— Вот что мы планировали. — Лицо Джейкоба покраснело, а глаза горели лихорадочным огнем.

Едкий запах дыма забивал ноздри и щипал глаза. Виктория хотела закричать, но, когда открыла рот, тут же закашлялась.

Горящие ящики с оглушительным треском падали. Искры летели на соседние ящики, огонь распространялся все шире. Он был подобен разъяренному зверю, который жадно пожирает все на своем пути.

— Это место — лучше сухого трута. Скоро все превратится в золу! — кричал Джейкоб, перекрикивая бушующее пламя. — Мы выйдем через задний выход. — Он протянул Виктории руку, но она увернулась.

— Вы сумасшедший! — истерически завизжала она. Отступая назад, Виктория наткнулась на составленные ящики и больно ударилась бедром.

— Не глупи, — прошипел Джейкоб. — Иди за мной, не то сгоришь здесь вместе со всем этим добром.

Виктория повернулась и бездумно бросилась бежать по узкому проходу в противоположном направлении. Все разумные мысли улетучились из ее головы. Она сосредоточилась на одном: убежать от Джейкоба и того злодейства, которому она помогла совершиться.

Единственной надеждой на спасение из этого ада оставалась передняя дверь. Но чем дальше она бежала от огня, тем темнее становилось, и скоро Виктория едва могла различить огромные ящики.

Потом она услышала скрип тяжелых сапог по деревянному полу и поняла, что Джейкоб преследует ее. Виктория задохнулась от страха: она была уверена, что он скорее станет спасать собственную шкуру, чем подумает о ней.

Виктория опять побежала, молясь, чтобы, когда она приблизится к выходу, свет горящих на улице фонарей помог ей выбраться наружу. Она споткнулась и упала на колени, оцарапав руки и порвав платье. С трудом, поднявшись, Виктория снова бросилась вперед, но, потеряв в темноте направление, врезалась головой в составленные ящики.

Потекла кровь влажной и липкой струйкой.

Чья-то рука схватила ее сзади за плащ и сильно дернула назад. Все еще находясь в оцепенении — ей казалось, что у нее раскололся череп, — Виктория упала в железные объятия Джейкоба.

— Неблагодарная сучка. — Его горячее дыхание обжигало ей шею. — Надо бы оставить тебя здесь, чтобы ты сгорела. Но я хочу получить свои остатки, когда Равенспер выбросит тебя.

Виктория пришла в себя, она стала отбиваться, царапая его руки и стараясь ударить ногой по его ногам.

Джейкоб взвыл от боли, и Виктория рванулась вперед. Плащ разорвался у шеи и свалился, освободив ее от хватки Джейкоба.

Его проклятия неслись ей в спину, но она не остановила свой бег. Наконец показался тусклый свет фонарей. Виктория выскочила на улицу и вдохнула свежий ночной воздух, долго не решаясь обернуться назад.

Прожорливое оранжевое пламя распространилось по складу; лапы разъяренного зверя вскинулись до самых балок, захватывая все на своем пути.

Страх прибавил ей сил, и Виктория, толкнув крепкую железную дверь, закрыла ее. У Джейкоба была с собой лампа, но, не видя уличных фонарей, он затратит намного больше времени, чтобы найти дорогу к выходу.

Едва придя в себя, Виктория бросилась бежать по улице — под дождем, не обращая внимания на промокшую одежду, с волос струилась вода, по коже бежали мурашки.

Каким-то чудом ей удалось окликнуть кеб, и скоро она оказалась у дома Блейка. Осторожно, чтобы никого не разбудить, Виктория сняла промокшие сапоги, босая поднялась по лестнице и закрыла дверь своей спальни.

Она опустилась на ковер и только тогда позволила себе заплакать. Она громко рыдала, раскачиваясь взад и вперед.

Почему все пошло не так?

То, что казалось ей совершенно простым делом, обернулось настоящим кошмаром. Она сама виновата: нельзя ждать от Джейкоба с отцом ничего хорошего, ей следовало бы понять, что их план звучит подозрительно просто. В конце концов, она всегда гордилась своей сообразительностью.

Почему же она не разглядела явного идиотизма их плана?

