«Услышав же то, князь Олег Рязанский испугался… “Если же присоединюсь к нечестивому царю, то воистину стану, как прежний гонитель Христианской веры, и тогда поглотит меня земля живьем, как Святополка”».

Олег Рязанский вспоминает именно Святополка, от руки которого погибли поборники веры святые Борис и Глеб (позже мы остановимся на этом подробно), который был гонителем христианской веры. И если он присоединится к войскам Мамая, то тоже станет гонителем веры. Нужно ли дополнительно комментировать, кем является Мамай в глазах своего союзника Олега Рязанского? Он не называет его ни поработителем, ни захватчиком, только гонителем веры.

Андрей брату своему Дмитрию: «…да еще и отец наш с Олегом Рязанским присоединились к безбожным и преследуют православную верухристианскую… Выберемся, брат, из давящего этого сорняка и привьемся к истинному плодовитому Христову винограду, возделанному рукою Христовой».

Князья Андрей и Дмитрий подтверждают, что их отец, присоединившись к Мамаю, преследует цель уничтожить христианскую веру. О чем-либо другом ни слова.

Далее, как понимать их слова: «Выберемся, брат, из давящего этого сорняка и привьемся к истинному плодовитому Христову винограду»? «Привьемся к истинному Христову винограду» тут понятно. Это означает: примем христианскую веру. А вот «выберемся» — это откуда?

Несомненно, последующие церковные летописцы корректировали «Сказание» в меру своих сил, но полностью изменить текст невозможно. Тогда просто получится совершенно новый рассказ, другое «сказание», и ему уже никто доверять не станет. Поэтому в «Сказании» остались неисправленные участки, по которым вполне можно восстановить смысл первоначального варианта.

В словах «выберемся, брат, из давящего этого сорняка» содержится прямое указание. Молодые князья Андрей и Дмитрий принадлежат к религиозному течению, отличному от христианского (поскольку к христианскому собираются «привиться»). Напоминаем, идет 1380-й год, то есть прошло почти четыреста лет с момента официального крещения Руси.

Тем не менее летописец открытым текстом сообщает, что князья не принадлежат к христианской вере. Князья — это не какие-то затворники в лесу, которые, прячась от людей, берегут некий священный завет. Князья — это самые что ни на есть публичные люди. Князья живут на виду. Общаются с самыми «верхами». Стало быть, почему-то позволительно было им и их отцу принадлежать к нехристианской вере.

К какой же вере могут принадлежать князья? Бесспорно, только к той, которая существовала на Руси до принятия христианства. К той, за которую идут проливать кровь их отец и Мамай. К той, с которой христианство воюет четыреста лет. Речь в данном случае может идти только о славянских Ведах, означенных идеологами христианской церкви как язычество.

«Когда же князь великий пересел на лучшего коня, поехал по полкам и говорил в великой печали сердца своего, то слезы потоками текли из очей его: “Отцы и братья мои, Господа ради сражайтесь и святых ради церквей и веры ради христианской, ибо эта смерть нам ныне не смерть, но жизнь вечная; и ни о чем, братья, земном не помышляйте, не отступим ведь, и тогда венцами победными увенчает нас Христос-Бог и Спаситель душ наших”».

Обращаясь к воинам перед самым началом битвы, полководцы обычно воодушевляли их тем, что напоминали цель сражения. Если война захватническая, полководцы призывали добыть себе чести, а князю славы. Если оборонительная, то призывали сражаться за землю, за жен, за детей своих. Например, крестоносцы в Палестине гибли «во славу Господа», а советские солдаты в Великую Отечественную войну «за Родину». Донской призывает сражаться «ради церквей» и «веры христианской». Понять эти слова можно единственно как необходимость защищать христианскую религию, которой угрожает смертельная опасность.

Наверное, этими словами Дмитрия Донского можно завершить исследование причин Куликовской битвы, перечисленных в «Сказании о Мамаевом побоище».

