Вот как, по их обычаю, женятся. Сказать по правде, никто здесь ни за что в свете не женится на девственнице; девка, говорят они, коли не жила со многими мужчинами, ничего не стоит; поэтому-то и женятся они вот так: придут сюда, скажу вам, иноземцы и раскинут палатки для побывки; тотчас же старухи из деревень и замков приводят к ним дочерей, по двадцати, по сорока и меньше, и больше, и отдают их странникам на волю, чтобы те жили с девками; а странники девок берут и живут с ними в свое удовольствие; держат при себе, пока там живут, но уводить с собою не смеют; а когда путешественник, пожив с девкой в свое удовольствие, захочет уходить, должен он ей подарить что-нибудь, какую-нибудь вещицу, чтобы девка могла, когда замуж выйдет, удостоверить, что был у нее любовник. Каждая девка так-то почитает нужным носить на шее более двадцати разных подарков. Много, значит, у нее было любовников, со многими она жила, и чем больше у девки подарков, чем больше она может указать любовников, с которыми жила, тем милее она, и тем охотнее на ней женятся: она, дескать, красивее других. Раз женились, жену любят крепко и чужую жену трогать почитается за большой грех, и того греха остерегаются.

Рассказал вам об их браках, сказать об этом нужно было. Приходить сюда следует молодым, от шестнадцати до двадцати четырех лет».

В принципе это все, что нам хотелось сказать о незабвенном труде Карпини «История Монгалов». Знакомство же с его книгой хочется закончить выдержкой из научной работы Сибирского отделения Российской академии наук:

«Фундаментальная библиотека Иркутского государственного университета обладает весьма интересным и еще не опубликованным фрагментом сочинения Плано Карпини. Фрагмент этот в 1925 году был извлечен из переплета книги, хранившейся некогда в библиотеке Иркутской духовной семинарии. Впервые обследовал его М. А. Шангин. С внешней стороны рукопись представляет собою пергаментный лист размером 29×23 см, потемневший и несколько потертый от времени и долголетнего употребления его в качестве переплетной обертки; верхняя часть листа обрезана. Рукопись написана отчетливым готическим почерком XIV века в два столбца. Заглавные буквы разрисованы красной и синей краской.

Этот случайно уцелевший обрывок большой рукописи содержит в себе 7-ю, 8-ю и часть 9-й главы первой части сочинения Карпини, публикуемой обыкновенно под заглавием «История Монгалов». Интерес этому придает рассказ Плано Карпини о том, что скоро по возвращении своем с Востока он позволил любопытствующим снять несколько копий со своей автобиографической рукописи, еще не вполне отделанной; “поэтому, — прибавляет он, — пусть никто не удивляется, найдя мою рукопись более подробной и более исправной, чем остальные, так как с тех пор, что я приобрел некоторый досуг, я пополнил, исправил и отделал ее в тех частях, где она была неполна”».

Так что пусть читатель не удивляется, если в России впредь регулярно будут «всплывать» новые отрывки книги Плано Карпини с еще неизвестными, но весьма требующимися для историков подробностями жизни «Монгалов».

Возможно, книга Карпини не сотворила необходимого эффекта в полной мере: «напугать Европу адским вторжением». Полуграмотные европейцы XIII века оказались не такими легковерными простаками, как наши отечественные доктора наук, и не сподобились сильно развесить уши, но другой побочный эффект книги весьма пришелся на руку папе. Европа безоговорочно поверила, что на самом краю Азии, возле океана проживает огромное количество христиан.

Папе такой поворот сюжета весьма подходил. Он получал возможность использовать «неожиданный подарок» в любых ракурсах по своему усмотрению. Наиболее удобный из них, конечно, начать спасение далеких христианских душ от притеснения восточными народами. Самым эффективным способом усиления папского влияния в Европе считалось проведение «крестовых походов», поэтому вариант нового похода на Восток — «Китай — Монголия» наверняка неоднократно обсуждался. Но такой вариант требовал основательного укрепления веры европейцев в существование многочисленной христианской диаспоры Востока. В книге Карпини этому уделялось слишком мало внимания.