Ее охватила безграничная, глубокая печаль. Склад Блейка и весь товар, который там находился, уничтожены. В таком огне ничего не останется. Он уже однажды простил ей предательство, несмотря на то, что ее действия помогли его врагу. Блейк разглядел тогда ее ум и даже признал, что поступил бы на ее месте точно так же.

Но Виктория понимала: он никогда не простит сегодняшнего предательства, как бы она себя ни обманывала.

Она ощущала острое чувство вины. Из-за нее Блейк потерял сегодня тысячи фунтов. И она опять пошла на сговор с Джейкобом и отцом. Блейк этого не поймет. Даже если она положит у его ног свое сердце и признается ему в своей любви, он будет смотреть на нее только как на лгунью.

Оставалось лишь надеяться, что Блейк не узнает о ее участии в этом деле. Никто не видел, как они с Джейкобом заходили в склад. Охранники лежали без сознания, все улики превратились в золу, а она никогда добровольно в этом не признается.

Виктория встала и подошла к большому зеркалу в подвижной раме, стоявшему в углу комнаты. Она походила на чучело и, глядя на свое отражение, сдавленно рассмеялась.

Мокрые от дождя темные волосы грязными прядями болтались по спине. Из раны на голове по лбу текла кровь.

Виктория осторожно убрала волосы, чтобы осмотреть глубокую рану, и сразу почувствовала жгучую боль, словно ее вызвал один только вид раны. Платье порвалось и пропиталось дымом. Нужно немедленно избавиться от него и других улик ее вины.

Виктория быстро разделась, обнаружив порезы на руках и коленях, синяк на бедре, когда она стукнулась об острый угол ящика.

Ее внимание привлекла глубокая царапина на шее. Виктория представления не имела, откуда она взялась. Плащ порвался, когда она вырывалась из рук Джейкоба, но он был сшит из мягкой шерсти, которая не могла оставить такого следа. Но когда рука ее коснулась красного рубца, она мгновенно все поняла.

Исчезло ее изумрудное ожерелье. Пребывая вечером в нервном состоянии, Виктория совсем забыла его снять, и застежка, видимо, сломалась, когда Джейкоб сдернул с нее плащ.

Боже мой! Неужели украшение, которое ей подарил Блейк, найдут среди золы?

Виктория молила Бога, чтобы золотая цепь расплавилась в пламени, чтобы никто не заметил изумруд среди сгоревших остатков.

Да, сегодняшний вечер все изменил к худшему, и теперь она знала, что ей нужно делать.

Виктория сняла с подушки наволочку и сложила в нее мокрую одежду, пропитанную дымом и предательством. Открыв окно, Виктория выбросила узел в кусты. Завтра она найдет его и забросит подальше.

Потом села за стол и написала записку брату.

Спенсер,

все изменилось: Я должна покинуть Равенспера, но домой вернуться не могу. Через два дня, в понедельник, собираюсь встретиться с мистером Макдоналдом на бирже, чтобы забрать все свои деньги. Пожалуйста, жди меня там, в десять часов.

Виктория.

Черный пепел вздымался вокруг высоких сапог Блейка, когда он бродил по пепелищу. Он медленно продвигался вперед, подсчитывая убытки.

— Боюсь, что все безвозвратно потеряно.

Блейк остановился и повернулся к Джастину. На лице молодого человека было написано глубокое отчаяние.

— Ничего нельзя спасти, — бормотал он. — Ничего. Мне кажется, здесь даже находиться опасно. Все балки обуглились.

— Сколько мы потеряли?

Джастин быстрым взглядом окинул склад:

— Трудно сказать. Здесь хранились экзотические товары, привезенные с Дальнего Востока. По меньшей мере, несколько тысяч фунтов.

Блейк прикрыл глаза, мозг соображал медленно, еще не полностью осознав увиденное.

— А страховка?

— Страховая организация «Ллойд» прислала следователя. Наш полис страхует только от природных катаклизмов: наводнение, молния, ураган, пожар, но не поджог.

— Да, этот пожар произошел не в результате природного катаклизма.

Потрясение, которое испытал Блейк, увидев случившееся собственными глазами, переросло в ярость. Он сам допросил охранников и узнал, что их жестоко избили. Им еще повезло, что они очнулись раньше, чем огонь успел добраться до них.