Он закрутил кран. Из соседней комнаты доносился храп. Надо уходить… надо уходить… Ни в коем случае нельзя задерживаться здесь. Он бросил мрачный взгляд на свой халат, мокнувший на дне ванны в компании с несколькими кусками ветчины и вылез из воды. Брунс спал в соседней комнате, улегшись прямо на полу между диваном и столом и прислонив голову к перевернутому креслу. Уже начинало смеркаться, наступал вечер…

Молодой человек поспешил к гардеробу. Никакие соображения нравственного порядка его сейчас не смущали, он чувствовал себя загнанным зверем. Если его схватят, останется только покончить с собой. Не говоря ни о чем другом, у них будут все доказательства, уличающие его в убийстве.

Он начал лихорадочно рыться в одежде. Искал он что-нибудь похуже и наконец вытащил мешковатый летний костюм.

Но тут наступило горькое разочарование. Его приземистый хозяин был ниже на добрых полметра. Рукава по локоть, брюки едва доходили до колен… Он продолжал отчаянно искать. Сейчас этот ненормальный проснется, и тогда всему конец. Первое, о чем он спросит: чем занимается голышом в его комнате этот странный врач?

Он начал выдвигать один за другим ящики. Куча писем. В одном из ящиков громадного комода – ковер. Два на три метра, но цвета ржавчины. Не пойдет… Он выдвинул следующий ящик комода…

В нем было добрых два десятка самых разнообразных пистолетов и ручная граната. Что за чертовщина? Автоматический пистолет и тут же старый шестизарядный «бульдог»… Н-да! Любопытный пациент. Он выдвинул еще один ящик.

Час от часу не легче.

Ручной пулемет. Не совсем обычное содержимое комода в этом номере «Гранд-отеля». Ковер и ручной пулемет. И так уж, совсем мимоходом, – противогаз.

Однако никакой одежды! Отчаянное положение! На кой черт ему весь этот арсенал? Сплошные загадки. Молодой человек вернулся в ванную и отворил окно.

Из открытого окна напротив доносились голоса. Кто-то сердито говорил:

– Я не виноват, что застрял здесь. А работать меня никто не имеет права заставлять!

– Ошибаетесь, господин Хеккер! Пока здесь карантин, работать обязаны все, – строго ответил другой голос. Он принадлежал управляющему Вольфгангу.

– Хорошо! Но тогда пусть работает и губернатор Шиллинг! А я слонялся перед «Грандом» не для того, чтобы искать работу!

– Вот так-так! Прошу прощения, но вам должно быть известно, что у нас слишком мало персонала, чтобы обслуживать такое количество гостей, и власти разрешили нам использовать в качестве вспомогательной силы тех, кто на время карантина содержится здесь за счет казначейства.

– Я работать не буду, – ответил Хеккер.

– И правильно, – поддержал его старый продавец газет. – Нас здесь задержали…

– Заткнитесь, – оборвал его Вольфганг. – А что касается дармовой кормежки, то тем, кто не захочет работать, она будет основательно урезана. Зарубите это себе на носу!

– Тогда я подам на вас в суд! – воскликнул Хеккер. – Нас и без того поселили по двое в одной комнате, а это во время эпидемии не допускается!

– А если… мы согласимся платить вам за работу?

– Меня вам подкупить не удастся.

– Так. Тогда примите к сведению, что, если вы не будете работать, мы не станем вас кормить.

– Попробуйте только! Я сам раздобуду себе пропитание! И ошибаетесь, если думаете, что меня потом обвинят в воровстве. В такой ситуации я просто вынужден пойти на это. Мой сосед засвидетельствует это. И Лидия, которую вы обрекли на принудительную работу, тоже.

– Вы бы лучше взяли с нее пример! Она ежедневно получает от двух до трех гульденов одних чаевых.

– Я собираюсь не зарабатывать, а отдыхать.

– Отлично, – сказал Вольфганг. – Если вы не возьметесь за ум и не явитесь немедленно к старшему по этажу – Мартину, будете получать только пустую похлебку и хлеб…

– Чудесно, я как раз хотел немного похудеть!

Старый продавец газет, не слишком прислушиваясь к разговору, занимался тем, что погрузился в чтение своих запасов. Там были и газеты, и иллюстрированные журналы – словом, как раз то, что нужно.