Мы представили небольшую их часть. Остальные высказывания и призывы полностью соответствуют этим. Все они, а особенно обращение к войску, свидетельствуют о желании защитить лишь христианскую религию. Никаких других призывов, наподобие «За землю русскую. За счастье русского народа. Не дадим себя поработить. Смерть агрессору», в «Сказании» нет. Наличие экономических или политических причин похода Мамая «Сказание» не подтверждает. Все это и составляет непреложные, точные факты, на которые так любят опираться ученые.

Естественно, что любая война имеет политические и экономические последствия. Настойчиво подчеркиваем — последствия. Вследствие военных действий меняется власть, территории, материальный достаток. Естественно, перечисленное относится к категориям политики и экономики. Но это последствия. Причины и последствия суть вещи разные. Проще их можно назвать желаниями и реальностью. Желания — это то, что люди хотят осуществить. Ради своих желаний они готовы работать, идти в бой и приносить жертвы. Причем в жертву готовы приносить не только других, но и самих себя. А реальность — это что получилось на самом деле после того, как люди трудились, шли в бой и приносили жертвы. И реальность эта порой выходит совершенно противоположной желаниям, ради которых все затевалось.

Простой пример: захватили рыцари Иерусалим и утвердились на Востоке политически — это следствие. Шли-то на самом деле «освобождать» гроб Господень.

Бывало, конечно, и наоборот. Нефертити со своим муженьком Эхнатоном умудрились оттеснить традиционного бога Амона и заменить его культ на культ бога Атона. В результате Эхнатон стал Египетским фараоном, а Нефертити самой влиятельной женщиной Древнего мира.

Обратите внимание: в обоих случаях движущей силой являлись религиозные чувства огромных масс людей, а не политика или экономика.

Национал-социалистическая партия Германии под руководством Гитлера свое возвышение, как мы помним, начала не с улучшения условий быта и жизни трудящихся. Она начала с того, что за одну ночь в 1938 году на территории Германии было уничтожено 267 синагог. Синагоги, как мы понимаем, склады и фабрики не напоминают.

Число жертв Варфоломеевской ночи 1572 года в конечном счете перевалило за 30 000 гугенотов. В результате гибели тысяч противников католичества Екатерине Медичи удалось предотвратить войну Франции с Испанией, а ее заклятые враги Генрих Наваррский и Генрих Конде, насильно перейдя в католичество, навсегда утратили влияние среди гугенотов. Налицо огромные политические достижения. Но парижские католики, обезумевшие от крови, поголовно вырезая гугенотов, совершенно не догадывались о таких последствиях. Католиками двигали исключительно религиозные чувства. Они вырезали гугенотов для их же пользы в загробной жизни. Религиозные чувства тысяч людей были движущей силой данного исторического процесса. Сила религиозных чувств — эта та сила, которую историки стараются не замечать или вообще отвергать.

Профессионалы-историки с завидным упрямством игнорируют еще один момент — приказ, который Мамай отдает Орде: «Пусть не пашет ни один из вас хлеба, будьте готовы на русские хлеба!»

Опа! Воины Мамая пашут землю и занимаются выращиванием зерновых культур. Может ли это относиться к кочевникам? Нет, не может. Причем не только к монголам, но и вообще ни к каким кочевникам такое обращение не подходит. Кочевники на то и кочевники, чтобы землю не обрабатывать. Вполне понятно, почему историки из последних сил стараются не замечать данный приказ. Он напрямую свидетельствует о том, что в войске Мамая не было кочевников.

Может, это Мамай генуэзских наемников попросил хлеб не сеять? Кто же тогда эти генуэзские наемники? Судя по тому, что наемники собрались пахать не у себя дома по месту прописки, то это по всем признакам студенческий отряд, приехавший подзаработать на каникулах. Хотя опять неувязка. Не привлекали тогда еще студентов к трудовой практике.

Если это не кочевники и не практиканты вузов, к кому же тогда обращается Мамай с подобным приказом? Кто же эти загадочные люди, которые на Дону занимаются выращиванием хлеба? Нам-то вот кажется, что это обычные русы, а историки говорят, что это генуэзцы с монголами. Пусть уж читатель сам решает, кто здесь прав.