— Я — дочь его заклятого врага. Как я могу освободить его?

— Он любит вас. Он просто не понимает этого. Как только поймет, сможет забыть прошлое и жить ради будущего. Вы должны заставить его признаться в его чувствах.

— Заставить Блейка Мэллори? — засмеялась Виктория. — Вы не могли придумать мне более трудного задания?

— Поверьте мне, у вас получится, — подмигнул Джастин.

Впервые Виктория поняла, как Джастину Вудуарду удалось очаровать леди Саманту.

Гайд-парк представлял собой поразительный простор ухоженных лужаек и старых дубовых деревьев. Но Виктория почти не замечала красоту природы, когда быстро шла вдоль залитого солнцем берега искусственного озера Серпентайн.

Она пришла сюда, чтобы привести в порядок мысли, переварить то, что услышала от Джастина Вудуарда.

Несколько хорошо одетых леди, гулявших с раскрытыми зонтиками от солнца, остановились, чтобы поглазеть на Викторию, которая осмелилась гулять без зонтика, подставив солнцу свою белую кожу. Она мельком взглянула на них и продолжила свой путь.

В голове звучал ровный голос Джастина. Страдания Блейка намного превзошли то, что ей рассказал отец, и то, как она сама все представляла.

Джудит. Бедная Джудит. Чувствуя ответственность, перед семьей и пытаясь облегчить страдания матери и брата, она хотела помочь им, но стала жертвой торговца плотью Германа Матта, человека, потерявшего совесть.

И вдруг ужасная мысль прокралась в укромный уголок мозга и сразу отравила ее существование.

Неужели он пытается сделать ее проституткой, решив, таким образом, хоть отчасти расплатиться за судьбу Джудит? Неужели его сладкие слова, его будоражащие кровь поцелуи — всего лишь заранее запланированные действия?

Виктория чувствовала себя так, словно получила удар в живот. Она резко остановилась и прислонилась к старому дубу, росшему на берегу озера.

Джастин убежден, что Блейк любит ее, но сам не понимает этого. Виктории трудно было принять такую логику.

Как это Блейк не знает, что он любит?

И сколько бы она ни боролась с собой и ни отрицала своих чувств, в конце концов, она не могла себе лгать: она полюбила Блейка Мэллори всем сердцем. И мысль о жизни без него была невыносима.

Виктория подняла голову и поморгала, чтобы прогнать непролитые слезы. Ее внимание привлекла выложенная булыжником дорога через Гайд-парк. Ее наводняли экипажи и фаэтоны цвета высшего света, тем, кто восседал в них, важно было, чтобы их увидели, — красота окрестностей их не интересовала.

Виктория взволнованно прочертила ногтем кору дерева. Когда-то и она была частью таких людей. Какой пустой и бездарной казалась ей теперь ее прошлая жизнь.

— Рад снова видеть тебя, дочка.

Виктория застыла, знакомый голос вызвал дрожь в позвоночнике. Она медленно повернулась, стараясь не терять Самообладания, и посмотрела отцу прямо в глаза:

— Добрый день. Как ты нашел меня?

Чарлз Эштон был не один. Рядом с ним стоял Джейкоб Хоббс, тонкие губы которого растянулись в улыбке, и только взгляд бледно-голубых глаз оставался жестким.

— Конечно, мне пришлось следить за тобой, — ответил Чарлз.

— Конечно, — приглушенно повторила Виктория, как будто это было в порядке вещей.

— Ты неважно выглядишь, Виктория. Равенспер плохо обращается с тобой?

— Со мной все в порядке, — отозвалась Виктория. Отец шагнул вперед, и Виктория окинула его взглядом.

В свои шестьдесят с лишним лет Чарлз Эштон по-прежнему был видным мужчиной с проницательными зелеными глазами, острым носом и мясистыми щеками. Он, как всегда, был изысканно одет: темно-синий пиджак и в тон ему полосатый жилет и брюки. Коротко стриженые волосы, почти седые, гармонировали со стального цвета бровями.

Его манера держать себя и одежда говорили о том, что это сторонник строгой дисциплины, что очень не нравилось Викторий, когда она была ребенком.

