Вот один теленок выбился из гурта, и она тут же направила в его сторону лошадь, но мгновенно столкнулась с разъяренной коровой. Мать бросилась между детенышем и мустангом.

Кобыла Гарнет оказалась натренированной и готовой к непредсказуемым действиям животных. Она вильнула влево, и Гарнет задохнулась от боли, потому что рог прорвал ей джинсы и чиркнул по ноге. Лошадь, обученная не выпускать животных из стада, своим крупом стала оттеснять животное обратно, но этим привела корову в еще большую ярость.

Гарнет догадалась, что мать попросту пытается пробиться к теленку, и, дернув поводья, увела кобылу с дороги. Корова подбежала к детенышу, ткнулась в него мордой, и оба засеменили обратно в стадо.

Наездница почувствовала, что джинсы начинают промокать от крови, и осмотрела рану. Та хоть и крови-ла, но, к счастью, оказалась неглубокой. Медикаменты хранились в походной кухне, поэтому пришлось снять с шеи повязку и, намочив ее водой из фляги, приложить к ноге. Наскоро обработав ногу, Гарнет поспешно вернулась на свое место на правом фланге.

Солнце клонилось к закату, когда Гарнет расседлала кобылу и передала Джебу. Она отнесла тяжелое седло к костру и рухнула на землю — измотанная, измочаленная, с негнущимся телом. За исключением двух часов в середине дня, она все время от восхода до заката провела в седле. Несколько раз глубоко вздохнув, молодая женщина лежала неподвижно, пока не почувствовала, что усталость начинает отступать. Гарнет уже собиралась подняться и направиться к походной кухне, когда появился Флинт.

Он расседлал Сэма и бросил свое седло рядом с седлом Гарнет.

— Привет, рыжая. Как прошел день?

— Все время сидеть на лошади и ничего не делать — от этого очень устаешь, — призналась она.

— А что с твоей ногой?

— Да так, ничего. Небольшая царапина.

Флинт опустился на колени и снял повязку.

— Чем поцарапала?

— Рогом. Лошадь вильнула в сторону, а корова пошла ей навстречу.

— Не двигайся. Сейчас промою, — приказал он, и Гарнет вдруг почувствовала, что совершенно не в силах сопротивляться.

Вскоре Флинт вернулся с бинтом и бутылкой виски, а за ним спешила Хани, держа в руках миску с горячей водой.

— Ты в порядке, Гарнет? Флинт сказал, что ты поранила ногу.

— Простая царапина, Хани.

— Боже! — воскликнула женщина, взглянув на пораненную ногу подруги. — Давай промою горячей водой.

— Я сам, — перебил ее Флинт. — У вас с Мод и так хлопот полон рот.

— Хорошо, — согласилась Хани. — Но если что-нибудь потребуется, сразу меня позови, — и побежала к походной кухне.

— Сними-ка джинсы, — попросил Флинт.

— Не здесь же! — запротестовала Гарнет. — Могут увидеть.

— Где твое одеяло?

— В фургоне у Хани.

Флинт поспешно отцепил одеяло от своего седла и раскатал скатку.

— Прикройся этим, пока не промою царапину. Нам только заражения не хватало. — И как только Гарнет отцепила ремень с револьвером, быстро добавил: — Кстати, с удовольствием помогу тебе снять джинсы.

— На это ты всегда готов, — рассмеялась она.

Флинт в ответ улыбнулся:

— Сапоги не снимай.

Оглянувшись и убедившись, что они одни, Гарнет прикрыла бедра одеялом. Флинт, хмурясь, стер запекшуюся кровь и принялся изучать царапину.

— Здорово ободралась. — Он откупорил бутылку виски. — Это продезинфицирует ногу, но будет немного жечь.

Оказалось, что он совсем не преувеличивал. Гарнет пришлось стиснуть зубы, когда огненная жидкость потекла на рану.

— По крайней мере неглубокая, а то пришлось бы зашивать.

— Флинт, я умею отличить простую царапину от настоящей раны.

Он забинтовал ногу.

— Вот так, — а потом наклонился и поцеловал Гарнет в колено.

— А это к чему? — Она насмешливо изогнула брови.

— Чтобы не болело.

— А колено и так не болит. — Она натянула джинсы и застегнула пуговицы.

— Значит, для того, чтобы боль не распространялась. — Он снова поцеловал ее, но на этот раз в губы, и Гарнет упивалась долгим и страстным поцелуем.