– А насчет развлечений, то читать вы сможете только днём, потому что я отключу у вас свет.

– На это вы не имеете права, – возмутился Хеккер.

– Совершенно верно! Никакого права, – тоном опытного юриста подтвердил газетчик.

Вольфганг, однако, уже вышел.

– Вот подлец! Хочет эксплуатировать нас, раз уж мы тут очутились, – фыркнул Хеккер.

– Лидия подвела нас. Типичная алкоголичка, сразу видно, и, конечно, согласилась пойти в горничные…

Бум! Свет в комнатке погас. Похоже, что Вольфганг выполнил-таки свою первую угрозу. Хеккер выругался.

– Черт побери! Сейчас семь часов, а я никогда не могу уснуть раньше десяти. Эта свинья считает, что таким способом сможет принудить нас.

– Ну, развлекаться мы все-равно будем, – ответил старик, начиная наигрывать на шарманке. – Это и в темноте можно…

– Хотел бы я уметь дрыхнуть весь день, как этот стервец. – Он показал на угол комнаты, где храпел торговавший сувенирами малаец. – Его-то работать не зовут…

– Потому что цветной, – сказал старик и вновь заиграл на шарманке. – Их в официанты не берут, разве что в бои…

Некоторое время слышно было одну шарманку.

– Слушай… Там, напротив, толстяк наверняка ушел в ресторан… По-моему, не вредно притащить из его комнаты немного выпивки и сигарет… Чтобы и нам было повеселей…

– Идея недурна… Если попадется малость деньжат, тоже не оставляй.

Снова только шарманка.

Хеккер выбрался в окно и через мгновенье уже скользнул в окно ванной напротив.

Лужа! Черт… Что это – плавал, что ли, кто-то в этой комнате? Он сделал еще несколько шагов и включил свет.

И остановился, словно пораженный громом! Напротив стоял совершенно голый мужчина в противогазе и с ручным пулеметом в руках. Хеккер не в силах был оторвать от него взгляд или произнести хоть звук. Ствол пулемета качнулся. Хеккер, опомнившись, схватил его рукой, но в тот же момент могучий удар кулаком в челюсть послал его в нокаут и он, подняв фонтан брызг, свалился в ванну…

Старик продолжал играть на шарманке. Минут через десять какая-то тень с легким шумом скользнула в окно.

«Ага! Хеккер, этот отчаянный безработный, наконец-то вернулся», – подумал старик, который не мог, конечно, в темноте увидеть, что единственной одеждой появившегося в окне господина служит противогаз.

– Что принес? – спросил старик у направившейся к платьевому шкафу тени.

– Тс-с… – прозвучало в ответ.

«Что – то неладно, – подумал старый продавец газет и молча продолжал играть на шарманке. Потом разберемся, почему сейчас нельзя разговаривать…» Тем временем вошедший вроде бы начал раздеваться. Стукнул упавший на пол ботинок…

Еще минут через пять скрипнула дверь. Смывается! Уж не натворил ли он там какой-нибудь беды? Куда это он? Встревоженный старик еще с большим усердием закрутил шарманку.

Через десять минут перед Мартином появился молодой человек. Это был Феликс.

– Директор велел, чтобы я поработал у вас.

– Это вы тот самый докер?

– Я.

– Что это на вас за наряд?!

Феликс оглядел себя. На нем была куртка с золотыми пуговицами – из тех, какие носят лакеи и официанты. Это куда ни шло. Но к ней были одеты до невозможности замызганные брюки из мешковины – часть костюма малайского торговца сувенирами. Что поделаешь? Одеваться пришлось в темноте.

– А на ногах?

Феликс опустил взгляд. Что это?… На мгновенье у него закружилась голова!…На нем были белые теннисные туфли со знакомым коричневым пятном.

– Прошу прощения… Господин управляющий выключил свет, и мне пришлось одеваться в темноте… – про говорил он, когда к нему наконец вернулся дар речи.

– Ну, ладно… пойдете вон туда, рядом с лестницей, в девяностую комнату. Попозже я пришлю вам другие брюки.

Если на доске загорится какой-нибудь номер, отправитесь к гостю и выясните, что ему нужно. Заказы передавайте по телефону в ресторан. Если не будете знать, как поступить, можете позвонить на пятый этаж: там работает опытный персонал.