Вскоре и Ермак уговаривает Строгановых поддержать его промысел — завоевание Сибирского царства. Это уже замысел необычайной смелости и огромного размаха, по плечу только таким удальцам, как Ермак и его «промышленники».

И в дальнейшем промысел означает поиски разведывательных отрядов, смелые маневры, всякие действия, в которых проявляются предприимчивость, энергия, предусмотрительность и вместе с тем вера в свои силы, в свою удачу. Про польского воеводу говорится, что он, «видя над собою государевых людей промысел и тесноту, бил челом о сдаче». Так же и при штурме Смоленска в 1654 году поляки и немцы, запертые в городе, испытав «храбрство и премудростные многоразличные промыслы и ратных людей жестокие приступы», сдались.

Вот, значит, откуда пошли наши промыслы.

Завоевывать нашим промышленникам было уже нечего, но они промышляли то, что оставалось — пушнину, рыбу, дичь, золото, соль и т. д.

Все это были вольные занятия на собственный страх и риск, предприятие, которое любо было удалому русскому сердцу. Человек отправлялся промышлять — иногда сам не зная куда, на авось, полагаясь только на себя самого. Это были не просто поиски заработка и даже не только поиски счастливого случая. Это было деятельное и отважное стремление «людей посмотреть и себя показать», найти приложение силам и способностям, которым не было размаха в деревне. Особенно влекли поэтому к себе такие промыслы, как звероловство, рыболовство, поиски золота, драгоценных камней, руды, где главную роль играли даже не умение и опыт, а особый талант или чутье: угадывать, где искать и как добиться удачи. Смелость тут существенная черта. Недаром удача и удаль — слова одного корня, и понятия эти были связаны в русском народном представлении и особенно применительно к промыслу. Еще Святослав в знаменитой своей речи перед решительной битвой говорит:

«Не посрамим земли русской, но ляжем здесь костьми. Мертвые сраму не имут. Станем крепко. Я пойду впереди. Если же голову сложу, промыслите о себе сами».

В литературном языке героическое содержание промысла не нашло себе места; оно употребляется в смысле умысла (интриг). Ломоносов, воевавший с академиками-немцами, которые не давали ему житья, жаловался на «Тауберта и Шумахера промыслы».

Термин промышленность создан Карамзиным в конце XVIII века по французскому образцу, чтобы передать понятие индустрия. Но любопытно, что во французском языке это слово имело также значение, близкое нашему промыслу — ловкость, дельность, предприимчивость. Французское ироническое выражение шевалье д'эндюстри (chevalier d'industrie) означало авантюрист, аферист, буквально рыцарь собственной предприимчивости, то есть человек, существующий только личной изворотливостью. Может быть, это бытовое значение термина индустрия (Industrie) во Франции и побудило Карамзина перевести его новообразованием от старинного нашего слова промышлять.

Иногда слово может приобрести совершенно неожиданное и побочное значение, которое объясняется только бытовыми условиями эпохи.

Баран был самым распространенным животным на Руси. Поэтому в те времена, когда денег в обращении было еще мало, именно баран (овца) и был ходовой натуральной платежной единицей.

Позже, когда деньги перестали быть редкостью, можно было заменять натуральные повинности денежными. Требовалось, например, «платить на год старосте по барану, а не любо баран, ино за барана 2 алтына». Затем уже целиком перешли к взиманию платежей деньгами. Но основой расчета оставался прежний, привычный и удобный баран. Однако при этом уже даже не возникало представления о животном. Ведь и мы, когда говорим стадо баранов, не представляем себе животных с своеобразными рогами и шерстью, да и на самом деле обычно мы говорим о стаде овец. Сам язык ведет к этому словоупотреблению. Так и баранина фактически — мясо овцы и баранья шапка делается из овчины.

Так возникло выражение за баран — то есть в качестве подати, в качестве штрафа, — и баран стал обозначением всякого принудительного платежа.

Так как документов такого рода сохранилось много, то любопытно проследить, как изменяется та же формула постановления:

1337 г.: «…а друг у друга межу кто переорет (запашет) или перекосит — вины баран, а меж сёл межу — 30 белок».

1438 г.: «…а кто у кого межу переорет или перекосит, взять на виноватом за баран 8 денег».

XVII в.: «…кто у кого межу переорет — межевой баран 2 алтына, кто у кого перекосит — перекосной баран 8 денег».

Так на рубеже XIV века баран обратился из животного в подать и штраф, а вскоре стал таким отвлеченным термином, что можно было говорить о межевом, перекосном, огородном баране. Наряду с этими штрафными баранами был баран пошлинный.

При переходе из одной сельской общины в другую крестьянин должен был платить «перехожий баран».

На самом деле перехожим оказывался, конечно, не баран, а крестьянин, который при переходе из одной сельской общины в другую должен был платить пошлину под этим названием.

Вот какие удивительные превращения происходят с нашими словами даже такими простыми и, казалось бы, неизменными, как баран! Не будь в нашем распоряжении архивных документов, мы, пожалуй, никак бы не догадались, откуда взялось это старое слово баран (и боран) в смысле пόдать, штраф. Между тем далеко не все наши слова так хорошо документированы в древней письменности.

Уж на что, казалось бы, исконное русское слово изба. И значило оно как будто всегда и всюду одно — крестьянское жилье. И, однако, это не так. Это слово имеет большую историю.

Оно усвоено было от нас степными кочевниками, половцами уже в ХН-ХШ веках. Но означало оно тогда еще не жилой деревенский дом, а баню. Эту важную вещь в древнерусском быту и заимствовали от нас половцы, а жилая изба была им, кочевникам, ни к чему. И первоначально это слово писалось истьба, истобка.

Так, киевский летописец, рассказывая о мщении княгини Ольги древлянам за убийство мужа, Игоря, повествует, что древлянских послов пригласили в «истобку», а когда древляне «влезоша и начата ся мыти», то дверь заперли и баню подожгли. То же значение бани имело это слово и в германских и романских языках, потому что баня (парная) — изобретение античное и появилось в Европе вместе с римлянами. Самое слово это даже не латинское, так как в основе его лежит греческое туфос, его значение — жар, отсюда и термин тиф, который в народе называют горячка.

Но латинское слово означало собственно не помещение, оборудованное, чтобы в нем париться, а вообще отопленное помещение, в котором римляне нуждались на севере: в Италии отопление было не нужно. То есть это помещение было снабжено печкой — до этого в Европе знали только открытый очаг для приготовления пищи да кузнечный и рудоплавильный горн. Естественно потому, что это слово у нас (и во всех славянских языках) пришло к значению жилое помещение (в немецком оно означает комнату), а прежнее значение перешло на баню (латинское слово). Комната же называлась на Руси горницей (отсюда горничная), буквально — верхней (во втором этаже), или светлицей, то есть снабженной окнами, в противоположность темным сеням, клетям и чуланам.

Вот какое сложное и большое прошлое у нашей избы. Да и не удивительно. Идея отопления и изобретение для этого закрытой печи создало новую эпоху в истории быта.

Правда, изба была курная, без дымохода. И поэтому, когда, опять-таки в античном мире, изобретена была печь с дымоходом, каминос (отсюда наш камин), то латинское камината, буквально снабженная печкой, в свою очередь распространилось по Европе: во французском это слово так и означает еще печку с дымоходом и трубой, у нас — комнату, то есть то самое, что в более простом виде выражалось раньше словом изба.