Ослепительно лазурное море нежно окутывало серебристые пески острова Сан-Рикардо. От легкого морского ветерка раскачивались вдали пальмы, а вдоль узких, извилистых улочек Лаканьи яркими пятнами горели тропические цветы.

Сара Уинслоу упоенно вглядывалась в этот пейзаж, ее темно-зеленые глаза искрились от удовольствия. Сан-Рикардо был совсем не похож на ее родные места. Буйство красок, звуков и ароматов пьянило почти так же, как те несколько обманчиво невинных глотков рома, что она выпила вчера вечером в баре Гваделупы.

Да, она не ошиблась, выбрав своим местопребыванием этот маленький островок. Пожалуй, во всем мире не сыщешь лучшего места для того, чтобы начать новую жизнь.

Побережье оживленно гудело. Торговцы устанавливали свои палатки, готовясь к наплыву туристов. Сара прохаживалась мимо, ожидая, когда откроются две палатки, увешанные яркими, пестрыми платьями.

На ней самой было надето прозрачное ярко-оранжевое платье, купленное еще вчера в аэропорту сразу же после прибытия сюда. Из дома Сара не взяла никакой одежды. Прежние вещи казались ей тусклыми и бесцветными, как и вся ее прошлая жизнь.

Небольшое наследство, доставшееся Саре от бабушки, позволяло не только совершить путешествие на Сан-Рикардо, но и обновить гардероб в предвкушении предстоящего счастливого будущего.

Ей не терпелось поскорее превратиться из кроткой, послушной дочери, сестры и тетки в... Вообще-то она пока и сама толком не знала, в кого именно собиралась превратиться. Знала лишь, что очень долго ждала подобного счастливого случая.

Саре было двадцать семь, и она наконец получила возможность начать жить так, как ей хотелось. С детства она старалась быть примерной дочкой священника. Потом легко вошла в роль примерной сестры священника. Обитая в захолустном городке Ливенворс, штат Вашингтон, Сара оказалась совсем не готовой к встрече с таким мужчиной, как Ричард; их отношения закончились крахом.

Когда это случилось, Сара бросила работу секретаря у единственного в Ливенворсе юриста, сняла с банковского счета наследство бабушки — все до последнего цента — и отправилась на поиски новой, яркой жизни.

Родители не стали возражать только потому, что Сара не продала домик бабушки на окраине города. Поначалу она хотела сделать это, но с домиком и его окрестностями было связано слишком много милых сердцу воспоминаний. И, оставив свою квартирку, она переехала в старомодный коттедж...

...Торговка с обветренным, загорелым лицом с треском раскрыла большой зонт, как бы возвещая о начале своего рабочего дня. Сара прогнала невеселые мысли и поспешила к палатке.

Она долго выбирала яркие, нарядные вещи, прикидывая, какая отделка лучше — кружево или тонкая вышивка. Дочка провинциального священника прежде не смела и мечтать о такой одежде. Наконец она отложила несколько платьев, блузки, шорты, ночную рубашку и вызывающее лимонно-зеленое бикини, которое, возможно, и не рискнет надеть.

Затем Сара с некоторым испугом оглядела отобранную ею груду вещей, постаравшись побыстрее отделаться от этого ощущения. Ведь именно этого она и хотела — наконец-то дать волю своим желаниям, ничем не ограничивая их.

— Сколько с меня? — спросила она.

Торговка что-то быстро затараторила, показывая на выбранные Сарой вещи. Сара призвала на помощь остатки своих знаний испанского, полученных в колледже, но так и не поняла, что ей говорит женщина.

— Простите, я не понимаю. Я хочу узнать, сколько это стоит.

Женщина повторила сказанное более медленно, но Сара и теперь ничего не поняла.

— No comprendo, — произнесла она с досадой.

Торговка, казалось, тоже была смущена. Сара полезла в сумочку за разговорником.

— Вам помочь? — раздался позади нее низкий, грубоватый голос.

Резко обернувшись, она различила крепкий мужской силуэт, темневший на фоне ослепительно яркого солнца и искрящегося океана. Сара прищурилась, пытаясь рассмотреть лицо мужчины. Тут он шагнул к ней ближе, и девушке удалось увидеть его получше.