— Я слышал, Гарнет поранилась, — неожиданно прозвучал голос Люка.

Флинт оторвался от губ возлюбленной и взглянул на брата:

— Я о ней позаботился. — И растянулся на одеяле во всю длину своего тела, подложив под голову седло.

— Ну, что там впереди? — спросил Люк.

— Недурное местечко с сочной травой и водой примерно в пятнадцати милях отсюда. Так что завтра все должно сойти гладко.

К ним присоединился Клив:

— К вам можно? А то я боялся помешать. Джой первым заступает сторожить. Я буду вторым.

— А где Джеб?

— Натягивает веревочный загон для лошадей.

— Тогда тебе лучше поесть и сразу лечь спать. Не успеешь оглянуться, как наступит полночь.

— Пожалуй, так я и сделаю. Улягусь сразу после ужина.

— Извините меня, ради Бога. — Гарнет вмешалась в разговор мужчин. — Пойду возьму иголку с ниткой — нужно зашить джинсы.

— Ай-ай-ай, братец Флинт, как не стыдно, — осклабился Клив.

При этих словах Гарнет скривилась и бросила:

— Всем привет.

Но Флинт не дал ей далеко уйти.

— Подожди, рыжая! — крикнул вдогонку он. — Я с тобой. Надо позаботиться о Сэме, пока я совсем не разнежился.

После ужина Гарнет надела ночную рубашку, завернулась в одеяло и устроилась у костра зашивать джинсы. Ее расстроило, что новая вещь оказалась так быстро испорченной.

Лагерь отходил ко сну. Раскатав тюфяки, спали у огня Клив и Джеб Бун. Флинт и Люк растянулись неподалеку от фургона. А рядом с отцом свернулся калачиком Джош. Хани и Мод бесшумно возились у кухни при свете фонаря.

Но вот они пожелали друг другу спокойной ночи, и Мод, захватив фонарь, забралась в повозку. Болтавшийся рядом в надежде на вкусные объедки Амиго засеменил к спящим и, распластавшись рядом, положил голову Джошу на колени.

— Не спишь? — раздался шепот Хани.

— Только-только заканчиваю зашивать джинсы.

— Посмотри-ка на него, — умильно проговорила подруга, разглядев в темноте привалившегося к отцу Джоша. — Не хочется будить и переносить в фургон.

— Ты о ком, о Джоше или о Люке? — съехидничала Гарнет.

— Наверное, и о том, и о другом.

— Так оставь Джоша там, где он есть. Он неплохо устроился.

— Так я, видимо, и поступлю. Ты скоро ложишься?

— Сейчас. Осталось совсем немного.

— День был таким длинным. Спокойной ночи, Гарнет. — И, попрощавшись с подругой, Хани забралась в фургон.

Сделав последний стежок, Гарнет осталась довольна своей работой — зашитые джинсы выглядели вовсе неплохо. А потом неподвижно сидела, наслаждаясь тихим весенним вечером. Над землей полетела негромкая песня — это тихонечко запел Джой Бун.

Она улыбнулась и умиротворенно закрыла глаза.

На десятый день путешествия они подошли к пограничному городу; — станции Ред-Ривер. А на следующее утро им предстояло переправиться через реку, покинуть Техас и углубиться в земли индейских племен.

После городской бани, смыв с себя дорожную пыль, братья Маккензи собрались обсудить завтрашние планы. А когда с разговорами было покончено, вернулись к стаду и на всю ночь отпустили братьев Бун, посоветовав им как следует развлечься. Люка отправили к Хани и Джошу. Маккензи-старший поломался для виду, но дал себя уговорить. А Флинт и Клив метнули жребий, кому оставаться при стаде, и Флинт проиграл.

— Извини, братишка. — Клив хлопнул Флинта по плечу и поспешил вдогонку за братьями Бун, устремившимися в ближайший салун. — Подождите, ребята, я с вами.

Зарегистрировавшись в какой-то развалюхе, которая служила здесь гостиницей, женщины тоже отправились в общественную баню, и после десяти дней пути горячая вода и мыло показались их измученным телам божественной сказкой.

Мод тут же удалилась в комнату, заявив, что для разнообразия желает как следует выспаться.

— А что у Флинта на ужин? — спросила Гарнет, когда вечером встретилась за столиком с Хани и Люком.