Задача следующего путешественника заключалась в том, чтобы в подробностях описать нелегкую жизнь христиан на Востоке и представить их в огромном количестве, а идею о страшных армиях и небывалом могуществе кочевников, наоборот, свернуть. Теперь европейцев необходимо было уверить, что они легко справятся с «отсталыми дикарями», что, конечно, полностью противоречило «наблюдениям» Карпини.

Карпини пришлось «сдать», выставить его человеком легкомысленным, склонным к преувеличениям. С другой стороны, с Карпини рассчитались полностью, сделав его архиепископом Антиварийским, поэтому какие с его стороны могли быть претензии.

Следующим «великим» путешественником к монгольскому императору стал якобы французский монах ордена миноритов брат Вильгельм де Рубрук. Не вызывает удивления, что монах оказался французский, ведь именно во Франции отсиживалось папство после своего бегства из Ватикана. Это основательное свидетельство имеющихся между ними тесных отношений. Поэтому, хотя монах отправился по инициативе французского короля, как бы не связанного с Ватиканом, все равно Рубрук ассоциируется с «роялем в кустах».

Является Рубрук единственным «автором» путешествия или это работа группы авторов, выяснить не представляется возможным. Кто такой Рубрук, также никому не известно. Даже его фамилия везде пишется по-разному: Рубрук, Руброк, Рисбрук, Рю-исбрук, Рюисброк, Рюисбрек. Где он родился, проживал или умер, данных нет. Указывают, что у города Касселя в Северном департаменте Франции есть фламандская деревушка Rubruk, но имеет ли она отношение к «знаменитому путешественнику», неизвестно. А вот то, что одним из основателей ордена миноритов, к которому принадлежал Рубрук, являлся Плано Карпини — факт вполне исторический.

Официальная дата написания его книги 1255 год, хотя нам представляется, что позже. Литературное мастерство Рубрука великолепно. Он несколькими штрихами раскрывает образ и внутренний мир практически всех описываемых людей, от погонщиков и толмачей до вельмож и императоров. Описание дорожных ситуаций по детализации и продуманности не уступает современным детективам. Даже удивительно, что столь «удалое» перо существовало в XIII веке.

В отличие от Карпини Рубрук намного лучше разбирается в географических особенностях местности от Европы до Яика (Урала), но дальнейший путь к Монголии полностью копирует с Карпини, из чего ясно, что Рубрук создавал свою книгу так же, не слезая с табуретки.

В книге «Путешествие в Восточные страны» Рубрук практически передирает сведения о жизни и быте монголов, представленные Карпини. Но поскольку сведения Рубрука и Карпини противоречат данным археологов и реальной действительности, это подтверждает, что «заказ» на данные сочинения оба получали в едином «отделе пропаганды» — Ватикане.

Зато в новой книге пропадает главное, чего добивался Карпини, монголы оказываются весьма заурядными кочевниками, не имеющими почти никакого вооружения и не догадывающимися о таких достижениях цивилизации, как осадные механизмы. Для многих профисториков наверняка это покажется новостью, но это всего лишь следствие того, что они просто не утруждали себя внимательным чтением трудов Рубрука.

О вооружении монголов Рубрук вообще высказывается редко и вскользь и тем самым подчеркивает ничтожность вопроса. Впервые монгольское оружие Рубрук увидел вообще только перед самым концом своего путешествия:

«Между морем и горами живут некие сарацины, по имени Лесги, горцы, которые также не покорены, так что Тартарианам, живущим у подошвы гор Аланов, надлежало дать нам 20 человек, чтобы проводить нас за Железные Ворота. И я обрадовался этому, так как надеялся увидеть их вооруженными, ибо я никогда не мог увидеть их оружия, хотя сильно интересовался этим. И когда мы добрались до опасного перехода, то из 20-ти у двоих оказались латы. Я спросил, откуда они к ним попали. Они сказали, что приобрели латы от вышеупомянутых Аланов, которые умеют хорошо изготовлять их и являются отличными кузнецами. Отсюда, как я полагаю, Тартариане сами имеют не много оружия, а именно только колчаны, луки и меховые панцири».