Зело дивное дерево в нашей истории произрастает. Вроде и не дерево вовсе, а кокора суковатая, ерник криворослый, вакханалию с ветвями коего историки нам за прилежный порядок предлагают.

Вот, однако, какая штука получается. Мы тут расписываем, что никакие монголы землю Русскую не топтали. Приводим в доказательство отсутствие упоминаний о них в отечественных источниках. Рекламируем несостоятельность и допотопность «научных» изысканий. А меж тем европейские источники в мельчайших подробностях описывают монгольское воинство и монгольский быт.

Как же это возможно? Может, мы такие вещи по собственной неграмотности допускаем либо вообще на мировой заговор намекаем? Монголы нас, понимаешь, завоевали, потом это, естественно, в Европе стало известно, а мы тут кричим, что монголы нас не завоевывали. Возникает вопрос: «Откуда тогда в Европе взялись знания про монгольское иго на Руси?» Не могли же в Европе узнать о монголах, минуя Русь.

Как же мы со своими заявлениями должны выглядеть в глазах общественности на фоне столь вопиющего безобразия? Прямо скажем: «Не очень». Если европейским историкам все давно известно, а мы их не учитываем, то что же это получается? Хлипко получается, надуманно и натянуто. Не солидно, в общем, если не сказать — злопыхательски.

Только вот ведь что. Не во всем у нас такая простота содержится. Мы этих европейцев вполне учитываем! Произведения их читали и ознакамливались. И вот, что по этому поводу имеем вам сообщить, дорогие граждане: «Миф о Великой Монголии завезен на Русь именно из Европы». Причем завезен не раньше конца XVII века. До этого на Руси никто не слыхал про знаменитых путешественников Плано Карпини, Вильгельма де Рубрака, Марко Поло и им подобных.

В XIV веке никого на Руси не возбуждали рассказы об одноногих людях и землеройках, живущих под горами, а за выкрики насчет гавкающих соседей наших самоедов вообще можно было схлопотать по морде. Так что жил русский народ до XVII века почти спокойно, не догадываясь, какие ужасы он при этом переживал.

Учитывая, что не все обязаны быть в тонкостях знакомы с записями путешественника Каприни и его «последователей», начнем, пожалуй, по порядку. От печки, как говорится.

Печкой в нашем случае выступает книга Джованни Плано Карпини «История Монгалов, которых нам следует именовать Тартарами».

Логично предположить, что исторические источники делятся по принципу первости и базовости, особенно когда дело касается таких темных пятен, как Монгольская империя, когда абсолютно отсутствуют исторические свидетельства в виде архитектурных, документальных, погребальных, ритуальных и тому подобных памятников. К слову, в истории других империй они фигурируют полным списком.

Вся история монголов опирается лишь на слухи, многократно переданные устно, а затем кем-то записанные, либо на записи самих так называемых очевидцев. При этом «очевидность» показаний очевидцев весьма подозрительна, не говоря уже о слухах, многократно переданных устно.

Определение первоначальных, базовых источников в нашем случае крайне важная задача. Поняв, откуда «ноги растут», мы сможем добраться до корня, в который требуется зрить, чтобы разобраться.

По общественному признанию, а также по датам, которые инкриминируются произведению Плано Карпини, его «История Монгалов» занимает первое место среди остальных «свидетельств» очевидцев, побывавших при дворе монгольских «императоров Вселенной». Разумно будет уделить данной «Истории» главное внимание, хотя про последующие «истории» мы забывать не собираемся.

Исследуя данную книгу, мы считаем важным определиться с двумя вопросами. Первое — это сформулировать цель, которой была подчинена сама поездка Карпини и последующее создание им книги. Узнав, ради чего написана книга, мы, естественно, сможем понять, под каким углом нам следует рассматривать изложенное в ней. Другими словами, попытаемся исключить ложное восприятие написанного, коим нестерпимо страдают соискатели ученых степеней.

