— Только один поцелуй?

Блейк взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Только один, — ответил он, слегка наклонив голову. Виктория кивнула, соглашаясь, а потом с нарастающей тревогой увидела, как приближается его рот. Губы, сначала мягкие и нежные, стали более настойчивыми, когда он прижал ее к себе. Покоренная его мужской силой, Виктория припала к крепкой груди. Тепло его тела, сливаясь с ее собственным теплом, разливалось по всему телу. Его губы не были требовательными, они были обольстительными, терпеливо ждущими ответа.

Виктория закрыла глаза, губы ее раскрылись. Она схватила его за плечи, но удержалась от желания обнять за шею. И остановилась как раз вовремя. Потому что это не был поцелуй влюбленного, это была игра, которую вел Блейк.

Если она так быстро потеряет контроль над собой, он поглотит ее целиком.

Виктория уперлась в грудь Блейка, сделала шаг назад и дрожащими пальцами коснулась губ.

— Все так, как я и думал, — вздохнул Блейк. — Ни о какой фригидности и речи быть не может.

— Вы ошибаетесь, я ничего не почувствовала.

— Вряд ли, — рассмеялся Блейк. — Если бы поцелуй продолжился, нас охватило бы пламя страсти. И даже если бы ты не ответила на этот поцелуй, я бы тебя не отпустил.

— В таком случае ваше слово джентльмена ничего не стоит.

— А я никогда и не называл себя джентльменом. Твой отец убедился в этом несколько лет назад.

Виктория не знала, что ему ответить; и поэтому промолчала.

— Я обещаю, Виктория, что не стану прикасаться к тебе, пока ты сама не попросишь меня об этом.

— Я не понимаю… Это ловушка?

— Уверяю тебя, я говорю вполне серьезно. Моя месть направлена на твоего отца, а не на тебя. Только если ты меня попросишь, я к тебе прикоснусь. Выбор да тобой.

— Вы заставили меня прийти сюда, я проделала такой долгий путь, а теперь вы заявляете, что не ждете от меня близости? — недоверчиво спросила Виктория.

— То, что ты здесь со мной, уже достаточное наказание для Чарлза Эштона. Я никогда не затаскивал женщин в свою постель силой. Я только прошу, чтобы ты пожила здесь. Ты согласна?

Виктория силилась понять удивительное предложение Блейка. Ее мозг лихорадочно соображал, что за этим кроется. Получалось, что ей не надо жертвовать мечтами о финансовой независимости и о браке по любви. Если она станет любовницей Блейка, в конце концов, она ему наскучит и вскоре будет свободна. Такое предложение сулит большую независимость, чем брак с Джейкобом Хоббсом.

Брак — это навсегда. Развод получить чрезвычайно сложно. А статус любовницы обеспечивает большую свободу. И если Блейк никогда не окажется в ее постели, то ей нечего бояться.

Когда их «роман» закончится, у Виктории не будет обузы в виде нежеланного мужа, и она по-прежнему сможет добиваться своих целей. Конечно, с такой репутацией ее перспективы будут несколько ограниченны. Но Виктория знала мужчин из высшего света — они ее не интересовали. Нет, она станет путешествовать в поисках подходящей пары. Возможно, даже отправится в Америку, где титулы не столь важны. Там важнее характер человека. Она, несомненно, найдет мужчину, которого полюбит и который не обратит внимания на этот скандал.

Поразмыслив, Виктория пришла к выводу, что предложение Блейка не такое уж плохое. Оно избавит ее от тирании отца и требований общества.

— Я принимаю ваше предложение, только не думайте, что я когда-нибудь приду в вашу постель.

— Посмотрим, — с озорной улыбкой ответил Блейк.

У Спенсера Эштона взволнованно зачастил пульс, когда он вошел в игровой зал, известный под названием «Петух и бык». Плотные клубы дыма плавали в воздухе и исчезали под пропитанным дымом потолком. Повсюду сновали упитанные девицы, разносящие клиентам тяжелые кружки с дешевым элем. Сегодня все столы были заняты, вонь от немытых, потных тел была такой же сильной, как от кучи конского навоза в жаркий летний день.