Виктория вдруг поняла, что этим мужчинам, стоявшим перед ней, она больше ничего о финансовых делах Блейка не скажет. Они напоминали ей парочку стервятников, кружащих над трупом, только она не была мертва и несла ответственность за свои поступки.

Виктория мысленно встряхнулась. Перед ней был ее отец, а не наемный убийца, присланный, чтобы покончить с ней. При этом именно он заставил ее в позоре жить с Блейком Мэллори только для того, чтобы на несколько месяцев отсрочить появление долговых сборщиков.

Виктория взглянула на суровое лицо отца. Внезапно ей захотелось, чтобы он ушел.

— Прости, что не связался с тобой сразу, как только ты вернулась в Лондон, Виктория, — сказал Чарлз. — Я работал, искал способ выбраться из ловушки, расставленной Равенспером.

— Значит, у тебя есть деньги и ты готов вернуть Равенсперу долги?

— Пока нет, — нахмурился Чарлз.

— Именно поэтому мы и решили встретиться с тобой, — впервые за все время подал голос Джейкоб Хоббс.

— Я не понимаю, — ответила Виктория. — Я выполнила ваше требование. Вопреки своему желанию я пошла, жить к Равенсперу. Я раскрыла и передала вам самые важные его секреты. Больше я ничего не могу сделать для вас.

— Нам надо кое-что еще… — Джейкоб пристально посмотрел на Викторию.

— Мы ценим твою жертву, Виктория, — предупреждающе поднял руку Чарлз. — Я знаю, тебе нелегко жить с этим развратником, когда над головой висит угроза потерять репутацию. Но мы близки к тому, чтобы добыть деньги и освободить тебя из его лап.

— Что еще вам нужно?

— У Равенспера много складов в лондонских доках, в каждом из них хранятся различные товары для экспорта, — ответил Чарлз. — Эти товары — его деньги. Нам удалось узнать, что находится в каждом из складов, за исключением одного склада под номером тринадцать. Надо, чтобы ты помогла нам пробраться на этот склад, — мы; должны узнать, что там хранится. А потом мы вложим деньги в такой же товар, и прибыли, которую мы заработаем, должно хватить, чтобы выплатить все долги Равенсперу, а не только проценты по ним.

Виктория подозревала, что они подкупили портовых рабочих, чтобы узнать, что Равенспер хранит у себя на складах.

— Разве нет другого способа узнать это? — спросила Виктория.

— Мы пытались, но все провалилось, — заметил Чарлз. — Мы уверены, на этом складе Равенспер хранит какой-то особый товар. И поскольку его товары пользуются огромным спросом на рынке, мы считаем, что можно хорошо заработать, если опередить его.

— А почему вы думаете, что я могу незаметно рыться в его вещах, чтобы найти такую мелочь, как ключ? — скептически проговорила Виктория.

— Ты должна сделать это. Я содрогаюсь от мысли, что станет с моим положением в комитете казначейства, если все узнают о твоем позоре.

Виктория открыла рот. Отец говорил только о своем положении и нисколько не заботился о ней. И при этом он ждет, что она станет рисковать своей безопасностью, чтобы снова помочь ему. Какая наглость!

— Я не могу помочь тебе. Если я соглашусь на это, то подвергну себя большой опасности.

— Но теперь-то уж ты научилась манипулировать Равенспером, — сказал Джейкоб. — Нет смысла притворяться, что ты не спишь с ним. Соблазни его и выкради ключ. Обман — это то, что женщине удается лучше всего, не так ли?

Виктория, потрясенная, молчала.

Чарлз, более тактичный, положил ей на плечо тяжелую руку.

— Я не виню тебя за то, на что тебе пришлось пойти, чтобы выжить. Равенспер заставил тебя делать такое, на что в других обстоятельствах ты бы ни за что не пошла.

«Нет, — подумала Виктория, — это ты заставил меня, отец».

Но вслух она ничего не сказала. Повисло молчание, и Чарлз, сжав ее плечо, улыбнулся.

Но она не поддалась на эту фальшивую демонстрацию сострадания. Он думал точно так же, как Джейкоб, только скрывал свое отвращение за безупречным фасадом опытного политика.

— Мне… жаль, — прерывающимся шепотом произнесла Виктория, — но вам придется искать другой способ.