Несмотря на темные волосы и кожу, Сара сразу различила в нем американца. Это было видно и по его нарядной тенниске, и по модельным джинсам, и по протяжному говору уроженца Среднего Запада.

— Да, спасибо, — сказала она, благодарно улыбаясь, — я хочу купить вот эти вещи, но у нас с продавщицей разговор что-то не клеится. Представитель туристической фирмы уверял меня, что на острове все говорят по-английски. Я немного знаю и испанский, но это, кажется, не помогает.

— Здесь, в Лаканье, большинство местных жителей действительно говорят по-английски. Но эта женщина, наверное, живет в центральной части острова, вдали от побережья. Там употребляют особое наречие, смесь испанского и индейского. А вы что, не можете договориться с торговкой?

— Да, никак не удается узнать, сколько стоят эти вещи, — показала на прилавок Сара.

— Cuanto? — спросил мужчина у торговки, кивнув на отобранную Сарой одежду.

Сара поняла сумму, названную женщиной. «Не слишком ли дорого?» — подумала она, тут же успокоив себя тем, что еще не знает, каков на острове курс валюты, и что в американских долларах сумма будет, верно, не столь высока. Она открыла сумочку, но мужчина неожиданно накрыл ее руку своей и защелкнул замок на сумочке.

Вздрогнув от неожиданного прикосновения теплых, чуть шершавых пальцев, Сара вскинула голову и встретилась с взглядом серебристо-серых глаз незнакомца. На мгновение ей почудилось, что этот взгляд пронизывает ее насквозь, проникая вглубь ее души.

— Подождите платить, — спокойно сказал мужчина, — вам надо с ней поторговаться. — Его непрошеный совет несколько рассердил Сару, но в нем явно заключался здравый смысл. — Никогда не соглашайтесь с той ценой, которую вам здесь назовут сначала.

Незнакомец обернулся к торговке и назвал сумму в четверть той, что та запросила.

Начался бойкий торг. Фразы, которыми перебрасывались спорщики, иногда напоминали испанские, но Сара не успевала следить за быстрой речью. Наконец мужчина с довольным видом обернулся к Саре и назвал сумму, вполовину меньше той, что поначалу назвала торговка.

Сара пошарила в сумочке и извлекла из бумажника пачку денег. Мужчина коротко выругался и встал между ней и торговкой, с интересом наблюдавшей за происходящим.

—Никогда не доставайте деньги вот так, на людях, — строго предостерег Сару незнакомец, при этом цвет его глаз из серебристо-серого превратился в стальной.

Сара невольно вздрогнула.

— Но я не знаю здешнего курса американского доллара, — заметила она, стараясь не выдать голосом своего волнения.

— Тогда советую вам взять путеводитель и внимательно его прочитать, — раздраженно сказал мужчина. — Вы глупышка! Здесь, на побережье, есть люди, готовые перерезать вам глотку за десятую часть той пачки, которую вы только что вынимали.

Незнакомец взял у Сары кошелек, отсчитал нужную сумму и протянул деньги торговке. Затем он деловито сгреб все покупки Сары себе под мышку, подхватил ее под локоть и пошел к проезжей части дороги.

— Погодите, — сказала Сара, резко остановившись. Глаза ее горели от гнева, как два изумруда. Гнев относился не только к самоуверенному незнакомцу, но и к ней самой. Опять она превращается в чью-то покорную рабыню, от роли которой твердо решила отказаться раз и навсегда!

— Я еще не все купила.

— А вы сможете унести все покупки?

— Это уже не ваша забота.

— Послушайте, леди, будьте благоразумны! Тот парень, который стоял неподалеку и только что видел у вас в кошельке пачку денег, — вор. Он будет идти за вами по пятам. Стоит вам на секунду зазеваться — и плакали ваши денежки.

— С чего вы взяли, что он вор? — спросила Сара. — Вы что, его знаете?

— Нет, я его не знаю, но я достаточно пожил на этом острове и знаю этот тип людей. Поверьте мне, он охотится за деньгами таких разинь, как вы.