами никогда не знаешь, верно ли говоришь, — в каждом квартале, чуть ли не в каждом ресторане произносят одно и то же слово по-разному, особенно когда в нем попадается р (эр).

Он принял поэтому, насколько умел, надменный вид и твердо повторил, из осторожности совсем глотая эти коварные эры:

— Да, поатеа!

Официант растерянно повел глазами направо, налево, беспомощно открыл рот, как будто хотел умолять или протестовать, но в конце концов овладел собой и удалился с привычным: