Брунс сидел в кресле с пожелтевшим лицом и темными кругами под глазами. Умирающий! Мысль об этом пришла в голову Элдеру, как только они вошли в комнату.

– Я хотел бы спросить у вас, мистер Брунс, когда вы заходили в сто вторую комнату? – задал вопрос инспектор.

Брунс вздохнул.

– Какую комнату?

– На самом верхнем этаже. Там, где обвалился потолок.

– Никогда я там не был.

– Но этот окурок от вашей сигареты? Брунс взглянул на него.

– От моей.

– Вы угощали кого-нибудь своими сигаретами?

– Угощал. А что тут такого?

– Гм… У вас, мне кажется, неважное настроение, мистер Брунс?

– Вам правильно кажется! Я болен!

– Можно спросить, в чем собственно, беда?

– А вам-то что? Может, и это относится к делу?

– Слушайте! – вмешался капитан. – А может, вы будете разговаривать с нами другим тоном?

– Спокойно, господин капитан. Раздражение мистера Брунса вполне можно понять… Н-да… Где это все время вертят шарманку?…

– И это тоже, – сердито фыркнул больной. – Какой-то дьявол целый день пиликает где-то поблизости.

Элдер направился в сторону ванной, откуда тоже доносились какие-то звуки.

– Играют не там, – быстро проговорил Брунс – Это во дворике напротив.

Элдер нажал на дверную ручку…

– Ну, что там? – раздался голос изнутри.

– Кто там? – спросил капитан.

– Хеккер, – ответил голос. – Что вам от меня нужно? Я купаюсь.

– Это ваш гость? – спросил Элдер у Брунса.

– Да! Может быть, вы и против этого что-то имеете? Портовый рабочий по имени Хеккер застрял здесь из-за карантина. Это мой старый знакомый, зашел сюда выкупаться и почитать журналы.

– Хорошо… хорошо… не надо так горячиться, господин Брунс. Я хотел бы поговорить с вашим другом Хеккером.

Брунс подошел к двери ванной и стукнул в нее ногой.

– Эй! Выходи, да только пошевеливайся.

– Ладно! Чего орать-то, ты…

– Не надо выражаться! Тут полиция.

Капитан провел рукою по лбу. Влияние усталости все больше сказывалось. Сейчас снова пойдет дождь… В такую погоду человеку кажется, что у него нервы натянуты, словно струны.

Дверь ванной отворилась, и в крикливо яркой пижаме вышел Хеккер.

– Что вам угодно? – спросил он с видом аристократа, вытаскивая из кармана сигарету «Брунс».

– Что вы делали в сто втором номере? – крикнул на него Элдер.

– Такой тон…

– Заткнись, а то так врежу, что зубы повылетают! И вынь изо рта сигарету, когда стоишь передо мной!

Слова Элдера произвели изумительный эффект. Поведение Хеккера молниеносно изменилось. Одно движение – и погашенная сигарета исчезла.

– Прошу прощения… господин инспектор… я теперь совершенно переменился…

– Молчать!

– Не разговаривайте в таком тоне с моим гостем, – вмешался Брунс.

– Вы, разумеется, правы. Пойдем, спустимся в прачечную, там я с тобою побеседую… да пошевеливайся, подонок!

– Прошу прощения, господин инспектор… не надо… я и так все вам расскажу… мистер Брунс не станет возражать, чтобы… вы расспросили меня здесь…

– Естественно… – вставил Брунс.

– Ладно. Но тогда я попрошу вас, мистер Брунс, оставить нас, потому что не исключено, что мне придется основательно избить этого голубчика, а в такие минуты мы с Хеккером предпочитаем быть наедине.

– Да, но…

– Выбирайте то, что вам кажется предпочтительнее, мистер Брунс – Каждый раз, когда Элдер поворачивался к американцу, его лицо и голос становились изысканно вежливыми, мгновенно меняясь, когда он снова обращался к Хеккеру. – Ну, погоди, сукин сын! Я тебе все кости переломаю! Ты меня попомнишь!

Брунс вышел в другую комнату. Элдер огляделся вокруг, словно в поисках чего-то. Наконец, найдя длинный ремень от чемодана, он сложил его в несколько раз и подошел к Хеккеру.

– Элдер… – сказал капитан. – Вы же знаете, что при допросах нельзя…

– Послушайте, господин капитан! Хеккер – это по моей части, я ведь работаю в отделе, который отвечает и за порядок в порту. Там приходится иметь дело совсем с другим народом, чем у вас в службе безопасности. Этот Хеккер другого языка не понимает…

– Прошу прощения… господин инспектор… Я признаюсь, что был там… еще перед рестораном… Но к велосипеду я и не притрагивался…

– Значит, запираешься?! – проговорил Элдер таким тоном, будто и впрямь его интересовал этот велосипед. – Выходит, не ты его разобрал?

– Это… это уже потом… Слипе сказал, что продаст меня, если я не помогу разобрать… Ну, я и разобрал, но продавать ничего не продавал… кроме фары и цепи… да и то за гроши…

– Слушай, Хеккер, ты мне надоел. Перебрался бы ты в английские колонии, там бы тебя полиция научила уму-разуму, а с меня хватит. Если ты пообещаешь, что навсегда уберешься с Явы, я отпущу тебя…

– И бить не станете?

– Это уже совсем другой разговор. Об этом мы поговорим после того, как ты мне скажешь, что тебе было нужно в сто втором номере.

– Так я же серьезно и не… Рука с ремнем шевельнулась.

– Я же серьезно… не делал ничего особенно плохого… Когда меня поселили в той каморке с шарманщиком, я несколько раз… залезал сюда, если… тут никого не было… И… воровал сигареты… Но денег ни разу не брал. А по вечерам я удирал из своей каморки и спал в сто втором, потому что…

– Откуда ты взял ключ?

– У меня есть отмычка…

– Откуда…

– Сам сделал, из стальной проволоки… Вы же сказали, что бить не будете!!

– Такого я не говорил. Ну, давай дальше.

– Это и все…

– Не лги! Как все было, когда там встретились мужчина и одна женщина…

– Я не…

– Что?!

– Я не отрицаю: однажды вечером кто-то пришел туда… Я еле успел спрятаться в шкафу. Видеть я его не видел, только слышал, как он расхаживает по комнате. Потом в дверь постучали, и вошла еще и женщина…

– О чем они говорили?

– Почти и не говорили. Мужчина сказал, зло так: «Что ты от меня хочешь?» А женщина прямо прошипела в ответ: «Я вас погублю… Когда Артур обо всем узнает, вам конец… И убежать отсюда не удастся…» Мужчина сказал: «Хочешь денег?» А она ему: «Нет! С этим ты опоздал, мерзавец! Ты думал, что тебе все сойдет! Так ведь? Я собой пожертвовала… Ненавижу эту Вилльерс…»

– А потом?

– Больше я ничего не слышал.

– Ты! Не лги, иначе…

– Больше я ничего не слышал.

Элдер знал людей подобного сорта. Знал, что Хеккер что-то скрывает, но знал и то, что он будет упрямо молчать, чтобы самому не впутаться в беду.

– Чем ты шантажировал этого Брунса?

– Я не…

– Ты снова?

– Я ничего и не отрицаю. Я забрался сюда, думал прихватить чего-нибудь пожрать. Какой-то голый тип выскочил и огрел меня по голове. Когда я пришел в себя, Брунс храпел без задних ног… я осмотрел комнату… и в ящике нашел письма… от какой-то дамы…

– Ты! – инспектор схватил Хеккера за шиворот и крепко встряхнул. – Снова лжешь, мерзавец!

Хеккер, однако, продолжал что-то скрывать. Элдер снова понял, что его старания напрасны. Хеккер не будет говорить, потому что сейчас это выглядело бы как донос, а он лучше выдержит любые побои, чем станет доносчиком…

– Ну, слушай тогда, подонок! Утром и вечером будешь являться ко мне в канцелярию, если хоть раз пропустишь – я тебя арестую. Понял?

– Понял, господин инспектор!

– Нам здесь больше нечего делать, господин капитан. Как только они вышли, в комнату вернулся Брунс.

– Ты хоть понимаешь, пиявка, что я мог запросто от тебя избавиться? – со злостью проговорил он и, вздохнув, закурил сигарету.

– Ничего подобного, – ответил Хеккер. – Я люблю хорошо пожить, а вы, как-никак, торгуете контрабандным оружием. Такие люди неплохо зарабатывают и малость помочь бедному шантажисту им ничего не стоит. Найдется чего-нибудь перекусить?

Похожий на мясника мужчина с измученным лицом мрачно вздохнул.

– Закажи у официанта все, что захочешь. Сукин сын. Хеккер не обиделся.

– Скажите, мистер Брунс, – спросил он, – что это с вами, что вы постоянно вздыхаете?