Второй вопрос более значительный. Он имеет первостепенное значение и его можно обозначить как главный. Нам необходимо выяснить: доехал ли Карпини на самом деле до Монголии? Ведь если он туда не доехал, то стоимость его свидетельств уценяется до значения отрицательных величин.

Его «История Монгалов», наряду с откровенными фантазиями (мы называем их фантазиями специально, чтобы не опускаться до более точных выражений), имеет некие совпадения с действительностью. Но вправе ли мы на основании некоторых «попаданий» безоговорочно признать Карпини очевидцем описываемых им событий? Обладают ли «некоторые попадания» столь значительной силой убедительности?

Например, не так давно в Америке некоторые «очевидцы» в официальной печати опубликовали свои наблюдения о Москве. Суть этих наблюдений сводилась к следующему:

В Москве имеется Кремль, где сидит правительство. Вокруг Кремля жители в оленьих шкурах всю зиму спят в снегу, в обнимку с бурыми медведями. Когда весной они просыпаются, то пьют водку и хором поют «Распрягайтэ хлопцы конив». При этом русская мафия, напившись русской водки, начинает палить во всех без разбора из автоматов Калашникова. Настрелявшись вдоволь, принимается танцевать «Семь сорок», непременно под ручку с продажными полицейскими.

Все ли здесь вранье? Нет, не все. В России есть и Кремль, и медведи, и мафия, и автоматы Калашникова. В России действительно по сей день целые деревни вымирают от пьянства, а в любом ресторане (не путать с дискотеками) за вечер хоть разок, но обязательно «сбацают Семь сорок». И подвыпившие коммунисты в обнимку с националистами, дружно под «Семь сорок» топают гопака вперемежку с лезгинкой. Многое на самом деле — правда.

Дело не в том — больше здесь правды или выдумки. Вопрос более конкретный — можно ли людей, представивших данную публикацию, считать очевидцами? Американцы уверены, что вполне. А вы с ними согласны?

Думаем, любому понятно, что подобные повествования могут рождаться только на основе отдельных слухов и обрывочных фраз, которые «авторам» потом приходится «довязывать» воедино, опираясь уже исключительно на собственную выдумку. Никакого отношения к разряду очевидцев такие сочинители иметь не могут. Точнее, не должны.

Мнение же ученых-историков по этому поводу не столь категоричное, но довольно односложное: если представлен полный бред, то такой человек очевидцем считаться не может, если же между бредом иногда попадаются высказывания, отдаленно напоминающие действительность, значит, мы имеем дело с настоящим, стопроцентным очевидцем.

Мы против такого подхода, но сейчас не предлагаем обсуждать данный метод в общем. Мы предлагаем всего лишь уточнить, применим ли данный метод в случае с очевидцем-Карпини?

Для начала мы считаем естественным представить академическую точку зрения на путешествие Карпини, его книгу и то влияние, которое было оказано им на представления о мировой истории. Естественно, это невозможно сделать в полном отрыве от знаменитых последователей францисканца Вильгельма де Рубрака и Марко Поло. Труды перечисленных последователей дополняют и расширяют картину, описанную Джованни Карпини, и по установленной традиции мы просто обязаны их изредка поминать.

Итак, 5 марта (очевидно, 1245 года) в Лионе папа Иннокентий IV подписал буллу к «царю и народу татарскому». Доставить послание папы по адресу было поручено францисканцу Иоанну де Плано Карпини, который в связи с возложенной на него миссией получил широкие полномочия папского легата. Брату Иоанну шел шестьдесят четвертый год.

Сам Карпини сообщает, что, не глядя на наделение широкими полномочиями, папа не передал «владыке мира» даже самого малюсенького подарочка. Из этого умудренный жизненным опытом, могучий разум академиков делает единственный вывод: «Значит, главная цель поездки Карпини все же была не в письме, а на самом деле папа отправил отважного Карпини в тыл врага как разведчика!»