Спенсер смотрел на игровой стол в конце зала со смешанным чувством волнения и опасения. Знакомая дрожь от предвкушения игры пробежала по телу, подгоняя его вперед.

Но сегодня все было по-другому. Сегодня он играл не за себя. Он играл за Вики, за ее честь.

При мысли о сестре внутри все сжалось. Она была права насчет Блейка Мэллори. Тот просто дурачил Спенсера. В этом мире Вики была единственным человеком, на которого он всегда мог рассчитывать. Она понимала его, принимала его, его недостатки и все остальное.

А недостатки у Спенсера были. Он слишком много пил; он увлекался азартными играми; в глазах отца он был неудачником. Хуже всего, он бессовестно и неоднократно эксплуатировал сестру. Тайный талант Вики вкладывать деньги не раз спасал его от петли, которую накидывали ему на шею алчные ростовщики.

Именно поэтому он и пришел сегодня сюда: выиграть свободу для Вики от Блейка Мэллори. Сегодня удача будет на его стороне. Он чувствовал это, и его пальцы зудели от нетерпения взять поскорее карты.

Но ему требовались деньги, чтобы включиться в игру с высокими ставками. И поскольку Виктория не пожелала отдать ему свои сбережения, у Спенсера оставался только один выбор.

Спенсер вздохнул и направился к дальнему столу, где сидел самый бесчестный в городе ростовщик. Слаер.

Громоздкий, весом более двадцати стоунов,[5] с черными глазами-бусинками на мясистом лице и с отвисшим подбородком. Толпа мужчин окружала Слаера, и Спенсеру он напоминал зловещего диктатора в окружении свиты.

Когда Слаер поднял на него свой холодный взгляд, Спенсеру показалось, что ему сжали горло. На долю секунды его охватило сомнение, но внутренний голос подтолкнул его вперед.

«Удача сегодня на моей стороне, — подумал Спенсер. — Я соберу нужную сумму и в этот же вечер рассчитаюсь со Слаером».

В конце концов, что в этом особенного?

Виктория вернулась из особняка Блейка и обнаружила, что ее ожидает Джейкоб.

Он бросился ей навстречу и стянул с нее плащ, едва не оторвав рукава. Бросив одежду подошедшему слуге, Джейкоб потащил ее через холл в библиотеку.

— Где ты была? — потребовал он ответа. — Я приехал несколько часов назад, чтобы везти тебя на прогулку в парк и от твоего отца узнал о возмутительном предложении лорда Равенспера.

Джейкоб смотрел на нее сердитым взглядом. После встречи с Блейком Мэллори она чувствовала себя усталой и опустошенной. И ей меньше всего хотелось спорить с Джейкобом.

— Мне необходимо было побыть одной, поэтому я пошла прогуляться.

— Одна?

— Да. — Виктория прошмыгнула мимо него и села на кушетку.

— Я полагаю, — фыркнул Джейкоб, — с этого момента о своей репутации ты уже не думаешь.

— Как вы смеете! — Виктория вскочила с кушетки. — Вы полагаете, я сама напросилась в любовницы Равенспера?

Джейкоб Хоббс с искаженным от раздражения лицом приблизился к Виктории.

— Должно быть, каким-то своим действием ты дала ему повод. Человек, вернувшийся практически с того света, вряд ли станет искать девочку, которую он едва знал десять лет назад, чтобы сделать ее своей любовницей.

— Уверяю вас, сэр, — с возмущением сказала Виктория, — я ничего не делала, чтобы привлечь его внимание.

Джейкоб схватил ее за плечи, больно сжимая нежную кожу, пока Виктория не поморщилась от боли.

— Ты уверена? Может быть, ты соблазняешь его, чтобы избежать брака со мной? Некоторое время назад я заметил: ты любезно обходительна со мной, только если отец находится поблизости. У меня возникли подозрения, что твои чувства далеки от дружеских. Ты — кокетка, Виктория Эштон.

Виктория хотела возразить ему, но в этот момент в библиотеку стремительно вошел отец, и она промолчала.

Чарлз Эштон щедро налил себе виски и сел за свой массивный стол.

— После визита Равенспера я только об этом и думал и придумал способ, как воспользоваться его жаждой мести с выгодой для нас.